У Мэрилин Монро в «Мистере одиночество» темные корни, а Чарли Чаплин в исполнении жуткого Дени Лавана норовит превратиться в Гитлера, хотя на деле не является ни тем, ни другим. Каждый из актеров в странной коммуне представляет собой грубую пародию на изображаемую знаменитость. Но сквозь эту пародию просвечивает его собственная личность. Не проявленная, не оформленная до конца, она мерцает в качестве слабого намека. Может быть, на безумный прыжок без парашюта в безоблачное небо, который на другой стороне полушария совершают католические монахини. Их отряд возглавляет, кстати, некий отец Умбрильо, в роли которого — режиссер Вернер Херцог, сыгравший в 1999 году в «Осленке Джулиэне». Хармони Корину было тогда 26 лет, и художественных фильмов он с тех пор не снимал.
Певец подростковых жесткостей, сценарист культовых «Деток», Корин вернулся в кино с фильмом о поисках самоидентичности. Признание «Я всегда хотел быть кем-то другим» выступает здесь и объяснением всего происходящего, и отправной точкой: болезненным вывихом мозгов, на преодоление которого герои положат жизнь. Коммуна двойников сплотится для создания «величайшего шоу на земле», признав за собой уникальность. Совершая подвиг веры, воспарят над джунглями веселые монашки. У Корина испытанию на прочность подвергнутся самые ключевые связи: с собой, с миром. И когда они полопаются одна за другой, оставив одну из марионеток безвольно болтаться на последней нитке, что-то больно хлестнет зрителя по щеке.
Фильм Хармони Корина со всей очевидностью отсылает к двум вещам: песенке Бобби Винтона и к человеческому бытию. Герой, повторяющий танцевальные движения Майкла Джексона в самых неподходящих для этого местах, от дома престарелых до безлюдного пляжа, может быть, даже слишком красноречиво описывает, какую роль режиссер отводит человеку на этой земле. О том же — монашка, которая крутит педали велосипеда посреди голубого неба, и безропотное блеяние зараженных овец, приговоренных к отстрелу. Но как бы масштабна ни была поднятая тема, Корин раскрывает ее без всякого пафоса — игрой. Наподобие той абсурдной игры, в которой у него практикуются две монахини: волейбол без мяча.
«Мистер одиночество» растворен в голубоватом тумане, будь то море, небо или шотландские луга, на которых двойники пасут своих овец. На размытом фоне там и сям возникают контрастные пятна красного, синего, желтого. Неритмичные вспышки цветов отвечают тому состоянию, в котором как будто пребывают все герои фильма: сна или бреда, от которого вот-вот очнешься. Наиболее бредовым оказывается, как и можно ожидать, «величайшее шоу на земле», объединившее Папу Римского и Королеву Англии в нелепой пляске, в полутемном сарае где-то на краю земли. Здесь для двойников происходит встреча с реальностью, в том числе и собственной, лоб в лоб. Хармони Корин, как ни увлекают его скитания в сюрреалистическом мире грез, обрекает своих героев на пробуждение. Но возвращение в мифический «реальный мир» получается не триумфальным, как мечталось героям, а совершенно катастрофическим. И в то же время — неизбежным. Как для сестрички-бенедиктинки, выпавшей из самолета вместе с мешком риса, столкновение с землей.
Что до рекомендаций зрителю, то каждый волен сам решить, стоит ли обеими руками ловить гуманитарную помощь Корина, которую тот вслепую кидает нам из поднебесий, или в самую пору уворачиваться, защищая голову. Как кому подскажут его киноманские инстинкты.
