Люк Поль Морис Бессон родился в Париже в семье профессиональных дайверов. Родители трудились инструкторами, обучали желающих покорить морские глубины тонкостям этого непростого ремесла, а Люк, наблюдая за ними, постепенно и сам полюбил голубую бездну. Конечно, этому поспособствовала не только профессия родителей, но и обстановка в целом: основную часть своей жизни он проводил на берегах Греции, Италии и Югославии: вот оно — море, стоит только сделать пару шагов и протянуть руку. Однажды, когда ему было десять лет, он рискнул отправиться в короткую подводную прогулку вместе с дельфином, обняв его за плавник, и этот удивительный опыт до такой степени тронул его, что мальчик решил посвятить свою жизнь изучению этих фантастических существ. Люк Бессон готовился стать морским биологом, но жизнь морских обитателей он изучал не только с помощью книг, учебников и образовательных фильмов, но и на собственном опыте, всё чаще погружаясь в воду и соприкасаясь с загадками глубины без участия посредников. Подводный мир захватил его воображение, и однажды Люк понял, что в голове его сама собой начинает складываться какая-то история, которая стала приобретать всё более четкие очертания после просмотра документального фильма про фри-дайвера Жака Майоля, погрузившегося на глубину в 92 метра без акваланга. Бессон начал сочинять рассказ под названием Le Petit Siren (переводится это примерно как «Русалочка»), и, как показало время, без него мы, возможно, никогда не узнали бы того Люка Бессона, которого знаем сейчас.
Когда Люку было 17 лет, с ним произошел несчастный случай, навсегда поставивший крест на его будущем. Он больше не мог погружаться на глубину. Но даже зная о том, что судьба поставила крест на его самой заветной мечте, он не стал опускать руки. Юноша вернулся в Париж, где продолжил обучение в школе и принялся размышлять над тем, чем же ему заниматься в этой жизни. Сидя с приятелем и перебирая возможности, Люк вспомнил о своей давней любви к сочинительству (к тому времени к «Русалочке» добавились наброски некой научно-фантастической истории, вдохновение для которой он черпал из популярных комиксов); пусть эта самая любовь, по его собственному признанию, была скорее стремлением перестать маяться от скуки, нежели нестерпимым желанием реализовать свое творческое начало, но именно в творчестве Бессон и решил попытать счастья. Умение придумывать вкупе с умеренным интересом к фотографии дали вполне ожидаемый результат: Люк увлекся кино и телевидением. Ему повезло: один из его друзей трудился младшим ассистентом на съемочной площадке одного фильма и однажды взял Люка с собой. Увидев собственными глазами, что из себя представляет процесс создания кино, Бессон настолько заболел им, что бросил школу и практически всё свое время посвящал просмотру разнообразных картин: в день ему порой удавалось проглотить до двенадцати штук. Разумеется, настал однажды и тот момент, когда Люк взялся за собственную короткометражку (без использования знаменитой камеры Super 8, разумеется, тоже не обошлось), но результат его настолько не обрадовал, что парень понял: без знаний, умений и навыков всё равно ничего не получится. И он сам решил пойти по стопам своего приятеля, чтобы как можно глубже погрузиться в процесс и учиться не по книжкам, а по живому материалу.
Поработав под началом таких режиссеров, как Клод Фаральдо и Патрик Гранперре и сняв три собственных короткометражных фильма, документалку и несколько рекламных роликов, девятнадцатилетний Бессон уехал в Америку, чтобы учиться своему новому ремеслу в колыбели современного кинематографа — Голливуде. Там он прожил три года, постигая тонкости кинематографического искусства как с технической, так и с творческой точки зрения. Из Соединенных Штатов он вернулся уже готовым к настоящей работе, первым делом создал собственную производственную компанию и приступил к съемкам очередного короткометражного фильма, который принято считать его первой по-настоящему профессиональной работой в художественном кино. Лента называлась L'Avant Dernier, «Последний в авангарде», и примечательно в ней следующее: во-первых, музыку для него написал Эрик Серра, с которым Бессон познакомился в начале восьмидесятых; а во-вторых, именно эта картина легла в основу первого полнометражного проекта начинающего режиссера — «Последняя битва». Фантастическая история о пост-апокалиптическом будущем и людях, уцелевших после глобальной катастрофы и утративших способность говорить, отнюдь не стала первым блином, который комом: лента, в которой не звучит ни одного диалога (монологов, впрочем, там тоже не было), завоевала два приза на престижном фестивале научно-фантастического кино «Авориа» и еще восемнадцать — на других фестивалях схожей направленности. Дебют двадцатичетырехлетнего режиссера оказался весьма успешным, и уже через два года Бессон устремился, что называется, к вершинам: в 1985 году на экраны французских кинотеатров вышел полукомедийный драматический триллер «Подземка» с Изабель Аджани и заворожившим публику после фильма о Тарзане «Грейстоук» Кристофером Ламбертом.
