«Причастие» (Nattvardsgästerna), Швеция, 1962; реж. Ингмар Бергман, в ролях: Гуннар Бьёрнстранд, Ингрид Тулин, Гуннель Линдблум, Макс фон Сюдов, Аллан Эдвалль, Улоф Тунберг.
У преподобного Томаса Эриксона - кашель и температура, но он не может отменить службу, даже если прихожан мало или вовсе никто не пришёл. Однако между проповедями пастор признаётся самому себе: похоже, он перестал верить в Бога...
Как мы не раз уже замечали, тема Бога - одна из важнейших в творчестве Ингмара Бергмана; «Причастие» в свою очередь - о чём можно судить уже по названию - важнейший его фильм на данную тему. Большая часть картины разворачивается в храме, звучат молитвы, цитируется Библия. Проводя обряд причащения, священник раздаёт облатки: тело Христово.
Но уже с самого начала заметен язвительный, почти циничный взгляд автора на происходящее. Во время службы органист отвлекается, зевает; поёт псалом - и смотрит на часы; для него это просто рутинная работа. Церковный староста подсчитывает пожертвования. Таким образом Бергман сразу лишает церковь её сакрального ореола. Ему интересно, действительно ли в этом месте присутствует Бог?..
Вскоре становится понятно, что подобные сомнения терзают в первую очередь главного героя. Когда к нему приходят за помощью и советом, он на автомате твердит, что «мы должны довериться Господу», «жизнь должна продолжаться», - но пустые слова не убеждают тех, кто в них так нуждается. «Я никогда не верила в твою веру», - говорит любящая его учительница, также допускающая, что «Бога не существует».
Но если Бога нет, разве всё не становится проще?.. «Творца нет. Нет смысла жизни. Нет Замысла», - вслух рассуждает пастор. Камера приближается к нему почти вплотную - и он задаёт свой главный вопрос: «Мой Бог. Почему ты меня оставил?..»
В машине, ожидая, пока проедет поезд, Эриксон вдруг признаётся, что стал священником, исполняя мечту родителей; стало быть, это не было его призванием. Но что же делать сейчас?.. Нельзя сказать, что в финале картины герой принял какое-то незыблемое решение, заново уверовал и тем самым обрёл покой. Но он вышел к алтарю, вновь провозглашая «славу Божью» - вопреки всему, несмотря ни на что.
В какой-то мере пастору помогли рассуждения калеки Альгота о страданиях Христа: вряд ли они заключались в одной лишь физической боли, которая и продолжалась-то всего несколько часов. Альгот подозревает, что наибольшей мукой для пойманного Иисуса было ... молчание Бога, никак не отреагировавшего на происходящее. Распятому на кресте оставалось только верить - как остаётся это делать и всем остальным.
В «Причастии» Бергман продолжает задавать те же вопросы, что и в предыдущих своих картинах: к безучастному Богу взывал отец из «Девичьего источника», про взаимосвязь Любви и Бога говорил отец из фильма «Сквозь тусклое стекло» (что здесь рифмуется со словами органиста), отчасти похожий диалог был даже в комическом «Оке дьявола». Принципиальное отличие этой его работы от других состоит, пожалуй, в том, что на сей раз данные вопросы и составляют сюжетный костяк: всё прочее выглядит второстепенным.
Но именно это второстепенное Бергман подчёркивает особо, выделяя на фоне строгого визуального аскетизма основных сцен.
Так, «любовную линию» (Марта Лундберг дважды просит вдовца жениться на ней, но тот устало её отвергает) отличает пронзительный монолог страдающей героини, на крупном плане обращающейся не только к любимому, но и прямо к нам, в камеру: «Почему я должна осознавать, как я несчастна?! Почему я должна так бесчеловечно страдать от своей ничтожности?..» (позднее режиссёр, не любящий, как мы уже отмечали, явного проявления эмоций, покажет зрителю её слёзы).
А самоубийство зациклившегося на своих страхах персонажа решено долгими планами у необычайно шумной реки: всё уже произошло - осталось только осознать непоправимость случившегося.
Известно, что «Причастие» (наряду с «Земляничной поляной» и «Персоной») высоко оценивал Андрей Тарковский, включая в первую десятку любимых своих фильмов (Бергман, как мы знаем, отвечал ему горячей взаимностью). Образ Йонаса Персона, испытывающего страх перед китайской атомной бомбой, спустя четверть века отразился в безумии Александра, главного героя «Жертвоприношения» - с той лишь разницей, что вместо Макса фон Сюдова Тарковский пригласил Эрланда Юзефсона, другого часто снимавшегося у Бергмана актёра. (Заодно позволю себе отметить, что в «Жертвоприношении» срифмована и финальная сцена предыдущей бергмановской ленты «Сквозь тусклое стекло»: «скорая помощь» забирает обезумевшего больного.)
Поиски Бога – и недоумение от того, что Бог вечно молчит - не просто объединили двух режиссёров, но поставили их вровень.
В конце фильма Марта молится под звон колоколов, то ли прося, то ли надеясь: «Если б мы могли поверить…» Тем самым Бергман словно бы повторяет: решение вопроса веры или безверия - целиком во власти самого человека.
См. также:
Ни дня без Бергмана: «Сквозь тусклое стекло» (1961)
Ни дня без Бергмана: «Око дьявола» (1960)
Ни дня без Бергмана: «Девичий источник» (1960)
Ни дня без Бергмана: «Земляничная поляна» (1957)
Ни дня без Бергмана: «Седьмая печать» (1957)
Ни дня без Бергмана: «Летняя игра» (1951)
