«К нам едет ревизор!»
Кто такой самый главный босс? Господь Бог, государство, директор IT-компании или, возможно, сам Ларс Фон Триер? А может быть, этакий высоконравственный Хлестаков, стремящийся к саморазоблачению? Датский режиссер, постоянно находящийся в интимном кино-общении со зрителем, в очередной раз делает невинное лицо и словно говорит: понимай, как знаешь. Новый фильм Триера – комедия про датский офис. В основе сюжета – мистификация под кодовым названием «Самый главный босс». Директор фирмы, занимающейся информационными технологиями, придумывает «самого главного босса», чтобы от его лица принимать непопулярные решения. Но вот наступает время предъявить сотрудникам и партнерам этого мифического персонажа, на чьей совести уже накопилось столько тяжких грехов, что остается неясным, как земля его до сих пор носит. В роли «самого главного босса» предстает неудачливый, но чистый сердцем актер Кристоффер. Он преклоняется перед драматической школой Гамбини (чье реальное существование так же призрачно, как существования самого главного босса), а создателя национального норвежского театра, Генрика Ибсена, величает придурком. Что нимало не трогает режиссера всего действа, циничного директора компании Равна, и вводит в некоторый ступор остальных сотрудников этого горемычного офиса.
Борец с косностью жизни и искусства, Триер вновь отказывается от исчерпавших себя приемов, вновь ищет, чем задеть и удивить зрителя. Он прибегает к жанру комедии и проявляет при этом, в свои 50, непосредственность ребенка, готового смеяться над шутками, которые взрослые давно отнесли к сфере дурновкусия. При этом нити, с помощью которых этому режиссеру всегда удавалось манипулировать зрительскими эмоциями, по-прежнему остаются в его руках. И поэтому зал даже не смеется, а просто ржет в голос, когда бедняжка Метте с визгом отскакивает от включившегося принтера, а круглолицый и румяный датчанин в приступе деревенской меланхолии дает собеседнику кулаком в нос.
Помимо жанровой новизны, «Самого главного босса» отличает интересная технология монтажа, вносящая в построение картины элемент случайности. По-умному это называется automavision (компьютер, согласно заданным параметрам, сам выбирает каждый следующий кадр из нескольких вариантов), но для зрителя это просто непредсказуемая смена кадров, заставляющая периодически вздрагивать и глупо моргать. Резкие монтажные переходы Триер применял и прежде (и на этом приемы, используемые в фильмах «Догмы», явно не исчерпывались), но здесь он впервые отказался от контроля за построением кадра в пользу компьютера. Ход, на сто процентов вписывающийся в концепцию нового фильма, где самый главный босс предстает фигурой иллюзорной и управляет всем руками помощника, от которого сам получает указания.
«Самый главный босс» снят на датском языке, с датскими актерами и с шутками про исландцев, «Эдду» и Ибсена. Контекст выглядит предельно узким, специфически датским, максимум – скандинавским. Но эта кажущаяся узость выполняет ту же функцию, что нарисованные мелом дома в «Догвиле». Оставаясь смешной историей про интриги в IT-компании, «Самый главный босс» предлагает безграничные возможности для обобщений. Маленькая мистификация в каждый момент времени может пониматься как мистификация вселенского масштаба. А Ларс Фон Триер предлагает смеяться – и над датчанами, и над исландцами, и над офисными работниками, и над актерами, и над философами, углядевшими в «Боссе» универсальную схему мироздания. И даже над самим Ларсом Фон Тиером, если только в карнавальной путанице ролей кому-то удастся до него добраться.
