«Шёпоты и крики» (Viskningar och rop), Швеция, 1972; реж. Ингмар Бергман, в ролях: Харриет Андерссон, Кари Сюльван, Ингрид Тулин, Лив Ульман, Эрланд Юзефсон, Андерс Эк, Георг Орлин, Хеннинг Моритсен.
Агнес медленно и мучительно умирает. В последние дни рядом с ней служанка Анна и сёстры - Мария да Карин.
Как и в «Молчании», главная тема тридцать третьего фильма Ингмара Бергмана - умирание. Проснувшись рано утром, Агнес записывает в дневнике: «Меня снова мучает боль»; спустя какое-то время она выкрикнет: «Я не вынесу этого!» - и умрёт, а кадр в тот же миг заметно потемнеет.
Но в этот раз режиссёр устремляется дальше, не останавливая события смертью. Как и в «Молчании», его героини - сёстры, как и там, они весьма холодно относятся друг к другу. Болезнь Агнес ненадолго объединила их, но не сблизила. Случившаяся смерть - не сроднила. «Карин, я хочу, чтобы мы подружились, - молит Мария. - Мы обе одновременно счастливы и несчастны». Карин отталкивает её, расписываясь в собственном неумении и нежелании идти на контакт («Не терплю чужих прикосновений!»). Когда ж проблеск теплоты всё же случается, длится он недолго - и уже Мария окатывает Карин своей холодностью.
На контрасте - образ Анны, ухаживавшей за Агнес последние годы. Её забота может показаться странной: в особенно тяжкие минуты она участливо прижимает голову больной к своей обнажённой груди. Но для картины принципиален её сон - в нём покойница обращается к своим сёстрам, зовёт их, просит взять её за руки. Но Карин отстраняется, а Мария впадает в истерику. И лишь Анна обнимает любимую хозяйку - и Бергман явно не случайно рифмует один из самых известных своих кадров с Пьетой.
Анна читает и дневник умершей Агнес, находя в нём запись об осенней прогулке. Тогда они вчетвером добежали до старых качелей, «три примерные сестры» уселись, а служанка принялась их неспешно раскачивать. «Вся моя боль прошла, потому что люди, которых я люблю, были со мной рядом, - написала об этом Агнес. - Вот оно, счастье. О лучшем я и не мечтала. В течение нескольких минут я была абсолютно счастлива. Я благодарна судьбе, которая так щедро меня одарила». Большего порой человеку и не надо.
Дабы не сосредотачиваться на одной смерти, во флешбэках Бергман добавляет жизни. У Агнес она уже прошла - и тут мы видим воспоминания об умершей двадцать лет назад матери, любовь к которой была «ревнива и безгранична» (а заодно – «волшебный фонарь» тёти Ольги для чего-то). Мария в свою очередь изменяет мужу с доктором, доводя заподозрившего неладное супруга до неловкой попытки самоубийства. В истории Карин Бергман добавляет интимного, подходя к нему с обратной стороны: не желая близости, женщина ранит себя осколком, вызывая кровотечение (тут вновь, кстати, возникает любопытная перекличка с Ханеке: не цитировал ли тот классика в своей скандальной «Пианистке»?). Эта часть фильма, надо думать, отвечает за «крики».
«Агнес, ты так долго и сильно страдала, что достойна стать посредником между нами и богом», - так, со слезами на глазах, прощается с героиней священник. Бергман вновь соединяет божественное и низменное, показывая, как переплетаются противоположности.
Неспешность повествования, преобладающее молчание, отстранённость и в то же время мягкость авторского взгляда превращают психологическую драму в философскую притчу, поразившую не только европейцев с их интеллектуальными фестивалями, но и циничных американцев, не привыкших к такого рода бескомпромиссному кинематографу. «Шёпоты и крики» получили сразу пять номинаций на премию «Оскар», включая важнейшие - не только за сценарий и костюмы, но также за лучший фильм (!) и лучшую режиссуру. Заслуженную награду забрал в итоге Свен Нюквист, по праву названный лучшим оператором года - его вклад в картину можно считать самым великим.
Конечно, на этот счёт у каждого может быть своё мнение, но лично мне «Шёпоты и крики» не показались одной из безусловных бергмановских вершин - при всех очевидных достоинствах данного фильма есть у него работы и поинтереснее. Однако ярче нет точно. В пятый раз «играясь» с цветным изображением, Бергман с Нюквистом буквально изобрели новый тип кино - не цветное или чёрно-белое, а красно-бело-чёрное! Новаторство, поражающее своей продуманностью и великолепием. Тот самый случай, когда картинка даёт зрителю больше, нежели слова и поступки. Возможно, единственный у Бергмана пример, когда операторским искусством восхищаешься в большей степени, нежели режиссёрским.
См. также:
Ни дня без Бергмана: «Прикосновение» (1971)
Ни дня без Бергмана: «Страсть» (1969)
Ни дня без Бергмана: «Персона» (1966)
Ни дня без Бергмана: «Не говоря уж обо всех этих женщинах» (1964)
Ни дня без Бергмана: «Молчание» (1963)
Ни дня без Бергмана: «Причастие» (1962)
Ни дня без Бергмана: «На пороге жизни» (1958)
Ни дня без Бергмана: «Земляничная поляна» (1957)
Ни дня без Бергмана: «Лето с Моникой» (1953)
