Татьяна Еверстова продолжает рассказывать в кино историю своей жизни. На смену детским воспоминаниям, описанным в фильме «Его дочь», пришло время рассказать о причинах ухода из родительского дома. Перед нами все та же якутская деревня, что и в первом фильме режиссера. Но если в истории детства из примет времени был только телевизор и разговоры на кухне, то в новой картине появляются детали, которые замечает 16-летний подросток: портреты Брежнева на заборах, «Малая земля» на уроках в школе, первая любовь да спивающиеся якуты, в числе которых был и отчим Татьяны.
Кажется, потеряв наивность детского восприятия, «Замыкание» потеряло и с ним и часть своего очарования. Это такое же медитативное кино, в котором главным нервом становится намерение главной героини убить отчима. Евертстова по-прежнему поражает зрителя таежными пейзажами, погружает в быт якутской деревни, но, кажется, этого уже мало. От режиссера ждешь высказывания, а на выходе получается только история домашнего насилия, с которым нет возможности бороться и единственный выход, который видит героиня – сбежать. Не хочется думать, что побег с родины из-за невозможности свергнуть домашнего тирана – это и есть позиция автора картины.
Противоположный подход к вопросу борьбы с домашним насилием продемонстрировал выпускник курса Хотиненко и Фенчеко Кирилл Соколов. Дебютная работа режиссера – редкий на этом фестивале глоток свежего воздуха и яркого жанрового кино. История, почти все действие которой разворачивается в пределах двухкомнатной квартиры, вращается вокруг парня, который приходит мстить отцу своей девушки за совершенное над ней надругательство. Мотив для убийства, что уж говорить, весомый, но, кажется, авторы саамы быстро поняли, что выстроить на этом весь фильм им будет сложно, а потому добавили мотив материальный.
Кино, снятое в глянцевой стилистике MTV-кино 2000-х, несомненно наследует все приемы из фильмов Бойла, Тарантино, Ритчи и братьев Коэн (для должного сравнения с «Фарго» тут не хватает, разве что, нецелевого использования кухонного блендера). Впрочем, чтобы начать творить что-то новое, всем этим требуется переболеть. А поскольку в отечественном кино примеров грамотно построенной черной комедии не так много, каждая подобная работа ценится на вес золота.
Арт-проект Александра Шейна сложно отнести к разряду кино – это околодокументальное кино с элементами театральной постановки, призванное объяснить современному зрителю масштаб фигуры Владимира Маяковского, его взаимоотношения с женщинами и властью и причины, побудившее его уйти из жизни в столь раннем возрасте.
Проект прекрасно бы смотрелся в музейном пространстве (к слову, он с успехом и демонстрируется в пространстве Третьяковской галереи на протяжении последнего года, как часть выставки, посвященной творчеству Маяковского), но вот наслаждаться фильмом в кинозале можно с определенной долей условности.
Домашнее насилие стало главной темой и режиссерского дебюта Алексея Краевского. Его героини спасаются от побоев в клинике неврозов, выслушивают советы медиков по излечению от своих недугов, а начинающая девушка режиссер, готовая принимать решения за мужчин, вынуждена выслушивать странные рекомендации преподавателя ВГИКа, которого мало интересует творческие устремления своей студентки. Все это демонстрируется в манере документальной хроники, с нарочито плохим звуком, когда половину реплик героев невозможно разобрать из-за неправильно направленного микрофона. Подобная небрежность в отношении материала вкупе со странной моралью героев, наверное, представляют собой киноэксперимент, интересный, правда, исключительно самому режиссеру.
Экранизация пьесы Ярославы Пулинович о студенте, который всю жизнь существовал за счет влиятельного отца, нажившего состояние в лихие 90-е. Не имея представлений о чести и совести, он совершает безрассудные поступки – какие-то сходят ему с рук, но за другие кому-то обязательно придется расплачиваться.
Постановка Павла Мирзоева – режиссера-документалиста, сына Владимира Мирзоева, – кажется, вобрала в себя все ошибки и штампы дебютного кино, начиная от представления героя и странным для драмы темпоритмом, заканчивая поздним твистом, к которому на протяжении фильма нет никаких предпосылок. Возможно, в формате пьесы, которую по характеру поступков героев сравнивают со «Старшим сыном» Александра Вампилова, все указанные элементы работают, но вынесенные на большой экран, они вызывают лишь недоумение.
