Страсти Христовы | Человек, который изменил мир

Съёмки картин о жизни Иисуса Христа всегда считались весьма рискованным и сложным предприятием. Должно быть, именно по этой причине самые амбициозные и талантливые режиссёры мира считали своим долгом принять и достойно парировать этот вызов. До сих пор до нас доходят отголоски грандиозного скандала, разгоревшегося вокруг ленты Мартина Скорсезе «Последнее искушение Христа». А между тем, картине исполнилось уже без малого семнадцать лет…

Но начать рассказ о Человеке, который изменил мир, следует с далёкого 1953 года, когда на экраны США вышел фильм Генри Костера «Плащаница». Лента рассказывала о римском трибуне, участвовавшем в распятии Христа. Всю жизнь его мучают кошмары о содеянном, и, терзаемый сомнениями, трибун отправляется в странствие, чтобы узнать о казнённом человеке. При относительно небольшом, для исторических фильмов той поры, бюджете в $5 млн., «Плащанице» удалось собрать впечатляющую кассу, более чем в семь раз перекрывавшую затраты на производство.

Вообще, первым в истории фильмом о жизни Иисуса, была лента «Царь царей», поставленная в 1927 году Сесилем Б. ДеМиллем. Но широкое распространение библейская тематика в кино получила после успеха Костеровской «Плащаницы», давшей толчок к образованию нового поджанра исторического эпика.

60-е годы принесли с собой новые постановки, среди которых особенно выделялась картина великого провокатора Пьера Паоло Пазолини «Евангелие от Матфея». Не ограничивая себя рамками кинематографа, талантливый итальянец всю свою жизнь вёл, часто беспорядочные и сумбурные, поиски истины и себя самого. В 1963 году он предстал перед судом за оскорбление религиозных чувств католической Италии в дерзкой комической притче «Овечий сыр», рассказывавшей о крестьянине, умершем на кресте во время съёмок библейского фильма, от переедания овечьего сыра. А уже год спустя Пазолини с позиций атеизма исследует христианство.

Будучи приверженцем марксизма, режиссёр трактует образ Христа, как первого революционера, бросившего вызов сильным мира сего. За сценарную основу, как наиболее подробный и реалистичный, был взят рассказ апостола Матфея. Но Пазолини не был бы собой, если бы не постарался максимально лишить Евангелие святости, приблизив свою трактовку к менталитету среднестатистического обитателя римских трущоб. Набор средств был использован самый разнообразный – от непрофессиональных актёров (к примеру, роль Богоматери играла мать самого режиссёра), до неожиданного музыкального сопровождения – в картине звучат и Бах, и Прокофьев, и …русские революционные песни!

Тем более удивительно, что лента не только получила специальную премию жюри Венецианского Кинофестиваля, но и удостоилась Большого Приза экуменического жюри, действовавшего от имени Ватикана.

Из появившихся в последующие годы картин, стоит отметить работу Нормана Джуисона «Иисус Христос – суперзвезда», являвшуюся скорее экранизацией популярного бродвейского мюзикла Эндрю Ллойда Уэббера, нежели самостоятельным произведением искусства. Впрочем, такому разноплановому и не понаслышке знакомому с мюзиклом («Скрипач на крыше») режиссёру как Джуисон, удалось привнести в ленту элемент новизны и даже модерна. Применив любопытный ход «фильма в фильме» – актёры на автобусе приезжают в пустыню и разыгрывают спектакль – Джуисон оживляет повествование неожиданными танками, заменившими римские фаланги, и оригинальной трактовкой образа Иуды, роль которого исполнил чернокожий актёр.

В 1976 году свою лепту в жанр внёс другой именитый итальянец. По заказу Ватикана, к работе над картиной о жизни Христа, приступил Франко Дзеффирелли. Мастер визуального языка, автор удачных театральных постановок и режиссёр свежей и оригинальной, в плане трактовки религиозных проблем, ленты о святом Франциске Ассизском «Брат Солнце и сестра Луна», поставил шестичасовую эпопею «Иисус из Назарета».

Картину отличала поэтическая красота повествования, ставшая основным лейтмотивом фильма. Красота человеческих лиц, красота природы, красота поступков… Апофеозом картины была великолепная сцена Благовещения, а Иисус в исполнении Роберта Пауэлла долгое время считался самым красивым Христом в истории кино.

