Ни дня без Бергмана: «Фанни и Александр» (1982)

filmz

Завершив работу над своим сороковым - и самым величественным - фильмом, Ингмар Бергман объявил об уходе из кинематографа. Он проживёт ещё четверть века и поставит ещё несколько телевизионных картин, но «Фанни и Александр» навсегда останется кинороманом, максимально точно соответствующим довольно затёртому выражению «ушла Эпоха».

«Фанни и Александр» (Fanny och Alexander), Швеция - Франция - ФРГ, 1982; реж. Ингмар Бергман, в ролях: Ева Фрёлинг, Бертил Гуве, Пернилла Альвин, Гунн Вольгрен, Ян Мальмшё, Ярл Кулле, Алан Эдвалл, Эрланд Юзефсон, Бёрье Альстедт, Кристина Шоллин, Харриет Андерссон, Гуннар Бьёрнстранд, Мона Мальм, Пернилла Эстергрен, Керстин Тиделиус, Стина Экблад.

Многочисленное семейство Экдаль дружно и весело встречает Рождественскую ночь 1907-го года. Фанни и Александр – не ведающие забот дети пребывающих в счастливом браке театральных артистов. Но совсем скоро их жизнь изменится - и они вынуждены будут оставить родной дом вместе с царящей здесь радостью...

Кадр из фильма Ингмара Бергмана «Фанни и Александр»

«Фанни и Александр» - самый масштабный фильм Ингмара Бергмана; «Сцены из супружеской жизни» соразмерны ему по длине, но определённо уступают по размаху: там нет ни таких роскошных декораций, ни такого множества персонажей. Режиссёр, снимавший, как правило, довольно скромные в затратном отношении киноповести (а однажды и вовсе экранизировавший балладу), поставил напоследок внушительный кинороман, да к тому же с картинками!

Кадр из фильма Ингмара Бергмана «Фанни и Александр»

И хотя в итоге эта лента вызывает некоторые вопросы, профессионалы по праву числят её среди главных творений великого мастера: четыре «Оскара» (а мы знаем, сколь неохотно американцы отдают неанглоязычным лентам призы в основных номинациях), французский «Сезар» и итальянский «Давид», родной «Золотой жук» - четвёртый у Бергмана лучший шведский фильм года!..

Кадр из фильма Ингмара Бергмана «Фанни и Александр»

Да и эти вопросы, пожалуй, не столь важны, чтобы на них зацикливаться. Можно даже вовсе не обратить внимания на то, что отношения Эмили с её вторым мужем, епископом, показаны без привычной цельности. Влюбившись, она, конечно, сразу понимала, что «мы причиним друг другу много боли» (хотя и верила, что радости будет не меньше), но обстоятельства, приведшие к перемене её настроения («Я взаперти и не могу больше дышать»), оставлены автором за кадром.

Бергман, который порой так подробен, в данном случае показывает, как разверзлась пропасть, глазами Александра - но взгляд мальчика, ненавидящего отчима за то, что тот запер его с сестрой в комнате с решётками на окнах и предложил самому выбирать вид наказания (розги, касторовое масло или тёмный чулан), слишком однобок, а потому мы явно не видим тут всей картины происходящего.

Кадр из фильма Ингмара Бергмана «Фанни и Александр»

И это можно было бы понять и принять, если б режиссёр придерживался этого взгляда все пять часов повествования (фильм, напомню, существует в двух версиях, трёхчасовая - это короткая). Но нет: сказать, что вся история показана нам глазами детей, никак невозможно. Бергман уделяет тут внимание и увлекающейся коньячком бабушке, главе семейства, тоже некогда блиставшей на сцене; и жизнерадостному дяде Густаву Адольфу, директору ресторана, который любвеобилен настолько, что с согласия супруги соблазняет ещё и гувернантку; и отчаявшемуся из-за расстроенных дел дяде Карлу, злому пьющему профессору, терзающему ненавистную жену-немку...

Кадр из фильма Ингмара Бергмана «Фанни и Александр»

Почему он «упускает» из поля зрения детали составляющего суть рассказа кратковременного злосчастного брака - вопрос риторический. Его не принято поднимать хотя бы уже потому, что сам образ епископа выписан - даже вне его отношений с молодой женой - довольно выпукло. «Этот человек сделан из самого чёрта», - характеризует его один из Экдалей, тогда как дети тщетно концентрируются на том, чтобы Его высокопреосвященство, этот гад, в минуты досуга играющий на флейте, тотчас же умер.

Быть может, Бергману показалось, что детали семейного быта тут и правда не важны. Само за себя говорит епископское подворье пятнадцатого века с царящей здесь атмосферой аскетизма и чистоты, пунктуальности и порядка. Голые стены вместо прежней роскоши. Заставив Эмили и детей прийти в его дом «без всего», Эдвард Вергерус закрыл перед ними дверь в прежнюю жизнь - что и послужило отправной точкой развернувшегося в результате конфликта.

