«Вас не догонят»
Марина Любакова, создав свою «Жестокость», совершила типичную ошибку, свойственную почти всем дебютантам в большом игровом кино. Пытаясь сказать слишком много, она потерялась в собственных мыслях и многочисленных отсылках. Сложно точно сказать, что именно послужило этому виной. Возможно амбиции самой Любаковой, которая по своей неопытности побоялась сделать картину однозначной. Вполне вероятно, что ложкой дегтя мог оказаться и мейнстримовый несвязный сценарий, постоянно конфликтующий с очевидным авторским видением картины. Если вдуматься, недостатков и ляпов в фильме уйма, но с конкретной задачей, как ни странно, лента справляется, оставляя после себя приятное послевкусие и уйму тем для размышлений.
Как режиссер, Любакова удивляет не только знанием кинематографической классики, но и умением примерять новомодные арт-хаусные тенденции на каркас по сути архаичного сюжета. «Жестокость», изначально навеянная «Окном во двор» Хичкока, на протяжении всего хронометража ленты умело меняет ритм, жанр и моральные подоплеки. Картина лавирует от унылой драмы взросления, замешанной на юношеском бунте, к криминальному боевику, от гендерной войны до экзистенциальной притчи об одиночестве в большом городе и исследованию отсутствия человечности в человеке.
Литвинова, которая в силу своей инородности смотрится органично только у Киры Муратовой, выглядит в «Жестокости» актрисой неожиданно естественной и пластичной. Разумеется, ввиду своей самодостаточности ее выступление мало чем отличается от предыдущих перформансов, в которых актриса Рената Литвинова вела традиционную игру в Ренату Литвинову, однако, это вполне адекватно воспринимается и в социальном, и в нравственном контексте картины. Внешне комичная актриса представляет собой голые эмоции и незащищенность, героиня Бегуновой — невозмутимость, бунтарство, фатализм и озлобленность. Социальное и возрастное неравенство логичным образом их максимально сближает и изменения, построенные на тлетворном взаимовлиянии, происходящие с персонажами, более чем достоверны.
«Жестокость» вышла спустя год после нашумевшего провокационного «Леденца» Дэвида Слейда, и в этом главный недостаток дебюта Любаковой. Сходства с «Леденцом» очевидны, но по психологизму немного пафосная «Жестокость» со своим стремлением походить в большей степени на феминистическую фабулу «Тельмы и Луизы» Ридли Скотта наглядно проигрывает. Вытаскивает картину из пучины непоследовательностей лишь финальный перевертыш «Жестокости» — удивляющий, эпатирующий и возмутительный одновременно. Неожиданный финал провоцирует зрителя полемизировать с постановщиками ленты и это оправданный вызов режиссера пойти с ним на непосредственный контакт. Когда Любакова говорит, что картина демонстрирует жестокость, которая была всегда с момента рождения человека, она, несомненно, блефует.
Если картина дистиллирована на предмет экранной жестокости, то немотивированная злость в характере главной героине изобилует. Отсутствие материальных благ юной Вики вряд ли оправдывает ее действия, и конкретная, ничем не обусловленная мизантропия девочки — это вовсе не врожденная жестокость каждого индивида, которая проявляется с возрастом, а банальная психопатия. Откровенно же издеваться над Ренатой Литвиновой, которая наше все, — это намного большая жестокость, чем любые манипуляции над зрителем, пусть и вызванные самыми благими намерениями.
