В далекой Польше образца 1932 года жил да был молодой еврейский кузнец Цише Брайбарт, обладающий недюжинной силой физической. И однажды пришел к нему агент, занимающийся поиском выдающихся талантов для популярного в Берлине шоу иллюзиониста Хануссена, метящего в личные предсказатели восходящие звезды немецкой политики Адольфа Гитлера, и предложил ему работу. Помедлив немного Цише, согласился и пошел в Берлин пешком, как и положено легендарному герою. В шоу кузнецу предложили роль, пусть не главную, но значительную — истинного арийца Зигфрида, по совместительству самого сильного человека на земле. Так, Брайбарт чуть было не стал орудием нацисткой пропаганды, но зов крови одержал верх — лжеариец во всеуслышанье признается, что он никакой не Зигфрид, а самый настоящий Цише, да к тому же, Брайбарт…
Вот такая история приключилась. В роли чудо-кузнеца — финский Шварценегер — Юко Аола, дважды обладатель титула «Самый сильный мужчина в мире», бесподобно выглядящий в блондинисто-арийском парике.
Хотя фильм и основан на реальных событиях, происходящее на экране напоминает иногда легкий сюрр, особенно в моменты проведения так называемых спиритических сеансов — Вернер Херцог всегда славился мастерством создавать необычную визуальную атмосферу. Но как обычно бывает в подобных случаях, повествование о герое Земли обетованной и n-ом количестве его подвигов, получилось в духе напыщенно-былинно-героического эпоса, отягощенного многочисленным цитированием торы, восхищенным любованием главным героем и призрением к не менее главным злодеям. Удивительно, как режиссер, уровня Вернера Херцога (в его режиссерской фильмографии такие знаковые для мирового кинематографа картины, как «Агирре, гнев божий», «Фицкарральдо», «Носферату — призрак ночи» и др.) снял такую комиксовую историю, в которой главный герой сводится к идеологизированному шаблону типа Человека-Паука, а Зло к образу инфернального Вольфаганга Мессинга Веймарской республики — Хануссена, делающего «страшные глаза», в исполнении культового Тима Рота. От Херцога осталось только характерное для его фильмов переживание одиночества героя, заброшенного в чуждую для него среду. Что ж, как и в случае с Хануссеном (последнего в фильме ждет участь весьма незавидная) фокус не удался, магия имен не сработала…
