НК на съемках «Консервов»

Приглашение посетить съемки «Консервов» мы получили неожиданно. После пресс-конференции, посвященной запуску «Смерша XXI», мы поймали уходящего Егора в дверях отеля и, представившись, собирались договориться об интервью, как режиссер сказал: «А знаете что? Приезжайте ко мне на съемки!» Долго уговаривать корреспондентов НК не пришлось, и не по-весеннему морозным утром мы уже проверяли готовность диктофона и фотоаппарата в районе метро «Динамо», где снимались очередные сцены триллера.

Журналисту-международнику становится известно о готовящейся высшими чинами власти продаже одной из восточных стран атомной установки, с помощью которой экстремисты смогут создать ядерную бомбу. Власть имущие подставляют пытливого репортера, в результате чего ему предстоит отбывать срок на Дальнем Севере. Но на зоне он узнает, что несколько рецидивистов-смертников готовят побег, и втирается к ним в доверие, чтобы добраться до Москвы. Он еще не знает, что среди осужденных есть такое понятие, как «консервы». Так называют человека, которого беглецы берут с собой, чтобы съесть его в дороге.

Попасть на место нам повезло в тот самый момент, когда техники переносили световое оборудование к припаркованному «Мерседесу». Случайные прохожие с любопытством оглядывались на прожектора, камеру и змеящиеся кабели питания, интересуясь происходящим, но не решаясь задерживаться. Егор в теплой куртке и двух шерстяных шапках стоял около повешенного на магазин игрушек стенда «Лососевые консервы», оставаясь неузнанным – опознать в разодетом как капуста человеке лицо с рекламы Самсунга действительно было непросто.

К нашему разочарованию, мы оказались не единственными, жаждущими режиссерского внимания. Вражеские лазутчики, представлявшие конкурирующее издание и радиостанцию, тоже назначили интервью с Кончаловским на этот день, поэтому общение с Егором в итоге вылилось в импровизированный двадцатиминутный пресс-брифинг. Алексей Серебряков, снимавшийся сегодня, прятался от прохожих в палатке и откровенно «звездил», отказываясь от вопросов и милостиво позволяя себя фотографировать. Видя, что перестановка света затягивается, Егор пригласил присутствующих за режиссерский монитор, защищенный от ветра, но не от холода, и приготовился отвечать на вопросы.

Впрочем, настроить Кончаловского на волну откровений не удалось ни нам, ни конкурентам – самые интересные подробности заменила извиняющаяся улыбка и дежурная фраза «Я не могу вам на это ответить». Поэтому выяснять, действительно ли в фильме съедят человека, нам придется на правах рядового зрителя несколько месяцев спустя после этого разговора. Не стал Егор озвучивать и бюджетные затраты, ограничившись туманной формулировкой «У нашей картины средний бюджет». Памятуя его выступление касательно «Смерша» («…это будет по-настоящему дорогой фильм») и интервью журналу «Россия» («…первоначально запланированный бюджет – $5 млн.»), мы позволили себе предположить, что в данном случае речь идет о трех-трех с половиной миллионах долларов.

«Ну, я вам этого не говорил – рассмеялся в ответ Кончаловский. – Вообще очень странно, что часто проходит информация о том, что бюджет больше, чем он есть на самом деле. Может, для кого-то это является моментом престижа, но лично я считаю, что бюджет ни в коем случае нельзя завышать. Даже наоборот, его лучше занижать, потому что одно дело, когда ты получаешь какой-то продукт за сто рублей, и совсем другое дело ты получаешь тот же самый продукт за пятьсот. Одним словом, наш бюджет меньше пяти миллионов, что для России – средняя сумма, а для этой картины она даже маловата».

Сходная позиция оказалось у режиссера и в отношении использования компьютерных эффектов:

«Графику ради графики, как это было в «Ночном Дозоре» или в «Матрице» я не люблю. Мне по душе кино, а не некое цифровое решение. Я люблю снимать кино на пленку, и если я люблю эффекты, то эффекты скорее постановочные. Например, если летит машина, то эта машина не нарисована, а она реально летит…»

Тут уж мы не смогли сдержаться и не ввернуть ехидное замечание о том, что на летающие машины мы уже вдоволь насмотрелись и в «Антикиллере», и в «Побеге». Несмутившийся Егор заметил, что здесь автомобиль полетит при «несколько других обстоятельствах». Его снесет взрывом и он полетит на волне огня. Ну-ну. Известие о том, что снимает «Консервы» Антон Антонов мы даже не стали комментировать.

Беседу прервала помощница режиссера, принесшая ему еще одну куртку в добавок к тем двум, что он натянул на себя. Пронизывающий ветер действительно старался заморозить каждый незащищенный участок кожи, и завидовать увлекательной профессии кинематографиста почему-то совсем не хотелось.

