Леонид Исаакович, как так случилось, что вы на фильме «Крылья» и продюсер, и исполнитель одной из главных ролей?
Как бы позабористей начать... Три представителя разных народов, — сказка такая — армянин, русский и еврей, решили снять кино. Армянин — это Рубен Дишдишян, русский — это Вадим Горяинов… Ну и кто у нас там остался? Это Ярмольник. Я подключился к проекту чуть позже, чем Рубен с Вадимом решили делать это кино, — на этапе, когда они искали еще одного такого же сумасшедшего, который ввяжется в эту историю (улыбается). Это не в моих правилах — подключаться к проекту, скажем так, на середине пути, когда уже начинался подготовительный период: подбор артистов, выбран режиссер, и так далее. Обычно, если становлюсь продюсером — то на самом начальном этапе, «от печки», когда что-то только-только затевается, пишется сценарий. Тогда я несу ответственность за всё.
Эмилис Веливис (в центре) и Леонид Исаакович Ярмольник
Всегда говорю: всё, что я делаю, если получается, это я — молодец, если не получается — это я виноват. Но поскольку с Вадимом мы работали не раз, продюсировали кино и гордимся этим, то доверяю его вкусу и профессиональным качествам. Поэтому я подключился к «Крыльям» чуть позже, но уже достаточно давно — больше полугода назад. Естественно, сначала попросил сценарий, прочел его, он мне понравился. Потом мне было предложено посмотреть фильм режиссера, которого пригласили делать это кино; речь идет об Эмилисе Веливисе. Я посмотрел «Занесло» и, не будучи еще знакомым с ним, влюбился в него как в режиссера. Он сделал в хорошем понимании американское кино, с невероятным юмором, очень бойкое, изобретательное, красивое. И я решил, что могу себе позволить присоединиться к этой компании. Вот так всё и произошло. Уже потом возникла идея сыграть Гамаюна. В американской практике часто так бывает, когда продюсер — еще и актер. У нас чуть реже, но тоже случается. А заинтересовался я этой ролью по той лишь причине, что в сценарии мой герой был чуть помоложе, лет на… (задумывается) Вот, на сколько я выгляжу?
Лет на сорок пять…
На сорок пять?! (смеется) Значит, я на пять лет старше, чем герой, который написан в сценарии. Майору Гамаюну изначально был сороковник, но мы решили сделать его чуть постарше, поопытнее. Он вышел из тех настоящих, замечательных ментов, которые без компьютера, без пистолета, без машины ловили преступников. Человек с гигантским опытом, который профессионален уже до такой степени, что занимается, ну аппендицитом, что ли, этой профессии — ловит упырей, вурдалаков. Я когда-то играл сыскарей, следователей, всё это было по чуть-чуть. Но поскольку «Крылья» — фэнтези, ориентированное, прежде всего, на молодую аудиторию, а в молодежном кино я никогда не снимался, мне это показалось интересным.
В такого рода фильмах — фэнтези — мне всегда чего-то не хватало: в них все немножко играли не людей, а маски. И я подумал, что в «Крыльях» можно сыграть не придуманного или сказочного персонажа, а живого человека, который абсолютно верит в предлагаемые обстоятельства. На что мне мои друзья-продюсеры ответили, что они и сами об этом думали, только боялись мне предлагать. А тут само оно как-то так срослось и склеилось.
Иван Янковский и Леонид Исаакович Ярмольник
Вашим партнером на площадке стал молодой актер Иван Янковский, продолжатель знаменитой династии. Какие ваши впечатления от совместной работы?
Я очень люблю семью Янковских вообще, в частности — моим ближайшим другом был Олег Иванович Янковский. И тут, видите, дожил до того, что его внук Ваня вырос, а я с ним в одном кадре… Иван меня, наверное, ненавидеть будет (улыбается), потому что я часто об этом говорю, но думаю, когда станет старше, всё поймет. Он очень похож на Олега Ивановича: так же двигается, так же говорит, так же смотрит, делает такие же паузы в разговоре, так же настраивается на то, чтобы что-то сказать, ногу закидывает на ногу, точно как Олег… Ну всё одинаковое! У меня странное ощущение такой реинкарнации, что я уже переродился, и это – молодой Олег. Может быть, глупости говорю, но я невероятно счастлив.
И, на мой взгляд, Иван не только внешне похож на деда. Уверен, Ваня — наша восходящая звезда, он талантливый, способный актер. Я видел его в спектаклях «Студии театрального искусства» Сергея Женовача, в нескольких фильмах. Сейчас он снялся у Павла Лунгина, а Паша плохих артистов не снимает. И я знаю, Лунгин им очень доволен. А теперь и мы с ним встретились на одной площадке. Работается нам нормально. Не могу сказать, что легко — кино сложное, поскольку в нем очень много спецэффектов, что сегодня и нужно для молодежного кино — чтоб всё летало, прыгало, визжало, неслось. Я в такого рода фильмах, повторяю, не снимался, мне это всё тоже очень интересно.
