«Мне не больно»
В одном из недавних интервью героической каннской лауреатке Шарлотте Гейнсбург довелось ответить на следующий вопрос: «Действительно ли у Ларса фон Триера нелады с душевным здоровьем?» Недолго думая над журналистским пассажем, актриса преспокойно произнесла: «Ну да. Он не делал из этого никакого секрета». А ведь действительно не делал: два года назад режиссер публично объявил о своей затяжной депрессии, после чего на какое-то время отъехал в специализированное медицинское учреждение. Уже сейчас, наверное, поздно рассуждать по поводу того, долечили его или все-таки нет. Да и незачем, когда есть такое кино как «Антихрист» — произведение уставшего гения, которое каждым кадром, каждым словом пытается донести до зрителя лишь одну-единственную мысль: «Никакие врачи уже не помогут».
Рассерженное экуменическое жюри каннского кинофестиваля восприняло этот своеобразный клик о помощи как личное оскорбление. Кто-то заподозрил датчанина в оскорбительной провокации, кто-то принялся за тщетные поиски сакральных смыслов, отсутствие которых героиня Гейнсбург невольно помянет к финалу картины. Оттого особенно интересно, как воспримет фильм рядовой зритель. Разумеется, специально побуждать к просмотру этого весьма спорного кино будет совсем неправильно. Впрочем, если вы любите Триера, непременно ознакомьтесь с «Антихристом». Это артхаус в чистейшем виде: претенциозный, многозначительный, с традиционным садомазохистским инструментарием. Если вы не любите Триера, тем более посмотрите «Антихриста». Вы невзлюбите его еще больше.
А зачиналось все прекрасно. Школьная доска, детские закорючки, пролог начерченный мелом. Под торжественную арию из оперы Генделя мужчина и женщина красиво занимаются подробно-наглядным сексом. Их сын, завороженный визионерской действительностью, делает первый шаг и медленно-медленно летит в неизвестность из открытого настежь окна. Мать в этот момент томно закатывает глазки, испытывая оргазм. Ненароком вспоминаются французы, называющие степень наивысшего сексуального удовольствия не иначе как le petit mort, что означает «маленькая смерть». Триер намеренно размывает границы дозволенного: смерть смешивается с вожделением, трагедия с удовольствием, искусный метафорический фильм ужасов с откровенной порнографией.
В те минуты, когда наблюдаешь за работой мастера, который веки вечные затачивал себя в концептуальные ограничительные рамки, испытываешь примерно то же самое, что и персонаж Шарлотты Гейнсбург. Удовольствие от дьявольской красоты формы. И неподдельный ужас, исходящий от незримой смерти, которая пронизывает и подкрадывается в рапиде не только к главным героям, но и непосредственно к зрителю. Очень жаль, что режиссер подкупает мощной заявкой, но полностью разочаровывает в дальнейшем. Уже в следующей главе символизм становится четче, событийность — концентрированнее, структура обретает жанровую стройность, но богатый ассортимент всех этих метафизических субстанций предсказуемо сводится к единому знаменателю — страху. Нового ничего не скажут, но как-то уж совсем бессмысленно помучают: долгим утомительным психоанализом, гадким окунанием в кровь, разбавленную семенной жидкостью, комической расчлененкой, обязательными цитатами из Тарковского и неоригинальным откровением про то, как «хаос управляет всем».
При этом отлично понимаешь, почему Ларс фон Триер считает эту неудачную ленту венцом своей кинематографической карьеры. Человек, разум которого помутнен маниакальной депрессией, всегда думает только о себе. «Антихрист» — это пирамида собственных режиссерских страхов, терапевтическая помощь себе, если угодно. Фильм максимально честен, но от этого он и уязвим. Здесь нет никакой игры или пространства для манипуляций: несмотря на мифический Эдем, громкое название и двух разнополых особей человеческого рода, Триер не пытается бороться либо заигрывать с Богом. По-своему, это постепенный приход режиссера к атеизму: его люди — дети природы. А природа — место обитания зловредных организмов, борющихся за выживание. Единственный членораздельный конфликт фильма сводится к столкновению разума (Он) и безумия (Она), но следить за этим не особо интересно. Что бы там ни отрезали себе герои ржавыми садовыми ножницами, ни им, ни зрителю не должно быть больно. Человеческие персонажи в фильме отвергнуты, они — всего лишь схемы первородных инстинктов.
Аналогично Триер отверг и зрителя, к которому еще недавно относился как талантливый кукловод, играющий с любимыми марионетками. Дергать некого, он занят собой. Как результат, датский провокатор в этот раз особенно похож на художника, разбившего голову об унитаз. Многие будут спорить, что получившиеся пятна крови на стульчаке в культурном смысле ничем не уступают тому же Босху. Однако подобное — лишь попытки оправдать творение мастера, наступившего на грабли. Все-таки «Антихрист» — душераздирающий плач неполноценного ребенка, патологии которого — конкретная вина родителя. Над таким кино даже грех смеяться. Оно призвано для того, чтобы его жалели, а создателю — сочувствовали. Что ж, сочувствуем. А также даем относительно добрый совет: перейти с отупляющих и, наверняка, прописанных врачами барбитуратов на тяжелые наркотики. Депрессия, конечно, останется, но произведения будут чуточку выразительнее. Впрочем, ну кто мы здесь такие, чтобы давать советы человеку, который достиг той степени значимости, когда уже можно снимать кино без всякой оглядки на кого-либо.
