Мы встретились с режиссером и сценаристом Денисом Родиминым, чтобы поговорить с ним обо всех тех сложностях, с которыми он столкнулся при подготовке и во время съемок фантастики «Гость».
Денис, скажите, пожалуйста, почему успешный, востребованный сценарист решил попытаться реализовать себя в качестве режиссера в жанровом кино?
Это вопрос, на самом деле, вечный, и я думаю, что многие на него уже пытались ответить. Во-первых — это родственные профессии, их нельзя разделить. Режиссер без знания драматургии и понимания ее законов не может снимать кино, и точно так же драматург не может без них это кино написать. Это все равно искусство синтетическое: и режиссура, и драматургия. Но дело в том, что у каждого сценариста и драматурга есть так называемое кладбище сценариев. Какие-то прекрасные идеи могли быть плохо реализованы или что-то не получилось, и поэтому, конечно, какие-то идеи, которые тебя гложут, может быть, даже не один год, очень жалко кому-то отдавать, понимая, что из-за этого может что-то не случиться. Безусловно, первый толчок для любого драматурга и, в частности, меня, это то, что жалко терять идею. Когда делаешь сам, ты и несешь за это ответственности. В случае с «Гостем» хотелось снять самому еще и потому, что какие-то вещи скорее всего для многих режиссеров в этом сценарии могли бы быть просто непонятны. Потом, в жизни всегда хочется попробовать что-то новое. Когда уже чего-то достигаешь в драматургии, когда начинаешь понимать ее суть, то хочешь двигаться куда-то дальше. И таких примеров очень много. И в первую очередь хочется упомянуть Миндадзе, который всю жизнь писал прекрасные сценарии, а потом начал снимать прекрасные фильмы. Я к нему отношусь с большим уважением, человек все-таки на это решился и даже чуть позже, чем я. А почему выбор пал на жанровое кино? Все-таки фантастика — жанр, который у нас, так сказать, не очень реализовывается.
Вопрос по поводу жанра, на самом деле, немного расплывчат, потому что сказать, что это чистая фантастика, невозможно. Это все-таки ближе, если говорить о жанровой принадлежности, к мистическому или метафизическому путешествию. То есть, если говорить терминами англоязычными, то это роуд-муви, а если говорить о том, что это все-таки фильм-путешествие, то это история не жанрово-фантастическая, а та, которая имеет хороший жанровый посыл. Всё начинается с падения метеорита, а дальше два совершенно нормальных современных молодых человека, которые привыкли жить в мире гаджетов, вдруг попадают в совершенно иррациональную среду и вынуждены подчас совершать для себя очень серьезные моральные выборы, и для них эти ситуации порой оказываются неразрешимыми. Как давно был написан сценарий и как долго он шел до экрана?
Сценарий был написан не так давно. Просто идея родилась давно и «отлеживала» свое время, набиралась соков. Сценарий был написан где-то за год до начала съемок. Мне очень помогла моя выпускница Ольга Слепцова. У нее был прекрасный дипломный сценарий, который, к сожалению, не был реализован. Я, понимая, что это очень близкая ей история, обратился к ней. По собственным сценариям очень сложно снимать, потому что когда сам пишешь и сам потом начинаешь снимать, это всегда жуткая проблема: к сценарию ты относишься как к собственному ребенку, и очень сложно его как-то трансформировать, что-то изменять. Когда работаешь с кем-то в соавторстве, возникает некая отстраненность от текста, начинаешь немного по-другому на него смотреть. В этом смысле Оля мне очень помогла, она очень талантливая молодая сценаристка, я думаю, что у нее большое будущее, потому что она прекрасно пишет, у нее очень неординарный подход ко всему. Я пришел с голой идеей, больше ничего не было, и вдруг постепенно стал рождаться поэпизодный план, начала появляться история, и она очень много внесла туда того, что я не придумал бы никогда в жизни. И я надеюсь, что наше сотрудничество продолжится.
Поскольку кино — это еще и продюсерская история, как вам удалось заинтересовать Сабину Еремееву?