«После «Антикиллера 2» ко мне подошел один продюсер и сказал: давай снимем фильм действия – продолжал вспоминать Кончаловский. – Я говорю: какой? Он: А любой! Очень интересно… Я пошел к Юрию Петрову и сказал: Давай напишем любой фильм действия. Он говорит: Ну давай, у меня есть вот такая история. И вот таким образом постепенно эта история образовалась. Первоначально консервами у нас должен был стать Марат Башаров, но в ходе работы над сюжетом, кое-что поменялось.

Дело в том, что мы оказались в ситуации, когда я получил финальную версию сценария непосредственно перед съемками. У меня не было времени пожить, поспать с этим материалом. А когда такие вещи происходят, но неизбежно случаются какие-то изменения в том смысле, что одно дело – написанный сценарий, а другое дело – сценарий сыгранный. И не всегда все, что хорошо написано, так же хорошо, органично и убедительно звучит из уст артистов».

Перейдя к рассказу об изнурительной зимней экспедиции в Ялту, где на пятьдесят дней пребывания пришлось всего три выходных, о штольнях, построенных и сожженных специально для фильма, Егор иллюстрировал слова рабочими фрагментами фильма. От вида занесенных снегом скал становилось еще холоднее, и мы поспешили направить разговор в новое русло, спросив, как он попал в такой нестандартный для себя проект, как мультфильм «Кракатук».

Современная история по мотивам сказки Гофмана «Щелкунчик и Мышиный Король».

«Все произошло довольно случайно. Ко мне пришли, предложили снять, я сначала отказался, а потом согласился, потому что мне это показалось интересным и такого качества сгенерированных персонажей я еще в российском кино не видел. Я думаю, в этом плане мы будем первыми, потому что фильм делается уже два года, и чтобы нас опередить, нужно было начать полтора года назад. Моей функцией было снять артистов, которые отыграли весь фильм, а потом по их мимике и пластике были созданы компьютерные персонажи. Герои полностью виртуальны, но обладают человеческой мимикой в той степени, в которой это возможно».

Около двадцати минут «Кракатука» мы посмотрели на декабрьском Кинорынке, и готовы подтвердить: анимация действительно получилась довольно высокого качества. Конечно, до уровня блокбастеров DreamWorks и Pixar мультфильму далеко, но это уже не тот страх и ужас, который предлагают, например, испанские мультипликаторы в «Сне в летнюю ночь» или дилогии «Живой лес». Забавно, что в показанной нам нарезке главная героиня действовала полностью обнаженной, этакие эротические похождения на тему «Щелкунчика». По словам прокатчиков, технологически мультфильм прорабатывается слой за слоем – сначала рисуются собственно персонажи, и только потом их «одевают». В настоящий момент проект практически готов:

«Мне осталось доснять несколько сцен. Я не мог сделать этого раньше, потому что у меня не было нескольких музыкальных треков. Сейчас Максим Фадеев их доделал и у меня будет два съемочных дня, чтобы это снять. Такие поставленные хореографические номера».

Любопытно, любопытно. Надо будет постараться попасть на эти съемки. Судя по объяснениям Егора, технология тут применяется примерно та же, что на «Биовульфе» Земекиса и его же «Полярном экспрессе». Такого у нас еще не делали. Интересуемся насчет «Смерша XXI», где Кончаловский числится художественным руководителем. Художественное руководства Никиты Михалкова на «Статском советнике» мы уже видели, а потому функции, значащиеся в контракте Егора, особенно любопытны.

Перед агентом контрразведки Бекетовым поставлено секретного задания. Его цель – установить личности людей, стоящих за могущественной организацией «Стопкрим», бросившей вызов преступному и коррумпированному мирам.

«Я не собираюсь стоять ни у кого за спиной и контролировать каждый шаг. Но в силу своего опыта я смогу понять, когда что-то идет не так и вовремя это постараться скорректировать. Я не буду все время сидеть на съемках, но работа над ключевыми сценами пройдет в моем присутствии. Мне ни в коем случае не хочется ситуации, в которой на фильме будет два творческих начала, так не должно быть. Мне просто предложили взять это проект под свой контроль, потому что я сразу отказался его снимать в силу того, что работал над «Консервами». А вот с монтажом и перезаписью «Смерша», думаю, мне придется поработать».

Ну что ж, картина проясняется. Непонятна лишь ситуация с бюджетом, о котором Головачев говорит, с гордостью называя цифру в $7 млн., а Кончаловский снижает планку до пяти. Кому, спрашивается, верить?

«Никаких цифр пока еще нет, потому что их надо считать. Когда задействовано большое количество дорогостоящих специальных эффектов, то бюджет может быть и пять, и семь миллионов – все зависит от того, как ты прорабатываешь эти вещи. Лично я думаю, что больше пяти тратить смысла нет, но нет и пределов у совершенства. Его можно раздуть хоть до восьми-десяти, вопрос в том, как их потом возвращать».