Всего лишь второй фильм в режиссерской карьере оказался настоящей ступенью ракетоносителя: три премии «Сезар», одна из которых ушла Ламберту; почти три миллиона зрителей («Подземка» заняла третью строчку самых кассовых фильмов Франции после «Трех мужчин и младенца в люльке» и «Специалистов»); и, разумеется, культовый статус — это безусловный знак качества. Люк Бессон почувствовал себя готовым покорять уже не только французские, но и мировые экраны. Как это сделать, он, режиссер, получивший изрядные знания в Голливуде, прекрасно понимал. Нужно было снять англоязычную картину. Вот здесь и всплыла его так и не законченная история «Русалочка», которую он сочинял от нечего делать в юные годы. Реальная история чемпиона по погружению без акваланга Жака Майоля, собственные детские мечты, рухнувшие в одночасье, и бесконечная любовь к морю стали источником, из которого на свет появился фильм «Голубая бездна» — кино, с помощью которого Бессон заявил о себе на весь мир.
По большому счету, Люк работал над этим фильмом двенадцать лет, начиная с того самого момента, как в его голове стали появляться первые наброски сюжета. Фильм о Жаке Майоле, история другого дайвера Энцо Майорки и их безмолвное соревнование (они, пытаясь побить рекорды друг друга, так ни разу и не встретились, что называется, на поле боя) оказали самое главное влияние на план Бессона. Он привлек к работе над лентой самого Майоля в качестве консультанта и засел за сценарий. Но написать историю оказалось отнюдь не самым сложным, а скорее, даже самым простым во всей этой затее. Бессон прекрасно представлял себе образ главного героя, которого даже не стал переименовывать (его так и звали — Жак Майоль), но никак не мог найти нужного актера. Сначала он предложил ведущую партию Кристоферу Ламберту, но тот после некоторого раздумья предпочел согласиться на предложение Майкла Чимино и ушел сниматься в «Сицилийце». Затем Бессон обратился за помощью к Микки Рурку, но герой «9 с половиной недель» и тогда еще только будущего «Сердца Ангела» очень опасался подводных съемок, без которых «Голубая бездна» была невозможна, и тоже ответил отказом. Были попытки привлечь в исполнители главной роли Мела Гибсона и Жерара Ланвена, но и с ними тоже не сложилось. И тогда Люку порекомендовали никому практически не известного Жана-Марка Барра. Молодой и прекрасный как Аполлон актер идеально вписался в образ Майоля как визуально, так и физически. Ведь и ему, и Жану Рено, сыгравшего друга и соперника протагониста Энцо Молинари (его прототипом стал Энцо Майорка), пришлось по несколько часов проводить в воде: каждую сцену с погружением, а их было штук по пятнадцать в день, снимали без участия дублеров.
История любви — в самом глубоком и всеобъемлющем понимании этого слова, — порой несколько отстраненная, очень личная и потому рефлексивная и интровертная, источающая легкий аромат фантастики, поражала. Завораживающая музыка, которую снова, как и в «Последней битве» и «Подземке», написал Эрик Серра; изумительные подводные съемки; тщательный подход к деталям (уже одно то, что исполнители ролей Жака и Энцо в детстве похожи на Барра и Рено, говорило о многом); и, конечно же, несмолкающий зов безграничной морской глубины волей-неволей заставлял воспринимать эту картину в первую очередь на чувственном уровне. Соотечественники Бессона оказались благодарными зрителями: мало того, что «Голубая бездна» стала самым кассовым французским фильмом на тот момент, так она еще и не покидала кинотеатров в течение целого года. За это время ее посмотрело более девяти миллионов зрителей, но…
Первый англоязычный проект Бессона получил безусловное признание на родине, но вот за ее пределами такого заметного успеха не имел, а в США и вовсе провалился. Дело в том, что для американского проката ленту перемонтировали, хотя точнее будет сказать «искромсали». Мало того, что от 132 французских минут американскому зрителю досталось только 118: магический саундтрек Эрика Серра был полностью заменен на новое музыкальное сопровождение, написанное Биллом Конти специально для новой версии, а логичную и выверенную оригинальную концовку заменили на полуоткрытый финал с однозначным намеком на хэппи-энд. Ничего хорошего из этого, разумеется, не вышло, и «Голубая бездна» хоть и имеет культовый статус в том числе и в США, но поклонники картины, вспоминая о ней, почти всегда говорят, что смотреть надо полную режиссерскую версию, которая длится аж 168 минут.
