«Точка обстрела»
Обидно, конечно, когда у хорошего человека выходит что-то не так: в подобных случаях всегда пытаешься искать причины конкретной неудачи не столько в творческом подходе, сколь в условностях кинопроизводства. Том Тиквер — режиссер интересный, амбициозный, толковый и, что немаловажно, поразительно смелый. Он извечно брался за самые рискованные проекты (не побоялся в свое время принять в своеобразное наследство сценарий авторства великого классика Кшиштофа Кесьлевского, а чуть позже у него хватило храбрости взять на себя ответственность — переосмыслить на пленке неоднозначную прозу своего культового соотечественника Патрика Зюскинда). И все до поры до времени у него получалось: предельно попсово и в то же время умно, благодаря нежной любви создателя к абстрактным, но органичным конструкциям. Как и следовало ожидать, подобные успехи привели везучего немца в Голливуд, который славится не только большими актерами и высокими бюджетами, но и повсеместным оболваниванием европейских самородков.
В итоге, на экраны выходит довольно неказистый «Интернэшнл». По сути — средней руки пост-бондовский триллер, раскрывающий громогласные секреты мировой финансовой закулисы. По факту — печальный пример работы, в которой автор, преодолевая антикризисные настроения, взялся за несвойственную для себя тематику. По сценарию, редкостно комичному ввиду случившихся в мире экономических пертурбаций, Тиквер неловко вырисовывает лишь пунктиры. Он дозировано включает то политический пафос, то параноидальный саспенс, то конспирологический детектив с присущими ему теориями вселенского заговора. Безусловно, понимая, как развивается концепция действа в опусах Сидни Поллака тридцатилетней давности, он собирает фильм словно мозаику — и подобное простительно, если учитывать тот факт, что политический триллер, бывший когда-то крепким жанровым кино, уже давно превратился если и не в архаизм, то уж точно в агитку.
Однако все же мучительно и грустно смотреть на то, как автор, спотыкаясь на классическом занудстве и предельной банальности, умудряется развалить объективно неплохое кино на части. Зрителю приходится, преодолевая сонливость и раздражительность, разбирать и деконструировать «Интернэшнл» буквально по кусочкам: находить логику там, где ее нет; цепляться за оправдывающиеся условности жанра как за спасительную соломинку; мириться с вымученностью сюжетной линии во имя высокого стиля, которому режиссер традиционно верен до самого финала. С пресловутым стилем, кстати, смешнее всего. Будучи действительно талантливым художником, Тиквер на протяжении всего хронометража тешит собственное самолюбие проектировкой эдаких визуальных чертежей: его как никогда волнует идеальная геометрия кадра, что бросается в глаза благодаря щепетильно выстроенной композиции. Оператор и вовсе сходит с ума, ежеминутно злоупотребляя величественными общими планами архитектурных и раздражающих своей иллюстративностью красот: от Берлина до Милана, от Нью-Йорка до Стамбула.
Но, все же, есть две причины, которые с лихвой оправдывают создание картины. Первая — это Клайв Оуэн. Актер весьма удачно эксплуатирует свой уже привычный образ отчаянного идеалиста и харизматичного антигероя. В этот раз он без морковки в зубах, однако опять ведет себя по-мужски, глаголет исключительно правду-матку, ищет мифическую справедливость и при всем при этом эффектно контрастирует внешностью заправского алкоголика с солидной профессией агента Интерпола. Вторая причина — это зрелищная перестрелка в нью-йоркском музее Гуггенхайма. В чем-то цитируя недавний «Квант милосердия», эпизод приводит в неописуемое восхищение всех и каждого. Причем глумливая радость, возникающая от разрушения одного из самых ярких произведений архитектуры XX века, озаряет лица посетителей мультиплексов даже не от зрелищности сцены, сколь от странного склада ума мало-мальски окультуренных людей. Все они почему-то любят восторгаться хаосом, а уж тем более хаосом, который способен внезапно воцариться в стенах обители концептуального искусства.
Стоит полагать, что у Тиквера схожие с рядовым зрителем проблемы мировоззрения: вкладывая свои силы и талант в посредственную байку, как и большинство псевдо-философов, он наверняка про себя размышляет об акте созидания. К сожалению, но даже при всем желании, объяснить причины этих неблагоприятных симптомов вряд ли у кого-то получится. Да и на кризис подобное спишешь, только при условии, что тот — творческий.