Примерно в это же время, Мартину Скорсезе попал в руки роман Никоса Казанцакиса «Последнее искушение Христа», и начинающий, в ту пору, режиссёр, загорелся идеей его экранизации. Казанцакис трактовал Евангелие, как притчу о соперничестве в человеке плотского и духовного, в его версии обычный плотник из Назарета, выбранный Богом, вынужден нести все тяготы своего предназначения.

Реализовать мечту Скорсезе удалось лишь в 1988 году, однако выход «Последнего искушения…» сопровождался такими скандалами, что они напрочь затмили саму картину. Бурные дебаты вокруг правомочности подобной трактовки образа Христа, демонстративные бойкоты и даже запреты на демонстрацию ленты, вошли в анналы голливудской истории.

По Казанцакису, последним искушением Христа было видение его мирской жизни с Марией Магдалиной, в случае спасения от распятия. Нетрадиционен был и кастинг ленты, делавший упор не на амплуа актёра, а на внутреннюю харизму. Таким образом, Иудой стал Харви Кейтель, один из любимых актёров Скорсезе, а роль Христа исполнил Уильям Дэфо, специализирующийся на отрицательных образах. Не менее неожиданным оказался выбор режиссёра и исполнителя роли Понтия Пилата – им стал один из самых экстравагантных рок-музыкантов современности Дэвид Боуи, а музыкальное сопровождение к картине написал не менее эпатажный Питер Гэбриэл.

Лента до сих пор запрещена к показу в ряде стран, например в Чили, а демонстрация «Искушения» в ночном эфире НТВ несколько лет назад, сопровождало публичное церковное осуждение.

Но если до последнего времени жизнь Христа была для режиссёров неким поводом для самовыражения, то Мел Гибсон стал первым, кто решил донести до зрителя эту драматическую историю беспристрастно, не давая ей никаких личностных оценок.

Гибсон начал изучать Евангелие и события, связанные с последним днем жизни Христа, 12 лет назад, когда переживал духовный кризис, заставивший его пересмотреть свою веру и, в частности, начать размышлять о природе страдания, боли, прощения и искупления. Гибсон понял, что у него есть уникальная возможность приложить свой талант к тому, что его действительно волнует.

Решив создать полотно, достойное зваться подлинным произведением искусства, Гибсон ещё не отдавал себе отчёта в главной проблеме, с которой ему предстоит столкнуться. Сев за написание сценария вместе с Беном Фицджеральдом, Гибсон взял за основу тексты четырёх Евангелий. Однако каноничность истории серьёзно тормозила работу. Ведь берясь за рассказ, вокруг которого сложилось уже так много мнений и предрассудков, так сложно самому оставаться беспристрастным рассказчиком, тем более что идея фильма захватила Гибсона всерьёз.

Для придания картине аутентичности, Гибсон принял беспрецедентное решение снимать ленту на тех языках, что были в обиходе 2000 лет назад. Сам Иисус говорил, на считающимся сегодня мёртвым, арамейском – языке образования и торговли того времени. Тогда арамейский был языком международного общения, сродни сегодняшнему английскому, и остатки его диалектов ещё сохранились в отдалённых уголках Ближнего Востока.

Параллельно с арамейским, в ходу была и латынь, считавшаяся языком вульгарным, и использовавшаяся, по преимуществу, римскими наместниками. Но возродить арамейский язык к жизни в современном фильме оказалось очень сложно. Гибсон обратился за помощью к отцу Уильяму Фулько – одному из ведущих мировых специалистов по арамейскому языку и культуре семитских народов. Фулько полностью перевел сценарий на арамейский для персонажей-иудеев, и на латынь для персонажей-римлян. Затем он работал с актерами как режиссер диалогов, на протяжении всех съемок постоянно переводил изменения в репликах и давал консультации по возникавшим относительно языка вопросам. Чтобы речь героев звучала достоверно, Гибсон также проконсультировался с носителями современных арамейских диалектов, чтобы понять, как этот язык звучит на слух.

Международной актерской труппе фильма пришлось учить тексты на арамейском языке (в основном фонетически). Для Гибсона «иностранный язык» фильма обладал еще одним преимуществом: изучение арамейского стало объединяющим фактором для актерской группы, говорившей на разных языках и принадлежавшей к разным культурным и историческим традициям. Кроме того, непривычность языка требовала от актёров особого стиля исполнения, когда передача эмоций шла не вербально, а путём зрительных образов.

