«Здесь не то, что на гражданке»
Антон Ремизов тверд, как кремень. И это единственная черта, которую он не утратил, обживаясь в Москве и неся службу в рядах московской милиции. Все остальное – представления о морали, свободе и любви, совесть, честность и доброта – не то что исчезло, но извратилось. А твердость осталась. Только раньше она была какая-то неуместная, ненужная – разве что орешки об голову раскалывать: это кремень? – нет, вот кремень! А теперь она ведет Антона по жизни, ведет сквозь несправедливый мир. Не к счастью, нет – к повышению по службе.
Фильм Мизгирева, отмеченный на Кинотавре как лучший дебют, - про то, как Москва перемолола наивного и, в общем, прекраснодушного мальчика: закалила, сделала Кремнем. Эта тема лежит на поверхности – и в нашей жизни, и в фильме. Но через нее Мизгиреву удается выйти на более сложные вопросы. Например, нарисовать образ Москвы как мегаполиса, в котором незаметно устанавливаются законы таких же приезжих, каким является главный герой. А самая острая тема фильма – беспредел, который царит в правоохранительных органах. Здесь «Кремень» наиболее близок «Грузу 200». Оба фильма, кстати, продюсировал Сергей Сельянов.
Сначала кажется, что вся проблема в «Кремне» сводится к конфликту «Москва – провинция». Герою довольно быстро проясняют суть дела: «Это не гражданка. Это – Москва. Тут все наоборот». Антон, не смотря на армейскую закалку, страдает от чувства потерянности в большом городе. Его невеста, которая успела обжиться в Москве, на свидании в кафе за реплику «хавать охота» удостаивает Антона высокомерным смешком. В речи героя обращением, вместо какого-нибудь «братан» или «приятель», часто становятся географические названия: Москва, Самара (а в качестве формулировки перемирия звучит рубленая фраза «Нейтралитет! Швейцария!»)
Вскоре становится ясно, что в фильме не действует практически ни одного коренного москвича. Продажный мент, который учит Ремизова жизни, сам родом из Самары. Его пьяный возглас в окно милицейской машины «Самара – сила!» - прямой ответ крику Ремизова в окно автобуса «Альметьевск! – Москва!». Жертвы жестокой коррупционной системы – забитые проститутки и гостарбайтеры, явно не славянской внешности. Ремизов становится на их защиту.
Москвы как таковой в фильме и нет. С одной стороны, показанный город узнаваем, с другой – он выглядит таким же мифом, как Кремль, о котором только говорят, но ни разу не показывают. Получается, что проблема не в городах – Москве, Альметьевске или Самаре. Проблема в системе, которая подминает под себя все, до чего дотянется. Есть у нее крошечные проявления – вроде удара милицейской дубинкой под ребра в вокзальном туалете. А есть проявления посерьезнее – вроде тела убитой проститутки в жутком обшарпанном коридоре какой-то общаги-борделя. Тут-то и показывает Мизгирев «правду жизни», от которой продирает мороз по коже.
Не смотря на все стилистические и сюжетные заимствования (от «Плюмбума» Абдрашитова до «Таксиста» Скорцезе), на весь максимализм и вызывающую примитивность сценария (так же отмеченного призом на Кинотавре), «Кремень» - это пример мощной социальной критики. С художественной точки зрения, к фильму масса претензий. Но проблематика служит достойным противовесом. Фильмы на такие темы нужно снимать и нужно смотреть. В этом заключается сознательный отказ от некоторых иллюзий.
