«Страна Зеро»
Сюжет фильма вращается вокруг студента Сергея, который в силу своего юного возраста проходит через банальные любовные коллизии и проблемы, возникающие с матерью из-за недопонимания ценности фамильных реликвий. В это время режиссером активно выстраивается окружающий героя мир: вездесущие фарцовщики, обшарпанные московские дворики, лекции по истории партии и черно-белый телевизор с Брежневым. Навязчивые декорации меняются крайне стремительно, а персонажи наигранно и с наивностью ребенка вопрошают в камеру: «Что же с нами будет через тридцать лет?». Ради краткого ответа, изложенного в удивительно пошлом финале, режиссер с завидной филигранностью воссоздает советский быт с пивными лавками, очередями и жуткими мебельными гарнитурами, но, строя картину исключительно на воспроизведении внешних атрибутов тогдашней жизни, он намеренно или случайно гнушается живых людей с их чувствами, переживаниями и взаимоотношениями.
Скрупулезно оттачивая каждую деталь своей посредственной картины, вместо вдумчивой подачи материала Шахназаров строит внятный, но до безобразия скучный, бессмысленный и бездушный экскурс в 70-е. Очевидно, что, мысленно возвращаясь к собственному «Курьеру», режиссер не только ностальгирует по былым временам, но и пытается доказать, что разница между культурами и поколениями минимальна. Главное же отличие схожих картин заключается, прежде всего, в том, что «Курьер», являясь аналогичной демонстрацией социального состояния страны, в первую очередь сосредотачивал свое внимание на молодых нигилистах, которые умудрялись не только обнажать свои человеческие инстинкты, но и вели разумные попытки осознать и найти себя в своем поколении.
 Ради краткого ответа, изложенного в финале, режиссер с завидной филигранностью воссоздает советский быт с пивными лавками, очередями и жуткими мебельными гарнитурами |  |
Вспоминая недавний нашумевший «Груз 200» радикала Балабанова, отчетливо понимаешь, что фильмы, являясь по отношению, друг к другу антиподами, имеют много общего. Легко придти к выводу, что главная беда российских режиссеров, играющихся с советскими реалиями, состоит в том, что донесение исключительно личностных восприятий времени доходят до зрителя в спорной и деформированной художественной оболочке, в которой из кадра случайно или намеренно вымещается все живое. Впрочем, режиссеру Балабанову хватило ума и таланта на то, чтобы предоставить на суд зрителя истеричный фильм-гротеск, в котором воссозданный антураж социалистического прошлого являлся просто-напросто фоном для полемичных рефлексий на заданную тематику. Шахназаров же, незатейливо фиксируя момент, позволяет внешней атрибутике превалировать над историей и характерами, что в итоге приводит к абсолютно плачевному и невразумительному результату.
В данном случае, нельзя не вспомнить каннского триумфатора «4 месяца, 3 недели, 2 дня», в котором велся рассказ о двух девушках, которые во времена правления Чаушеску пытаются сделать подпольный аборт. Не ударяясь в конкретику и детали, режиссер Кристьян Мунджиу передал дух времени жестами, взглядами и поступками, таким образом, соединяя психологически достоверную драму с резкой социальной оценкой общества, в котором живут его герои. Собственно, ужас, испытываемый Мунджиу по отношению к этой эпохе вполне закономерен ввиду радикальных изменений в его стране. В таком случае, непонятно только то, стоит ли осуждать Карена Георгиевича, который наверняка породил свое унылое кино, лишь в подтверждении того, что империя, несмотря на название картины, никуда не исчезла и убедиться в этом, действительно легко, посмотрев любой новостной блок по центральному телевидению.
