«Это — Англия»
Рекомендовать кому-либо ознакомиться с дебютной картиной Джеймса Уоткинса — это примерно то же самое, что посоветовать молодой и красивой, а главное невооруженной девушке прогуляться поздним вечером по окрестностям Южного Бутово. Экспириенс, по-своему, любопытный. Отправляться в кинотеатры с целью любования красотами «Райского озера» — тоже своеобразный риск. Нет-нет, кино вышло отменным и на удивление лаконичным. Впрочем, здесь необходимо заметить, что досмотреть его до конца рядовому зрителю будет практически невозможно.
На видео подобные картины выходят с интригующими пометками, где одновременно упоминаются беременные, несовершеннолетние и лица с неустойчивой психикой. Ирония судьбы, наверное, но о двух последних группах и пойдет речь. В центре сюжета уместилась типичная стивенкинговская фантазия о детях и подростках, которые ополчаются против непонимающего их мира взрослых. Неполовозрелое и крайне рассерженное быдло будет убедительно слетать с катушек, и творить ад в идиллическом ландшафте. Объектом вымещения злобы предсказуемо выступит парочка молодых влюбленных, традиционно оказавшихся не в том месте и не в тот час.
Осилив вялое вступление, легко поймать себя на мысли, что в деталях «Райское озеро» чем-то неуловимо напоминает «Садиста» Ларри Кларка. Немотивированная жестокость детей разъясняется аналогичным способом — поэтапно, с тщательно вырисованными психологическими портретами маленьких палачей и дерзкой, шокирующей, буквально выворачивающей зрителя наизнанку моралью в финале. Естественное отличие этих лент заключается в том, что Уоткинс ведет повествование от лица невинной жертвы. По всей вероятности, в этом и кроется основной ужас-ужас-ужас, на котором необходимо особо заострить внимание.
С точки зрения физиологии и прочих профессиональных анатомических подробностей «Райское озеро» вряд ли сможет удивить болельщиков хоррора. Ну, издеваются дети над взрослыми. Временами с изощренностью какого-нибудь Ганнибала Лектера. Все это, в принципе, далеко не ново, тем более, учитывая жанровую принадлежность картины. Впрочем, авторы фильма, рассказывающие эту удивительно обыденную историю, достаточно быстро возбуждают интерес зрителя не столь эффектностью происходящего, сколь его нарочитой возмутительностью.
Состояние шока накрывает с головой ровно в тот момент, когда приходит осознание, что подобные провинциальные трагедии ежедневно всплывают в новостной хронике. Собственно, все эти муки адские, предстоящие как главным героям, так и зрителям, вспомнятся еще не раз. Ведь боль и моральное истощение от фильма воцаряются отнюдь не благодаря предчувствию смерти, мастерски размытом в каждом кадре этого неглупого ужастика. Факторы обусловленного страха яростно вспыхнут в умах, когда родители малолетних подонков внезапно материализуются в домашних телевизорах на ежедневном ток-шоу. И в очередной раз, сидя на уютных диванчиках, будут доказывать с пеной у рта, что их невинные отродья, случайно «поджарившие» человека на вечном огне, — всего лишь дети.
Режиссер, эпатирующий идеологическим садизмом не хуже чем, к примеру, всем хорошо известный австрийский мизантроп, громогласно предупреждает о банальной социальной опасности, исходящей от сгруппированных «цветов жизни». Он с полной уверенностью, и с дрожащим от ужаса голосом, заверяет, что никто не застрахован от агрессии, являющейся простейшим симптомом столь юного возраста. Возраста как диагноза. Уоткинс, очень ловко избежавший столкновения с острыми углами, когда так просто обвинить режиссера в спекуляции на теме, лишь прикидывается создателем еще одной бесполезной игрой на выживание. В общем-то, вооружая инфантов-психопатов перочинным ножичком, он вступает со зрителем в неприятнейший диалог, профилактическая польза которого, к сожалению, очевидна.
