Нагиса Осима — режиссер, что называется, с именем, которое сначала прозвучало на всю Японию в связи с новой волной тамошних шестидесятников, признанным лидером которых и был Осима. Потом, после выхода на экраны «Империи страсти», на весь мир. Со второй половине 70-х Осима предпочитает работать на европейских студиях, проект «Счастливого рождества, мистер Лоуренс» рожден совместными усилиями британских и японских кинематографистов, что не могло не оказать заметного влияния на фильм — Восток и Запад встретились на одной съемочной площадке.
1942 г. Остров Ява. Японский лагерь для британских солдат. Несмотря на условия военного плена, отношения между японцами и британцами достаточно ровные. Комендант лагеря, молодой офицер-патриот Йонои особо не зверствует, придерживаясь политики разумного невмешательства. Так бы и вели до конца войны беседы за жисть сержант Хара (Такеши Китано) и полковник Лоуренс, если бы не появился в их лагере Селльерс (Дэвид Боуи), командос-бунтарь, по отношению к которому Йоннои, настоящий самурай по духу, испытывает весьма странные чувства. Здесь невольно вспоминаешь о табу и «Табу» — самурайский кодекс, не отрицая возможности гомосексуальных связей, запрещает любые проявления чувств к объекту, будь то любовь или страсть, не случайно денщик бравого капитана пытается убить героя Боуи, так как тот может сломить дух Йонои.
Заложенные в сюжетной канве два конфликта — кросскультурный и внутриличнойстный капитана Йонои, спровоцированный невозможностью дать выход страсти, любви-ненависти формальных врагов, так и не найдут должного развития. Первый сведется к профилософским рассуждениям, а во второй трети фильм резко ударяется в мелодраматическую сентиментальность.
Нагиса Осима не отступает от стандартов «своего» кино и хотя фильм «Счастливого рождества, мистер Лоуренс» снят предельно просто, без каких-либо кинематографических изысков, фирменный стиль режиссера присутствует во всем — срезая очередной пласт японской культуры — харакири-«самураи», скорее Мисима, чем Мураками, Осима традиционно помещает своих героев в систему координат страсть-смерть. Трагический финал неизбежен, как сама смерть.