Следующим этапом подготовки к работе, был подбор актёров. Выбор Гибсона пал на Джима Кэвизела, блеснувшего незадолго до того в «Тонкой красной линии», и показавшегося режиссёру человеком, способным полностью раствориться в роли Иисуса. 33-х летний Кэвизел со страхом и воодушевлением принял предложение, обратившись к вере, как к источнику вдохновения.

Главной идеей Гибсона было живописание страданий Христа, буква-в-букву придерживаясь Евангелиевского текста. Это была не жестокость ради жестокости, а художественный ход, призванный показать безграничную глубину принесённой жертвы. Впрочем, играть страдания Кэвизелу не пришлось.

Многодневной пыткой оказались не только семичасовые сеансы в кресле гримёра, но и реакция организма на толстый грим – тело актёра покрылось болезненными волдырями. Крест, который Кэвизел нёс на Голгофу, не был бутафорским – он весил около 70 килограммов. Хотя съемки проходили зимой, одеяние актёра состояло из одной лишь львиной шкуры. Часто ему становилось так холодно, что он не мог говорить - его замерзшее лицо приходилось отогревать, чтобы он хоть немного мог шевелить губами. Несколько раз врачи констатировали у него переохлаждение.

Сам Кэвизел говорит, что должен был пройти через это, иначе страдание на экране не было бы подлинным.

Роль Девы Марии досталась румынской актрисе еврейского происхождения Майе Моргенштерн. Для вживания в роль, Майя около двухсот раз перечитала сценарий. «Я поняла, что суть ее характера в том, что она преодолевает боль и страдание и превращает их в любовь, - поясняет Моргенштерн. – По-моему, нет страшнее боли, чем видеть раны своего сына, чем потерять свое дитя, как Мария. Но всё, что она может сделать - это продолжать любить, верить и сострадать».

Немаловажным для картины был и образ Сатаны, воплощать который доверили дочери Адриано Челентано Розалинде. Для придания персонажу мистического, пугающего начала, Розалинда согласилась обрить голову и лишиться бровей, а все эпизоды с Сатаной снимались в замедленном режиме. Для усиления эффекта, озвучку персонажа поручили актёру-мужчине, усилив тем самым ноту иррациональности.

Открыть свои планы публике, Гибсон решился уже после окончания подготовительного периода. Объявив тему картины и представив исполнителей главных ролей, Гибсон, должно быть, ждал аплодисментов, ибо до того момента он не выходил с предложениями о дистрибуции картины ни на одну компанию. Однако реакция общественности оказалась обескураживающей. Самые большие сомнения касались идеи использования мёртвых языков. «Разумеется, никто не хочет иметь дела с лентой, снятой на двух мёртвых языках», - комментировал он. «Все считают меня сумасшедшим, и возможно так оно и есть. Но быть может я – гений? Я планирую снимать фильм без субтитров. Я надеюсь, что мне удастся преодолеть языковой барьер визуальным рядом. Если мне это не удастся, то я, конечно же, сделаю субтитры, хотя мне этого совсем не хочется».

Стилистически, Гибсон решил снимать картину в духе полотен Караваджо, строя композицию на резком контрасте света и тени. В решении задачи ему помогал опытный оператор Калеб Дешанел, имевший за плечами опыт «Апокалипсиса сегодня», «Патриота» и ряда других картин. «Мы использовали специальные фильтры, чтобы добиться эффекта света, силой прокладывающего себе дорогу сквозь тьму», - поясняет Калеб. «У нас получилась своеобразная аллегория знания, идущего к люду сквозь тьму невежества».

Впрочем, помимо световых эффектов, немало работы досталось и специалистам-компьютерщикам. На их долю выпала задача тактичной коррекции изображения так, чтобы это не было заметно глазу. Именно их стараниями поменяли свой цвет глаза Кэвизела – ведь ни о каких контактных линзах не могло быть и речи!

А тем временем буря вокруг проекта «Страсть» разворачивалась во всю мощь. Самые яростные нападки фильм терпел со стороны общественной группы, называющей себя Лигой Анти-Клеветы – американских лоббистов, сражающихся с проявлениями антисемитизма, и утверждающими, что последние дни Христа «пропитаны ненавистью к евреям». Проблема заключалась в извечном споре о том, кто виновен в смерти Христа – евреи, потребовавшие суровой кары от прокуратора, или же римляне, приведшие приговор в исполнение. Читать дальше...

