«Тюрьма» (Fängelse), Швеция, 1949; реж. Ингмар Бергман, в ролях: Дорис Шедлюнд, Биргер Мальмстен, Стиг Улин, Эва Хеннинг, Хассэ Экман, Андерс Хенриксон, Ирма Кристенсон, Марианна Лёфгрен, Биби Линдквист, Курт Масрельез.
Журналист Томас хочет сделать материал о девушке, которая спит с мужчинами за деньги. Биргитте Каролине лет семнадцать, она уверяет, что ей нравится то, чем она занимается, но удивительнее всего другое: её со всей видимой «заботой» опекают как бы жених и якобы «правильная» сестра... Сам Томас между тем откровенно спивается и подумывает о самоубийстве.
Как мы уже писали, после пятого фильма Бергмана – «Портовый город» - вполне могло сложиться впечатление, что тридцатилетний режиссёр нашёл свою тему - и теперь и дальше будет снимать драмы с поиском ответа на вечный вопрос: легко ли быть молодым? Внешне «Тюрьма» вроде бы соответствует этому направлению: в центре картины вновь молодые и неприкаянные герои. Только вот и подход к решению «проблемного» сюжета уже кардинально другой, и вопросы поднимаются совершенно иные, и финал напрочь лишён привычного оптимизма.
«Тюрьма» обозначает в судьбе Бергмана решительный разворот от традиционного кино к поиску новых форм: продолжая исследовать жизнь нового поколения шведских граждан, он - написав на сей раз оригинальный сценарий - вдруг размывает границы между кино и реальностью, между сном и явью, наполняя пространство фильма рассуждениями о дьяволе и боге с вкраплениями откровенного (пускай и тихого) безумия. Ко всему этому Бергман пришёл всего лишь за три года своей работы в кинематографе в качестве самостоятельного автора. Некоторые полжизни тратят на такое, да и то не всегда успешно.
Уже одно только начало картины говорит о том, что нам предстоит увидеть нечто необычное. На киноплощадку приходит пожилой мужчина - знакомый режиссёра, его бывший учитель математики. Пауль сразу предупреждает Мартина, что провёл некоторое время в психушке (но сейчас уже совершенно здоров), и предлагает ему занимательную идею: снять фильм про «ад на земле». «Для него слова "ад" и "власть дьявола" - реальность. Он хочет пробудить в людях понимание этого», - рассказывает потом об этой встрече своим друзьям Мартин; тут-то Томас и предлагает ему свою статью о Биргитте Каролине.
Про то, что перед нами не жизнь, а взгляд на жизнь со стороны, нам напоминают потом ещё несколько раз. Взять хотя бы титры: их тут нет, а имена подлинной съёмочной группы наговариваются закадровым голосом, который одновременно подводит зрителей от пролога к действию. Вновь появившаяся у Бергмана фигура рассказчика таким образом выполняет совсем иную функцию, не столько объясняя что-то, сколько запутывая.
Спустя несколько сцен мы опять окажемся на съёмочной площадке, где нам откроются некоторые секреты киношной кухни («У нас будет проезд?» - спрашивают режиссёра). В павильоне разворачивается и финал фильма.
История Биргитты Каролины уже закончена, есть повод задуматься: «Может, из этого получится какое-нибудь кино». Вновь появляется Пауль, и Мартин уверяет бывшего учителя, что по изложенной им идее снять ничего невозможно: «Картина закончилась бы большим и страшным вопросом, а такие фильмы делать нельзя», - да к тому же и спрашивать не с кого. «Гасим свет, спокойной ночи», - завершают дискуссию осветители.
Собственно, на примере «Тюрьмы» Бергман и показывает, какие «фильмы делать нельзя», а какие вопросы (как считается) задавать бессмысленно. Разрушая традицию морализаторского кино, отстраняясь от ставшего уже привычным «социально-полезного» жанра, он создаёт по-настоящему волнующее и первое своё действительно впечатляющее произведение (укладываясь причём всего лишь в час пятнадцать - пока что это самая короткая его работа).
Принято считать, что канон фильма про создание фильма воплощён Федерико Феллини, показавшим в «8½», из чего в голове режиссёра рождается кино. Но за четырнадцать лет до этого Ингмар Бергман (он, кстати, старше Феллини всего на полтора года) уже проводил эксперименты в этой же области, показав нам ... неснятое кино: фильм, который режиссёр отказался снимать в силу своей то ли наивности, то ли глупости, то ли неуверенности. Мартин прошёл мимо сюжета с «вопросом об этой планете» - Бергман не только указал нам на его ошибку, но и доказал: кино подобного рода очень даже возможно.
Уже в прологе, устами Пауля, здесь высказывается предположение, что «Бог умер», и проскальзывают философско-метафизические фразы типа «После жизни наступает смерть» и «Жизнь являет собой страшную, но сладострастную дугу от колыбели до могилы». Дьявол во плоти и скелет, образ смерти, появляются в немой клоунаде, над которой герои смеются, раздобыв старый проектор. В другой раз смерть предстаёт перед нами в виде мёртвой птички в задумчивом эпизоде с панорамой Стокгольма. Тема не только веры, но и неверия в Бога звучит и в последней сцене картины.
