«Сентиментальное путешествие: из XVIII века в XXI»
«В книге Стерна после эпизода со смертью героя следует черная страница. Может быть, стоит включить в фильм черный экран? Но не скучно ли будет зрителю смотреть на черный экран?» Пока герои фильма ведут это обсуждение экранизации романа Лоренса Стерна, Майкл Уинтерботтом решает не тратить время на догадки и предлагает зрителю самому оценить, скучно это или нет: перед нами – черный экран. Всего одна секунда – а сколько удовольствия. Но не от созерцания черного цвета. А от той свободы, с какой Уинтерботтом обращается с материалом фильма. Майкл ведет себя так, словно режиссеру, если только у него достаточно юмора и мастерства, дозволено все. Результат эксперимента заставляет с этим согласиться.
Человек, которого фильм Уинтерботтома заставит стряхнуть пыль с книги Стерна «Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена», будет вознагражден за любознательность. Мнимая автобиография постоянно прерывается отступлениями на любые темы – от боев во Фландрии до влияния формы носа человека на его таланты. Предисловие находится на 25-й странице, нумерация глав намеренно перепутана, действие беспрепятственно переливается из одной эпохи в другую, периодически возвращаясь в спальню матери Тристрама, которая как раз в этот момент производит героя на свет.
Ровно так же построен «Тристрам Шенди: история петушка и бычка». К пространству книги, данному в форме нескольких эпизодов чистой экранизации, в «Тристраме» приплюсовывается пространство съемочной площадки. Главный герой, Стив Кугэн, играет самого себя – актера Стива Кугэна. Но во время съемок ему приходится становиться Тристрамом, а порой и отцом Тристрама. Собственные сны Кугэна сменяются воспоминаниями его героя (одно из которых рассказывает о пикантном эпизоде, связанном с «петушком» Тристрама), сцены съемок чередуются со сценами просмотра отснятого материала. В общем, полная путаница. Но путаница, как и у Стерна, не случайная, а отлично продуманная.
Фильм производит впечатление импровизации на заданную тему (благо, тема сама по себе блестящая). События на экране развиваются хаотично. Перепалки двух главных героев, актеров Кугэна и Брайдона, заставляют вспомнить о театре абсурда. Тем более это относится к невозможной встрече в одном кадре агента Скалли (Джилиан Андерсен, играет саму себя) и искусственной матки, свински розового цвета, в которой вверх тормашками висит герой. Но при всем при этом, «Тристрам Шенди» - вовсе не импровизация. Ничто в этом фильме не случайно, все тщательно прописано – от монолога ассистентки режиссера, коротко трактующей фильмы Фассбиндера, до муляжа ребенка, которого перед камерой должна родить мать Тристрама (этот муляж отлично рифмуется с игрушечной крепостью, от которой без ума дядя Тоби).
Сегодня режиссерский замысел, который стоит за всем этим чудесным бардаком под названием «Тристрам Шенди: история петушка и бычка», уже трудно назвать дерзким. Но прелести фильма это ни в коей мере не умаляет. «Тристрама Шенди» своей атмосферой напоминает «Компаньонов» Олтмана – та же смесь реальности сценической и закулисной, то же свободное взаимодействие повседневного и мистического. Однако интонация Стерна, которую блестяще воспроизводит Уинтерботтом, придает «Тристраму» полную неповторимость. В своем романе о Тристраме Шенди Стерн писал, что он всего лишь хочет «преподать свету небольшой урок, пусть он не мешает людям рассказывать свои повести по-своему». Уинтерботтом урок, похоже, усвоил. Поэтому в своем фильме он сам уже никаких уроков не дает, на роль первооткрывателя не претендует, а просто рассказывает повесть по-своему. И делает это (чуть ли не впервые за свою карьеру) безупречно.
Но «Тристрам Шенди» замечателен не только постмодернистской формой, сколь бы совершенна она ни была. Здесь не менее важно содержание, которое берет истоки уже не у Стерна и вырывает фильм из разряда экранизаций. Содержание рождается как раз в результате остроумных хитросплетений, которые наполняют фильм. Главный герой, горбоносый Кугэн, оказывается на стыке множества миров, как Никки Грейс в линчевской «Внутренней империи». В жизни его изводит соперничество с партнером по съемочной площадке Брайдоном, в фильме – препирательства с его персонажем. Подруга Кугэна Дженни, которая приезжает к нему вместе с ребенком, обнаруживает соперницу в лице ассистентки режиссера, причем ассистентку тоже зовут Дженни. Обе Дженни тянут одеяло на себя. А ребенок словно отражается в нескольких зеркалах, дублируясь в образах маленького Тристрама и муляжа, сделанного для сцены родов. Вокруг Кугэна царит полный хаос. Актеры, гримеры, журналисты, продюсеры, подруги – буквально раздирают его на части. И все хотят поговорить с ним о книге Стерна. Которую – вот в чем ужас – он не читал! Это и есть черный экран - в голове человека, пойманного в бессмысленную круговерть. Пространство вокруг, как водится, закодировано. Но главный герой не знает кода. Именно здесь, на стыке иронии и драматизма, рождается собственная интонация фильма, превращающая «Тристрама» Уинтерботтома из постмодернистской игрушки в актуальное культурное высказывание.