Лига утверждала, что вину Гибсон взвалил на евреев, и обвинения нельзя было назвать беспочвенными. Отец режиссёра написал в своё время ряд трактатов, в которых открыто называл сожжения еретиков «актами милосердия», Второй Ватиканский Совет – «Масонским заговором» и отрицал факт Холокоста.

Сам Гибсон, впрочем, ревностно защищал детище: «Я подчёркиваю, что ни я, ни мой фильм, не несём антисемитские убеждения. «Страсть» - фильм созданный для вдохновения, а не оскорбления. Моя цель перенесения этой истории на экран состояла в том, чтобы создать произведение искусства и зародить мысль о глубокой вере среди зрителей различного вероисповедания (или его отсутствия). И ни в коем случае я не ненавижу евреев. Они мои друзья и партнёры, как в работе, так и в личной жизни. К счастью, крепкая дружба, длящаяся десятилетиями, не рушится нелепыми инсинуациями. Антисемитизм не только противоречит моим личным убеждениям, но и противоречит основной мысли моего фильма. Тем, кто интересуется его содержанием, говорю: это рассказ о страстях и смерти Христа, изложенный в четырёх Евангелиях Нового Завета».

Мел Гибсон даже делал ряд заявлений, что в работе над фильмом его направлял Святой Дух. Он утверждал, что Высшая Сила была столь велика, что мусульмане и агностики, работавшие на картине, обращались в христианство. «Я действительно чувствую, что вся моя карьера шла к этому фильму», говорит он. «Святой Дух творил на картине через меня, я лишь направлял движение. Я надеюсь, что фильм имеет власть проповедовать христианство».

Первая хорошая новость для Гибсона пришла лишь в конце лета 2003 года с Австралийской Киноконвенции, проходящей в Мельбурне, где присутствующим был продемонстрирован четырёхминутный ролик ленты. Киновладельцы тепло отреагировали на просмотренный рабочий материал, но даже это ни сколько не повлияло на положение дел на американском рынке.

13 октября скандал достиг национальных масштабов. Newsweek Magazine разместил на своих страницах материал, освещающий проблемы Гибсона с прокатчиками. Картина, до выхода которой на экраны осталось более четырёх месяцев, сумела вызвать столько споров и спровоцировать такое враждебное внимание, что крупные студии одна за другой дали отказ Icon Productions, опасаясь протестов, гневных писем и бойкотов.

«Это весьма отягчающее обстоятельство», - говорит глава одной из студий. «Даже если фильм и соберёт какие-то деньги, всё равно он не станет новым «Титаником»».
«И даже если фильм и не заслуживает всего этого», - добавляет ещё один участник событий, « всё равно эта шумиха будет использована в политических целях».

Студия Гибсона Icon Productions не искала покупателей фильма до завершения его съёмок, а просто хотела подождать, кто постучится к ним с предложением. Однако мейджоры не пошли на риск. Icon получила предложения лишь от маленьких независимых компаний без общественных акционеров, которых могли бы затронуть бойкоты и протесты. «Компании, которым нечего терять» - как выразился один из продюсеров.

Главным претендентом на дистрибуцию теперь стал Newmarket, выпускавший «Помни». Он сделали официальное предложение. Lions Gate и Miramax также выразили интерес к картине и захотели посмотреть его. Однако Miramax фильм может оказаться не по зубам, поскольку родительская компания – Disney Pictures – не любит скандалов.

Из лагеря Гибсона не поступило никаких известий о сделке, за исключением дежурной фразы, что «это произойдёт в ближайшее время». Возможно Icon, прокатывающая большинство фильмов Гибсона в Австралии и Великобритании, решит заняться американским кинопрокатом самостоятельно.

Тем временем, пресса, следящая за событиями, в особенности New Yorker, делавший акцент на твёрдых религиозных убеждениях Гибсона, нанесла некоторый ущерб его репутации. В то время как он остаётся одной из самых востребованных звёзд в истории, некоторые его нелицеприятные общественные заявления сыграли против него в кинопромышленности, где преобладают либералы. «Люди поговаривают, что Мел совсем сошёл с ума», - говорит один из ведущих продюсеров. А глава студии добавляет: «Люди чувствуют, что его герой из «Смертельного оружия» не слишком то отличается от него настоящего».

В конце октября мытарства Гибсона закончились – Icon Productions подписали контракт с Newmarket о дистрибуции фильма на территории США. По условиям сделки, Icon Productions сохраняет за собой все права на картину, а Newmarket получает процент со сборов. Премьера фильма, сменившего название на «Страсти Христовы», назначена на День Покаяния, приходящийся на 25 февраля.