Сабину Еремееву очень тяжело заинтересовать, потому что она человек очень требовательный к тому материалу и людям, с которыми она работает. Просто я ее знаю со времен ВГИКа. Мой предыдущий телевизионный проект «Чужая мать» тоже был сделан на ее студии, и в этом смысле у нас с Сабиной давние дружеские отношения, поэтому, когда я принес ей эту идею, она сказала: «Да, конечно. Давай. Но ничего не обещаю». Понятно, что денег найти сейчас сложно, и история при кажущейся простоте — ну, казалось бы, два человека путешествуют пешком, — оказывается огромной по количеству локаций. Это очень сложная постановочная история, и в какой-то момент, когда мы уже приближались к съемкам, Сабина сказала: «Это, наверное, самый сложный постановочный проект за всю историю студии «Слон». Основные средства нам дал Минкульт, и в этом смысле было ограничение, потому что сначала казалось, что это будет дешевле и проще. Сабина в этом плане блестящий продюсер, потому что она и твой соратник, и твой союзник, и прекрасный образованный человек, который и понимает, и решает все проблемы, что самое главное. Ты себя чувствуешь очень комфортно. Иногда, конечно, как и у всякого продюсера, режиссера и автора, возникают какие-то проблемы, с монтажом ли, с какими-то неожиданными решениями, но мы всегда находили компромисс. Тут, конечно, надо сказать, что без Сабины этот фильм, наверное, не был бы снят. Это, наверное, единственный продюсер, который смог решиться на такое кино и который потянул бы такую историю со всех точек зрения, и с творческой, и с финансовой. Что касается сложности постановки: где снимали, как долго, какие вообще сложности были в процессе съемок?
Сложности были, во-первых, с подбором актеров. У нас был огромный кастинг. Я посмотрел, наверное, несколько сотен мальчиков и девочек, которые учатся либо выпустились недавно из творческих актерских вузов — это была и Москва, и Питер, и Нижний Новгород. Это был сложный кастинг, с массой проб. Это была первая сложность. Потом — выбор места съемок. Сразу стало понятно, что это будет сложно, потому что это экспедиция и, скорее всего, не в одно место. И поскольку оператором был Олег Лукичев, очень талантливый человек и перфекционист, который отвечает за любую мелочь в кадре, способную нарушить гармонию, — у нас выбор натуры был очень тяжелый и долгий, мы объездили очень много мест. Бывали в таких местах, про которые нам говорили: «Да вы туда не доедете, потому что можно только лодкой! Через месяц паром будет, тогда попадете туда». В результате мы остановились на нижегородском направлении. Первое место съемок — окрестности города Выксы, там совершенно потрясающие, непохожие ни на что места и деревни, в которых живет несколько человек. Это настолько далеко в лесу, что туда добраться и найти их было очень сложно. Потом был Нижний Новгород, а потом мы снимали в Воскресенске. У нас было несколько переездов, это очень сильно всё осложняло. Единственное, нам очень повезло с погодой. А так были места, куда мы съемочную группу возили «джипами», челночным способом. Это было, конечно, очень сложно. Частенько находились по колено в воде. Для того чтобы создать место падения метеорита где-то в лесу, художник-постановщик выжигала две недели траву на огромной площади, завозила какую-то гарь, чтобы всё это было похоже на настоящее. Сложностей, в общем, было много, но у нас была очень хорошая подготовка, и поэтому съемочный период прошел без каких-либо эксцессов. Не было никаких остановок, никаких проблем, организовано всё было прекрасно.
Что такое для вас настоящее кино?
Настоящее кино — это то кино, которое «цепляет» зрителя, которое вызывает у него какие-то ответные эмоции, мысли, которое не дает ему еще долгое время думать об этом кино. Когда зритель выходит из кинотеатра и думает об этом кино, помнит о нем, кому-то рассказывает, значит, оно попало в зрителя. Мне кажется, это главное для настоящего кино — попасть в зрителя и заставить в нем что-то перевернуться.