Герои предыдущих фильмов Бергмана были, разумеется, религиозны, в кадре появлялась и церковь, но впервые у него об этом говорят не как о чём-то само собой разумеющемся, а ставя под сомнение вековые догматы. Разве не из этого сомнения родилась и сама идея ленты про ад на земле?..
Конечно, можно возразить, что жизнь Биргитты Каролины - не самая типичная, и для рассказа про ад следовало бы найти что-нибудь повыразительнее. Но с другой стороны, разве жених-сутенёр - это не ужасно?!. А «благовоспитанная» сестра, которая на пару с ним убеждает родившую Биргитту, что ребёнка в любом случае отнимут власти - и лучше самим распорядиться его жизнью?.. Доверившись им, ослабевшая молодая мать отдаёт новорожденного - и какое-то время мы ещё можем допускать, что дитя обрело мир в приёмной семье. Но вот Петера взволновала заметка в газете - и по его реакции мы понимаем, что ребёнка они всё-таки убили. Обсуждая, как поступать дальше, сестра сохраняет поразительное хладнокровие, уточняя: «Тебе сколько минут яйцо варить?» - «Четыре». Это ли не ад?..
Вторая сюжетная линия фильма посвящена журналисту Томасу, который оказывается, увы, сильно пьющим человеком. Его девушка Софи обеспокоена этим и вслух размышляет о том, как постепенно распалась их духовная связь. «Как ты думаешь, может Томас покончить с собой?» - вдруг спрашивает она, и вскоре мы понимаем, что вопрос родился не на пустом месте. Ещё немного - и Томас и вправду предлагает ей совершить самоубийство на пару, «ты и я». В конечном итоге он всё-таки выберет жизнь - а покончит с собой Биргитта Каролина (лишив нас, опять же, свойственной прошлым работам Бергмана уверенности, что всё обязательно обойдётся).
При этом её уход очевидным образом отдаёт инфантильностью: героиня убивает себя в том же подвале, где ранее столкнулась с прячущимся от родителей мальчишкой. «Пусть думают, что умер, а потом жалеют», - признаётся он соседке, обронив свой ножичек. Именно этот нож в роковой момент попадается на глаза Биргитте; не приходится сомневаться, что вот это «а потом жалеют» промелькнуло перед смертью и у неё.
Ещё одно отличие «Тюрьмы» от первых работ режиссёра - заметно повышенная концентрация обыденного безумия в кадре. Не только Пауль признаётся в своём (пусть и излеченном) сумасшествии, но и Томас уверяет полицейского, что убил Софи и повесил её в шкафу - чего на самом деле не было. А как будто бы вставной эпизод на кухне пансиона вполне может напомнить о безумном чаепитии из известной английской сказки: беспочвенный (вроде бы) спор хозяйки с постояльцем, не самая адекватная (хотя это как посмотреть) пара влюблённых (она к тому же беременна - укол случайно подслушавшей разговор Биргитте)...
Если раньше априори считалось, что Бергман снимает о рядовых своих согражданах - неудачниках и хитрецах, ведомых и направляющих, - то тут автор наглядно показывает, что общество состоит не только из нормальных людей.
Однако главное новшество этого фильма - сон. Режиссёр уже подбирался к нему в «Музыке в темноте», но здесь идёт много дальше - и в плане подачи эпизода, и по части выбранных образов. Хотя заметно, что сомнения насчёт того, поймёт ли публика задумку, его не оставили - а потому для облегчения задачи им использован не самый изощрённый приём. Биргитта Каролина сперва пересказывает свой сон, «самый прекрасный из всех», давший ей ощущение огромного счастья, - и лишь после, всё объяснив, оказывается в пространстве этого сна, проходя через «лес из людей» и ужасаясь тому, как кукольный (но плачущий как живой) младенец превращается в рыбу, которой отрывают голову.
Что ещё выделяет шестой фильм Ингмара Бергмана, так это название: тюрьма как таковая в картине отсутствует. Уже этим зрителя заставляют задуматься: а что же, собственно говоря, имелось в виду?.. Впрочем, тем для размышления здесь предостаточно и без заголовка.
При всём при этом «Тюрьма» - довольно лёгкое кино, вовсе не «грузящее». Многие почему-то считают, что Бергман – «сложный режиссёр» и его фильмы требуют «специальной подготовки». Некоторые - возможно, но в целом это ложные предрассудки. В первой своей действительно авторской работе - первой заявке на безусловный шедевр, если позволительно будет так выразиться, - Бергман сохраняет уже выработанную им непринуждённую интонацию и максимальную открытость по отношению к широкой публике, безукоризненно связывая между собой самые разнокалиберные сцены. Говоря о серьёзном, он позволяет себе шутить (вплоть до вышеупомянутой клоунады), а доходя до трагического - вовремя отстраняется, напоминая, что это «всего лишь» кино. Волшебное мастерство, которое в будущем будет отточено им до безупречного совершенства.
См. также:
Ни дня без Бергмана: «Портовый город» (1948)
Ни дня без Бергмана: «Музыка в темноте» (1948)
Ни дня без Бергмана: «Корабль в Индию» (1947)