Тогда же появилась любопытная информация, так и не получившая официальной огласки – в Риме Джима Кэвизела поразил удар молнии! Продюсер Стив МакИвити прокомментировал: «Я находился на расстоянии около 100 футов от него. Когда я оглянулся, то увидел, как молния выходит из уха Джима». К счастью, Кэвизел не пострадал от удара. Интересно, если съёмки были закончены несколько месяцев назад, то что делал Кэвизел в Риме? Неужели, затеяли пересъёмки?

Очередной скандал грянул 18 ноября, когда весьма уважаемое издание New York Post, разместило на своих полосах провокационный материал. Репортёрам газеты удалось раздобыть копию «Страстей», и редакция устроила закрытый просмотр для представителей разных религиозных учений. На скрининг были приглашены раввин, католический священник, профессор христианского университета, случайным образом выбранный читатель-баптист и штатный газетный кинокритик. Большинство отзывов было негативно – все ссылались на «излишнюю страсть Гибсона к кровопролитию».

Американские федеральные власти незамедлительно начали расследование факта попадания во владение New York Post незаконной копии ленты Гибсона. Согласно сведениям Washington Post, это была черновая монтажная копия, с существенными сокращениями, с временными английскими субтитрами, без титров в начале и конце и в дальнейшем подлежащая значительным изменениям. Адвокат Гибсона заявил, что режиссёр рассматривает возможность подачи гражданского иска.

Развязка истории с New York Post наступила только в начале марта – Icon Productions предъявила иск компании, тиражировавшей «Страсти Христовы» для кинопроката. Причиной для подачи иска называется факт изготовления трёх копий фильма служащими компании, сделанных, по их словам, исключительно для частного просмотра, и попадания одно из этих копий в руки репортёров New York Times, которые посмотрели картину вопреки желанию Icon.

После известия о незаконном скрининге ведущей американской газетой незаконченного фильма, Мел Гибсон сам показал картину ведущему евангелисту Билли Грэму. Свои впечатления Грэм описал так: «После просмотра картины, я чувствовал себя так, словно действительно побывал там. Я рыдал. Я сомневаюсь, была ли когда-либо столь красиво и драматически рассказана история смерти Христа и его воскрешения».

В декабре продюсер Стив МакИвити отбыл в Италию для организации частных просмотров Ватиканским и другим высшим католическим чинам, встревоженным негативной реакцией, которую вызвал фильм в еврейских и христианских кругах. Позднее МакИвити сделал сенсационное заявление для прессы – с его слов, Папе Римскому так понравилась картина, что он сказал: «Именно так всё и было».

Столь высокая оценка не могла не подогреть и без того огромный интерес к ленте, и в Интернете открылся первый фэн-сайт картины. Вскоре среди киноманов прошёл слух, что и сам Гибсон снялся в эпизоде-камео, в роли человека, вбивающего гвозди в руки Христа. Слух был инспирирован кадром со съёмок, на котором был изображён Гибсон, склонившийся над распятым Кэвизелом. Позднее уточнялось, что в кадре присутствуют лишь руки режиссёра, но верить этому, или нет – личное дело каждого.

Предпремьерный месяц выдался не менее горячим, чем осень 2003-го. Сперва личный секретарь Папы, архиепископ Станислав Дживич, присутствовавший на просмотре в личных покоях Папы, опроверг заявление МакИвити, сказав: «Это не правда. Я ясно сказал МакИвити и Мичелини, что Святой Отец не сделал никакого заявления».

А затем Мел Гибсон признался, что его сценарий базировался не столько на Евангелиях, сколько на «реинтерпритации», как написано в дневнике монахини Сестры Энн Кэтрин Эммерих, жившей в IXX веке, чьи иногда слишком ярые антисемитские видения включали детали, не упоминаемые в Евангелиях.

После такого обилия бурных событий, всё, и не только Гибсон, с замиранием сердца ждали 25 февраля. И премьерный уикенд стал сенсацией – при бюджете в $30 млн. только в первый день проката «Страсти Христовы» собрали 26,5 млн.! Всего же, по итогам уикенда, в копилке «Страстей» оказалось 76 млн., а на сегодняшний день касса составляет 330 млн.