Кадр из фильма Ингмара Бергмана «Фанни и Александр»

Известно, и мы об этом уже говорили, что Бергман в главных своих работах экранизировал свою жизнь - и «Фанни и Александр», безусловно, кажется самой автобиографичной его картиной, особенно если за человеческой драмой разглядеть более общий конфликт: Театра и Церкви (конфликт, сглаживающийся разве что на время рождественских представлений). Будучи сыном пастора, Ингмар всю свою самостоятельную жизнь был человеком театра - столкнувшись в том числе и с сопротивлением отца.

Кадр из фильма Ингмара Бергмана «Фанни и Александр»

Но насыщая кинополотно как своими воспоминаниями (уже в прологе, например, мы видим описанный в его мемуарах бабушкин трон, стоящий, простите, в уборной), так и цитатами из своих же фильмов (в первые же минуты - повозка со скарбом и рука мальчика из «Молчания»), Бергман не увлекается одним лишь своим «Я», демонстрируя нам нечто большее - целый мир начала ХХ века, ушедший и отныне недостижимый.

«Ты не жалеешь, что состарился, Исак?» - спрашивает бабушка верного друга, предчувствуя дурное и заранее переживая: «Весёлая и прекрасная жизнь закончилась - и надвигается жизнь дрянная и ужасная» (не об этом ли и текущая вода на титрах?..).

Кадр из фильма Ингмара Бергмана «Фанни и Александр»

С этим Исаком связаны дух приключенческого авантюризма, возникающий в финальном акте, и сопряжённая с ним мистическая линия, заставляющая зрителя недоумённо воскликнуть: «Что это было?!.» К не имеющей рационального ответа истории с сундуком, в котором спасаются дети, в его доме добавляются явление Господа (правда, кукольного), дышащая мумия с намёком на магию и очередное видение и без того впечатлительного фантазёра Александра.

Но главное: кто такой Измаил, которого держат взаперти и который «сливается» с мальчиком, «осуществляя» самое страшное его желание?.. И как нам к этому твинпиксовскому мистицизму относиться?

Кадр из фильма Ингмара Бергмана «Фанни и Александр»

Впрочем, нельзя сказать, что Бергман нас нагло обманывает: фильм и начинается с полудрёмы подуставшего Александра (тут оживает прекрасная статуя и скребёт косой сама жуткая Смерть), и впоследствии регулярно перемежается встречами с привидениями (так репетиция шекспировской трагедии, где Оскар Экдаль выступает в роли Призрака отца Гамлета, рифмуется с дальнейшими визитами умершего отца с невысказанными юному герою упрёками).

Унаследовав от родителей страсть к лицедейству и сочинительству, Александр то включает «волшебный фонарь», то сообщает всем в школе, что его продали в цирк (ещё один эпизод из биографии самого автора), то с ходу выдумывает обстоятельства, приведшие к трагической гибели первой жены и дочерей епископа... Чему ж удивляться, когда в заданных правилах игры - одновременно и сон, и сказка?.. Тут может быть всё что угодно.

Кадр из фильма Ингмара Бергмана «Фанни и Александр»

Так что, вероятно, нет смысла настаивать и искать здесь безусловную «правду жизни» (не зря же в финале мать предлагает бабушке поставить не абы что, а «Игру снов» Стриндберга). К увиденному следует отнестись, скорее, как к удивительной фантазии на безграничную тему детства - с шумным торжеством и весёлым хороводом, с кукольными домиками и страстными боями подушками, с бесценной возможностью лично облизать конверт и прилагаемую к нему марку.

А также с песенкой старого шута, обещающего (словами того же Шекспира, но уже из «Двенадцатой ночи»), что закончившийся нынче спектакль по желанию публики может быть сыгран и завтра, и с мудростью воплотившей множество образов Хелены Экдаль, которая точно знает: «Одна роль сменяет другую, главное - не отказываться».

Кадр из фильма Ингмара Бергмана «Фанни и Александр»

См. также:

Ни дня без Бергмана: «Из жизни марионеток» (1980)

Ни дня без Бергмана: «Форё - документ 1979» (1979)

Ни дня без Бергмана: «Осенняя соната» (1978)

Ни дня без Бергмана: «Змеиное яйцо» (1977)

Ни дня без Бергмана: «Лицом к лицу» (1976)

Ни дня без Бергмана: «Волшебная флейта» (1975)

Ни дня без Бергмана: «Сцены из супружеской жизни» (1973)

Ни дня без Бергмана: «Шёпоты и крики» (1972)

Ни дня без Бергмана: «Прикосновение» (1971)

Ни дня без Бергмана: «Молчание» (1963)

Ни дня без Бергмана: «Девичий источник» (1960)

Ни дня без Бергмана: «Земляничная поляна» (1957)


Все новости