Настоящим прорывом на интернациональном кинополе для Бессона стал фильм «Никита». Успех картины, в которой Люк впервые открыто проявил свой теперь уже фирменный интерес к сильным женским персонажам, заключался даже не в кассовом успехе, хотя лента, безусловно, стала хитом, а еще и в том, что ее жизнь не закончилась с финальными титрами. В 1991-м, через год после выхода «Никиты» на экраны, в Гонконге был снят боевик «Черная кошка», авторы которого не скрывали, что вдохновением для их работы послужил именно фильм Бессона. В 1993 году американцы подвергли детище Бессона ремейкизации: фильм назывался «Убийца», а главные роли в нем сыграли Бриджит Фонда, Гэбриел Бирн и Дермот Малруни. Кинокритик Роджер Эберт, поставивший «Никите» три с половиной звездочки из четырех, «Убийце» влепил «тройку» — главным образом из-за того, что ремейк не только не сумел так увлечь его, как увлекал оригинал, но и из-за вполне естественного, но очень раздражающего ощущения дежа вю. В 1997-м эксплуатация продолжилась уже на малых экранах: Warner Bros. и Fireworks Entertainment запустили ставший гиперпопулярным сериал под тем же названием с Петой Уилсон в заглавной роли. Проект прожил в эфире четыре года, первые два из которых занимал лидирующую позицию в рейтинге канала USA Network. Пятый сезон вполне мог появиться на свет, но «Уорнеры» и телевизионщики так и не сумели договориться об условиях продления сериала. В 2010 году канал CW подхватил эстафетную палочку и выдал в эфир новый сериал «Никита*» с Мэгги Кью и Шейном Уэстом, связанный с оригинальной картиной Бессона теснее, нежели предыдущий телепроект, однако рейтинги его от сезона к сезону падали, и четвертый сезон, состоявший всего из шести серий, стал для сериала последним.
Конечно, в 1990-м, когда фильм «Никита» только вышел на экраны, Бессон и не подозревал, каким долгожителем окажется его картина, и просто продолжал работать. Он снял два документальных фильма, а параллельно освежал в памяти собственные наброски фантастической истории, которую начал сочинять в подростковом возрасте. Уже обладая серьезным профессиональным опытом, он прекрасно понимал, что реализация этого сочинения в форме кино потребует серьезных — очень серьезных — затрат, а значит, обойтись без вливаний извне совершенно однозначно не получится. При этом ему совершенно не хотелось, чтобы кто-то вмешивался в его проект, требовал изменений в сценарии и вообще — превращал авторскую работу в студийную халтуру. Поэтому Бессон снова отложил свою фантастику в ящик, решив дождаться того момента, когда его имя само по себе станет гарантией успеха любой картины, и продолжил нарабатывать авторитет.
Если зреть в корень, то в «Леон», своей следующей режиссерской работе, Бессон развивает ту же самую тему, которую поднял в предыдущем фильме, но на сей раз он работал уже с абсолютно конкретным прицелом не просто на международную, а на американскую аудиторию. «Ее звали Никита» он делал на французском языке, а «Леона» уже на английском, и основная часть съемок проходила в Нью-Йорке, если не считать интерьерных сцен, снимавшихся главным образом в Париже. Актерский состав также был вполне международным: конечно, без Жана Рено, любимца режиссера, не обошлось (Люк шутил, что в «Леоне» Рено играет как бы американского родственника своего же героя в «Никите»), а компанию ему составили Гэри Олдман, Дэнни Айелло и юная дебютантка Натали Портман. В этой блестящей и весьма успешной как с точки зрения кассовых сборов, так и в плане критики криминальной драме Бессон снова исследовал свои вечные темы — женщина, в разрушительных обстоятельствах вынужденная стать не просто сильной, а сильнее любого мужчины; и, конечно же, любовь. Сейчас, когда за плечами Люка уже более дюжины режиссерских работ, становится вполне очевидно, что практически все его фильмы — о любви, и эту тему он исследует всесторонне. В «Леоне» речь идет о любви, которую испытывает человек, сам себя полагавшим неспособным на подобное чувство.
Именно «Леон», также известный под названием «Профессионал», стал тем самым фильмом, который по-настоящему сделал Бессону имя, который позволил ему получить полный кредит доверия от французского киногиганта — студии Gaumont. Вытащив из запасников проект фантастического фильма, Люк пришел за большим бюджетом — и получил его. «Пятый элемент» стал самым дорогостоящим на тот момент фильмом, снятым за пределами Соединенных Штатов и без участия Голливуда, хотя весьма значительная часть рядовых зрителей до сих пор искренне полагает эту картину голливудской отнюдь не в переносном, а в очень даже прямом смысле. Разочаруем сторонников этой теории: «Пятый элемент» снят полностью на французские франки, вложенные в его производство боссами Gaumont, и ни английский язык, ни еще более интернациональный и даже американизированный актерский состав, нежели в предыдущих картинах, этого факта не изменят.