Критики, правда, отмечали несколько выделяющуюся натуралистичность сцен бичевания, но они полностью вписывались в гибсоновскую концепцию. Сложнее дело обстояло с распятием, где мнения разделились. Одни, ссылаясь на иконописные материалы, утверждали, что Христа распинали на уже вкопанном в землю кресте, и приколачивали отнюдь не ладони, а запястья; другие защищали Гибсона, аргументируя его решение поздним периодом изобразительного искусства, когда распятие как казнь, уже было упразднено, и произведения создавались исходя из эмоциональной нагрузки.

Вот, что пишет об этом специалист по церковной археологии, преподаватель Свято-Тихоновского Богословского института Олег Ульянов на сайте Страна.ру:

«Распятие, через которое Христос принял искупительную смерть за грехи многих, было самой позорной казнью, которой не знал иудейский закон. Иудаистское уголовное право того времени, записанное в мишнаитском трактате «Санхедрин» (синедрион), знало четыре смертные казни: побиение камнями, сожжение, смерть от меча и удавление. Практиковалось также и «повешение на древе», но только после совершенной казни, для увеличения позора. Поскольку иудеи были лишены римлянами «права меча» (право выносить смертный приговор), то Христа осудили на крестную казнь по римским законам. Обычная форма такого судейского приговора звучала так: «Иди на крест!».

В фильме «Страсти Христовы» Спасителя распинают навзничь на лежащем кресте, а затем уже его поднимают и укрепляют крест в земле. На самом деле, судя по дошедшим до нас историческим источникам, Распятие происходило совершенно иначе. Дело в том, что Христа поднимали на вбитый заранее в землю крест. Поднять до вершины и прибить гвоздями тело живого человека - очень нелегкое дело, для этого требовались некоторые приспособления. В связи с чем, к перекладине креста приставлялись лестницы, на них поднимались двое из исполнителей казни и при помощи веревок поднимали осужденного, а оставшиеся внизу помогали им.

Прежде поднятия до надлежащей высоты и для того чтобы тело распятого имело больше опоры на кресте и своей тяжестью не оторвало рук от гвоздей, на середине вертикального столба прикреплялся дополнительный брус или рог. Он служил своего рода седалищем для распятого, с чем в исторической традиции связаны такие выражения, как «сидеть на остром кресте», «воссесть на крест», «почить на кресте». Они есть в большинстве языков, в частности, на латыни «Cruce sedere», что переводится как «воссесть на крест».

О том, что Иисус был распят уже на укрепленном в землю кресте, свидетельствуют такие древние церковные и исторические авторитеты, как Киприан Карфагенский, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Августин Блаженный, Нонн. Все они говорят о том, что распятие происходило на укрепленном заранее в землю кресте. О таком способе распятия есть достоверное свидетельство историка того времени Иосифа Флавия, который сообщает о помиловании юноши Елеазара после того, как тот был «поставлен его крест». Крест был невысоким, и ступни распятых находились недалеко от земли. Готовый крест перед казнью вкапывали нижним концом в землю, чтобы он прочно стоял в вертикальном положении, а не как показано в фильме Гибсона, где крест поднимают и вкапывают в землю вместе с прибитым к нему осужденным».

Киноманские форумы забурлили обсуждениями ленты, а некоторые из высказываний были просто комичны. Кое-кто даже заявлял, что не прочь посмотреть сиквел! Газета Guardian опубликовала шуточный материал, именуемый кратким англо-арамейским идиоматическим словарём, в котором приводился перевод таких дежурных фраз, как «Выключите, пожалуйста, Ваш мобильный телефон!» и «Я должен отмыть руки от попкорна…»

Один из новостных сайтов запустил утку о планах Гибсона, согласно которым он открыл подразделение Icon Productions, ориентированное на производство религиозных фильмов, и первым проектом которого призван стать сиквел «Страстей» с рабочим названием «Иисус II: Воскрешение».

А тем временем, «Страсти Христовы» добрались и до России. В середине марта был устроен закрытый просмотр для представителей православной церкви, которые на удивление тепло приняли картину, а 7 апреля состоялась двойная премьера картины. Зал «35мм» принимал православных гостей, а «ЦДЛ» устроил светскую вечеринку.

«Страсти Христовы» – первая картина с субтитрами, выходящая в столь широкий прокат. Уверены, что её ждёт великая судьба, а для себя отметим, что лента Мела Гибсона вполне достойна того, чтобы стать главным «Оскаровским» лауреатом 2005 года.


Все новости