Как к вам попал этот проект?
Чисто случайно. Во-первых, я сто лет дружу с Яриком и Юриком — это режиссер Ярослав Чеважевский и исполнитель одной из главных ролей и сопродюсер Юра Колокольников, — поэтому, наверное, это было предопределено нашими отношениями. А ситуативно это произошло тот момент, когда на Чистопрудном бульваре года полтора назад я случайно встретила Ярика. Что-то мы с ним разговорились, и он сказал: «А давай я тебе покажу киношку». И показал сборку кинофильма, ранее именуемого «36’6», который сейчас стал комедией «Мама дарагая!» И на его вопрос: «Что скажешь?» — я ответила: «Вещь, конечно, спорная, но, мне кажется, имеет все признаки культовой вневозрастной зрительской комедийной картины, если, конечно, серьезно поработать с материалом». Дальше мы договорились, что я за это берусь и доделываю. Свобода действий была полная. Это было довольно сложно по ряду причин — пришлось доснимать не снятое и переснимать утраченное. Без Марины Голуб определенные вещи теряли смысл, но, мне немного самонадеянно кажется, что я справилась с поставленной задачей. В общем, поиск денег на завершение, новый саундтрек, полный перемонтаж картины, графика — всё это было проведено за достаточно недолгий период времени, и всё это стало возможным после того, как «Фонд кино» все-таки нас поддержал, дал немного денег, на которые, в общем-то, мы это всё и провернули.
Кстати, мы не останавливаемся на достигнутом и работаем над новым проектом с Яром Чеважевским — фантастической городской комедией «Метеорит». Про конец света, который не наступит, про любовь, Москву и вампиров. Совершенно замечательная и ни на что не похожая история. Надеюсь, что «Фонд кино» поверит в нас снова.
Я так понял, что в процессе пришлось чуть ли не пленку восстанавливать из негативов?
Ситуация была такова: действительно, это кино было снято на пленку, а негатив хранился не очень хорошо. Он «задышал», есть такой термин. В определенном смысле пришлось попотеть и понервничать, чтобы ликвидировать последствия этого. В общем, можно считать, что это кино находилось в непрерывном производстве буквально с момента съемки и до июня прошлого года.
Марина Голуб и Юрий Колокольников (фото со съемок)
На сегодняшний день бум комедий немного спал, комедия в чистом виде, а тем более романтическая, уже не работает. Вы имели это в виду, когда шла работа над фильмом?
Я совершенно убеждена, что комедия как жанр не имеет срока давности, она всегда популярна. Другой вопрос в том, что комедиографов у нас практически нет. В моем понимании их у нас от силы три человека, да и то с оговорками. Так вот Ярик — один из этих трех. У него есть безусловное чувство смешного и нюх на это, он — режиссер, который понимает зрителя и дружелюбен по отношению к нему. В его комедиях всегда есть мораль и мысль, что очень важно для меня лично и что, безусловно, чувствует публика. Ярослав сам по себе — это сочетание смешного и грустного. Взрослый мужчина с психосоматикой четырехлетнего ребенка. При этом большой умница, интеллектуал и профи в своем деле. Чеважевский — один из культовых рекламных режиссеров: МГТС и прочие МТС и «Билайны» стоят в очереди именно к нему.
Вот, кстати, к вопросу о комедии. Почему у нас случился такой перекос в комедии положений, в то, что я называю пластмассовым кино? То, что Ярик снял, это не пластмассовое кино, это живой, нормальный, хороший фильм — и по картинке, и по всему остальному. Но такое ощущение, что все российские комедийные фильмы отлиты на одной фабрике детских игрушек.
Для правильного ответа на этот вопрос нужен исторический экскурс, который я, естественно, проводить не буду, я просто кратко обозначу, что думаю. Главная причина кроется в девяностых годах, когда погибло советское кино. Оно прекратило свое существование, когда исчезла жизнь, которая могла его генерировать. Случился огромный культурологический провал. Дальше всё пошло по пути копирования кино-развлечения американского образца, что окончательно убило самостийность нарождающегося российского кинематографа. Это было дичайшей ошибкой. Наше кино другое, оно ближе к европейскому, оно всегда построено на глубоком психологизме отношений, на истории. А американское кино в массе своей — это развлечение. Это попкорн, пиво, «гыгыгы» и полтора часа потрясающих эффектов. Это не плохо, это отлично, я обожаю такое кино, но оно, к сожалению, так искрометно у отечественных производителей не выходит. Зачастую получаются примитивные кальки — пластмасса.