Образ вашего героя, который мы сейчас наблюдаем, эти «казаки», джинсы, футболка с принтом Beatles, револьвер, — это вы сами придумали?
Это эстетика Гамаюна. Есть люди, и я их уважаю, которые всё время ходят в одних джинсах, и дело не в недостатке средств. Я имею в виду, не одни и те же штаны, а всё время джинсы, есть у них две-три пары. И только майки и рубашки меняют каждое утро. Мне это всегда нравилось. Кстати, знаете, кто так ходит и почти всегда одинаково одет все годы? Есть замечательный фотохудожник, журналист и писатель Юрий Рост, — я его боготворю, это целая эпоха! И вот Юра Рост — это что-то похожее на моего Гамаюна.
А «Битлз» придумал я, потому что мой герой — старомодный, все эти новомодные группы он не знает, не понимает, о чем они поют и о чем страдают. А про этих он всё понимает, это его молодость, его школьные годы и вообще — жизнь. Я еще хотел, чтобы у Гамаюна было две майки было: один день — в «Битлз», а другой — в «Машине времени». Я позвонил Андрею Макаревичу: «Макар, у тебя есть майка, чтобы наверху было написано «Машина времени»?». Конечно, такую майку можно было бы сделать, но я Макару позвонил, чтобы была настоящая майка, которая тиражировалась. В общем, Андрей будет теперь жалеть страшно, потому что он, видимо, забыл и не перезвонил, и остался только «Битлз». А так я хотел….
Леонид Исаакович Ярмольник
Вообще, у вас очень интересный сценарий: вроде бы экшн, фэнтези, как в голливудских фильмах, но в то же время там есть какая-то русская фольклорная эстетика — вурдалаки, даже не вампиры; русалки, домовые, лешие… Это преднамеренный выбор специфики?
У нас очень модная картина, у нас домового сыграл Игорь Верник. Он и по жизни-то московский домовой для всех (смеется). Рад, что Игорь у нас исполнил эту роль, очень здорово, по-моему, получилось. Хотя я это и не очень люблю — наперед говорить о результатах. Мы вот как-то всегда, особенно с Валерием Петровичем Тодоровским, сначала делаем кино, а потом уже понимаем, что можем про него сказать. Но вроде сегодня так принято — говорить про кино заранее, готовить зрителя. И я надеюсь, что мы не обманем зрителя. Если «Крылья» будут хорошее, вы и сами побежите смотреть, а если не будут заслуживать вашего внимания, вы и не пойдете.
Но намеренно ли вы включили в сценарий русскую фольклорную составляющую?
Сценарий написал замечательный драматург Олег Маловичко, основываясь на русском фольклоре, — он придумал мир «Крыльев», уникальный и ни на что прежде снятое не похожий. В нашей истории все очень здорово прописано, и создается впечатление, что всё это существует на самом деле: и секретный отдел «Н», где служит мой Гамаюн, и параллельное метро, и оборотни, работающие в правоохранительных органах, и лешие, рисующие картины на Старом Арбате. В этом смысле, в нашем фильме для меня много аллегорий с сегодняшним днем. Мне вообще кажется, что за последние лет 25 мир сошел с ума и сказочные персонажи из книжек «переехали» в нашу реальную жизнь. Все эти оборотни, упыри, лешие — это действительно люди, с которыми мы проживаем жизнь бок о бок.
Не боитесь ли сравнений с «Ночным дозором» Бекмамбетова?
Нет. Я вообще никогда ничего не боюсь. Если бы боялся, я вообще в кадр никогда не вошел. Как становятся артистами? Не потому, что родился и хочешь быть артистом, нет. Это идет от влюбленности в тех персонажей, которых видишь на экране. И что бы я в своей жизни ни делал, что бы ни сыграл, лучше или хуже, средне, плохо, неважно, — я все равно занимаюсь этой профессией от того, что хочу быть похожим на тех артистов, в которых был влюблен, когда был ребенком, когда учился в школе, в институте.
Больше скажу, я и сегодня хотел бы быть похожим на тех артистов, которых люблю. Но даже когда ты копируешь, пытаешься быть похожим на кого-то, ты все равно не можешь быть точь-в-точь или один в один, как две капли воды. Ты все равно будешь делать то, что тебе нравилось в этом артисте, когда он играл какую-то роль, но делать это по-своему, потому что есть твоя физика, твоя скорость, твоя медленность, твое отношение.