А не Антон ли Антонов будет снимать ленту? – спрашиваем мы.

«Нет, Константин Максимов формирует свою группу, и эта мысль самая правильная. Режиссер должен работать с теми людьми, с которыми он привык, с которыми ему комфортно и с которыми у него налажена какая-то внутренняя и внешняя связь. А Антона я надеюсь приберечь для своего собственного следующего фильма».

Неужели, уже что-то есть на примете?

«У меня несколько проектов, я сейчас выбираю, что снимать. А с другой стороны меня сейчас подмывает делать свой собственный проект, который я смогу снимать только следующим летом. Раньше это должна была быть картина в пяти новеллах о Париже, но сейчас я ее немного переиграл и хочу перенести ее на российскую действительность».

Не в силах удержаться от небольшой провокации, справляемся об отношении к «Антикиллеру». Не секрет, что отношения Кончаловского и продюсера Юсупа Бахшиева испортились вскоре после окончания работ над сиквелом, поэтому мнение Егора об «Антикиллере 3» особенно интересно.

Филипп Коренев по прозвищу Лис возвращается на работу в убойный отдел. Пока Лис преследует маньяка, убивающего девушек в ночных клубах, город сотрясает волна еще более зверских преступлений. Преступник, называющий себя Колдуном наводит ужас не только на мирных обывателей, но и на криминальный мир. Напав на след Колдуна, Лис понимает, что дело приняло очень серьезный оборот – так или иначе с преступлениями связаны банкир Хондачев и его психотерапевт Кривуля, заместитель городского мэра Постряков и вор в законе Крест, сменивший профессию Кент и… тот самый маньяк, продолжающий тем временем наносить свои страшные удары.

«Да, мне предлагали делать этот фильм, но во-первых, с теми продюсерами, с которыми я делал две первые серии, у меня больше нет желания работать. Поэтому вряд ли я буду делать «Антикиллер 3». А во-вторых я бы хотел поработать в каком-то другом жанре, потому что на данный момент я наснимал столько фильмов действия, что мне хочется заняться чем-то кардинально другим».

В этот момент техники сообщают о своей готовности к работе, и Егор, извиняясь, начинает репетицию. Сцена несложная, во всяком случае со стороны. Алексей Серебряков и Александр Галибин сидят в машине и о чем-то разговаривают, «информационный эпизод», как объяснил режиссер. Зычный голос Кончаловского, отдающий команды «Начали!», «Мотор!» и «Стоп!» заставляет вздрагивать прохожих на троллейбусной остановке неподалеку, и привлекает к происходящему внимание нескольких зевак. В самый разгар очередного дубля какой-то разгоряченный малый с бутылкой пива в руке лезет в кадр: «Что за кино-то снимаете, мужики?» Ему отвечают молчанием, и молодчик уходит.

Возвращаемся к режиссерскому тенту. Егор приглашает нас за пульт, посмотреть еще несколько фрагментов. Начинает с самого себя: в арестантском тулупе, шапке-ушанке, плотно обхватывающей голову, он сидит в столовой и заглатывает тюремную баланду. Кругом – ожесточенная драка. «Зеки бунтуют», комментирует режиссер. На экране Егор хрипло подзадоривает дерущихся: «Бей воров!», под шумок хватая чью-то порцию. В следующей сцене Сергей Векслер хаотично палит из винтовки, затем спотыкается и исчезает за границей кадра. «Это смерть Векслера – объясняет Кончаловский. – Он играет Кума, начальника тюрьмы, падкого на золото. В горах он оступается, падает и попадает головой в капкан». Третий эпизод, то ли СОБР, то ли спецназ. Черные маски, раскаленные стволы и беззвучный взрыв. «Здесь они загнали беглецов в пещеру и решили взорвать выход. Но вместо этого обрушиваются камни под ними и они попадают на дискотеку «грибников», любителей галлюциногенов».

Снова репетиция. Егор в наушниках следит за происходящим, а расположившиеся напротив женщины в форме уборщиц муниципального округа заигрывают с Кончаловским: «И не холодно вам, так сидеть-то?», «Какой у вас голос командирский…», «А чего, когда кино-то покажут?» Режиссер отдает команду начать очередной дубль, и в конец осмелевшие муниципальщицы синхронно командуют: «Ну давай, милок, выходь из машины-то!». Видя, что их указаниям никто следовать не собирается, женщины со вздохом разбредаются по подотчетным территориям: «Скушное у вас кино какое-то…»

Следом за ними прощаемся с Егором и мы. Только в отличие от уборщиц, нам «Консервы» кажутся заслуживающими внимания и добравшись до офиса, мы вписываем картину в список «Обязательно посмотреть в 2007-м».