На съемочной площадке фильма
Это производная от нефти.
Ну вот вам и ответ. Во всем виновато обилие ресурсов! Оно делает ментально ленивыми даже киношников. Кино перестало быть оригинальным, всё свелось к заимствованию идей и производству по американскому лекалу. Как класс исчезла категория сценаристов, которые могут писать комедии. Хотя, казалось, есть немало примеров комедийной классики, на которую можно равняться, один «Иван Васильевич меняет профессию» чего стоит. Зубодробительная комедия, которая до сих пор собирает зрителей у телеэкранов.
Там Булгаков все-таки в основе.
А кто мешает взять его за основу и теперь?
«Кавказская пленница!», «Весёлые ребята» и прочие ремейки показали, что мешает.
Я не про ремейки, я как раз против того, чтобы входить в эту воду бесконечно. Это происходит от творческого бессилия. Создание комедии, как и создание фильма любого жанра, требует высокой внутренней культуры, чувства юмора и, как минимум, знания законов, по которым кино делается. И это ни в коем случае не должно быть попыткой вырулить на гарантированный минимум того, что может съесть зрительный зал. Зрителя надо уважать и любить, даже через силу. Примитивные комедии и тупой юмор отражают неблагополучную ситуацию внутри общества в целом и внутри кинематографического цеха в частности. Всё взаимосвязано. Быстрые деньги и никакой ответственности перед потомками. Слава Богу, ситуация стала меняться в последнее время. Приходят гораздо более осмысленные фильмы. Мы, например. Но переломным моментом в сторону качества стал фильм «Горько!»: гротескный, хлесткий, эксплуатирующий абсолютно впрямую и на грани очень конкретные вещи. Такой же прямой выстрел, как продукция Enjoy Movies, но в нем присутствует режиссер, история и драматургия.
И при этом это авторское кино.
Конечно. Там присутствует автор. Поэтому, как говорится, что ни делай, а природа возьмет свое. Просто утрачены поколения зрителей, люди отучились смотреть нормальное кино, они привыкли... Я не хочу называть эти фильмы, но мы все понимаем, о чем идет речь. Зрителю интуитивно приходится предпринимать усилия над собой, чтобы перейти в иную категорию. Наша задача — помочь им в этом.
Я недавно видел материал, где показали статистику телесмотрения. У нас перестали смотреть фильмы по телевизору. Все ушло в сериалы. У нас еще десять лет назад 25% телесмотрения составляли кинофильмы. Сейчас на долю кино на ТВ отводится 14-15%, всё остальное — телефильмы и телесериалы. Ну, и плюс новости, конечно.
Тут очевидные причины. Во-первых, если говорить о западном контенте и о продукции уровня HBO (очень модное слово ныне), то есть, о сериалах определенного уровня, то человек получает возможность смотреть высококлассное полнометражное кино. Но только не полтора часа, а оставаться с любимыми героями месяцами, иногда годами. У «Homeland» (я про американскую версию, естественно, да простит меня Павел Семенович) — каждая серия, как отдельное кино, просто с чуть меньшим хронометражем. Рано или поздно всё уйдет в ТВ-контент, живущий в интернете. Кино останется, но зрительский интерес будет и дальше смещаться в сторону высококлассной ТВ-продукции. Как ни крути, если каждый вечер или два раза в неделю смотришь по серии «Homeland», разбавляя это «Гранью», иногда включая туда «Ходячих мертвецов» и еще что-нибудь, волей-неволей, тебе захочется чего-то большего, чем «Яйца судьбы». Это некий латентный процесс формирования зрительского спроса на совершенно других образцах. И вот сейчас те, кто видит совершенно другой продукт и другой уровень, начали требовать другого отношения к себе через кассу кинотеатра. Может, тогда кино и перестанет быть пластмассовым?