Нет ничего удивительного в том, что Бессон придерживал этот проект: он необычен со всех сторон, как его ни разглядывай. Первое, что бросается в глаза при просмотре, — отсутствие противостояния героя и злодея. Персонажи Брюса Уиллиса и Гэри Олдмана ни разу не сталкиваются друг с другом, что для истории, где есть сугубо положительный и сугубо отрицательный герой (особенно если эта история кажется голливудской) крайне нехарактерно, как и отсутствие финальной схватки между героем и негодяем. Зло вообще в этом фильме бесплотно, бесформенно, и к тому же оно, как и добро, кстати сказать, — чужое. Популярная теория, что всё зло — в людях, а всё добро — в них же, весьма удачно опровергается: человечество в «Пятом элементе» — глупые дети, которые ломают все свои игрушки без злого умысла, а просто из любопытства или дурости. Угроза прибывает из глубин космоса, как и спасение: камни, олицетворяющие четыре элемента, хранит инопланетянка (что интересно, не крутой боец и защитник всех и вся, а вполне себе творческая личность), и только пятый оказывается нашим — и только нашим: любовь как главное сокровище и главное оружие рода людского, обладающее стихийной мощью. Говорить о том, что «Пятый элемент» является философской притчей в фантике из научной фантастики, может быть, и не стоит, но определенный элемент философствования в этой картине, безусловно, имеется.
«Пятый элемент», снятый в пересчете за $80 млн, принес своим создателям грандиозную кассу в $263 млн и мгновенно перенес Люка Бессона на несколько ступеней вверх. Именно этот успех позволил ему взяться за самый масштабный фильм в его карьере, ставший если не точкой, то уж, совершенно однозначно, пиковым моментом в исследовании одной из главнейших тем творчества Бессона. В 1999 году в прокат вышла «Жанна д’Арк», на создание которой студией Gaumont было потрачено $85 млн. История простой деревенской девушки, в кратчайшие сроки превратившейся в национальную героиню Франции и принявшей мученическую смерть, также стала англоязычным проектом с интернациональным актерским составом. Бессон объяснял свое нежелание снимать французское кино про французскую героиню с французскими актерами двумя причинами. Первая: по его мнению, французские актеры и актрисы недостаточно хороши для этого проекта. То есть, как он сам говорил, они талантливы, но не настолько, чтобы составить конкуренцию тем, кого он взял в свой фильм, в том числе и Милле Йовович, которая на тот момент уже была его женой. А вторая причина обусловлена историческим контекстом.
— К 1431 году, когда разворачивается действие фильма, Франция уже лет восемь говорила по-английски, — рассказывал Бессон в одном из интервью. — Франция была оккупирована. Критики спрашивают: «Почему он снимает на английском?» Потому что север Франции уже восемь лет говорил на этом языке.
«Жанна д’Арк» в прокате провалилась, собрав чуть меньше $67 млн. Критики называли фильм тяжеловесным и к тому же не выдержавшим собственной тяжести. В вину режиссеру вменялись чересчур современные речевые обороты в диалогах, исторические неточности, уровень насилия в кадре и Миллу Йовович в качестве главной актрисы; похвалы же достались главным образом бессменному оператору Бессона Тьерри Арбогасту. Тем не менее, фильм получил несколько номинаций на премию «Сезар», в том числе и за режиссуру, хотя отмечен призами был только за звук и дизайн костюмов. Позднее Милла Йовович получила «Золотую малину» за исполнение роли Жанны д’Арк, а Бессон замолчал как режиссер на целых шесть лет, сосредоточившись главным образом на продюсерской деятельности, выпустив за это время два сиквела и один ремейк «Такси», запустив франшизу «Перевозчик» и новую версию истории благородного Фанфана Тюльпана. А в 2005 году он вернулся с самым необычным фильмом в своей режиссерской карьере.
«Ангел-А» отличается от большинства бессоновских работ не только тем, что это — наконец-то — французское кино. Это удивительный фильм, который не вписывается ни в один жанр и при этом является ярким представителем сразу нескольких. Он целиком и полностью выстроен на противопоставлениях и противоположностях: лента даже снята в черно-белой цветовой гамме именно поэтому. Мужчина — женщина, смуглый — белокожая, брюнет — блондинка, низкорослый — высокая, грешник — ангел, интроверт — экстраверт; перечислять количество олицетворений ина и яня в этой картине можно бесконечно долго. Но это, конечно, не главное, это, в конце концов, лишь прием. «Ангел-А», как и другие картины Бессона, — это очередное исследование любви. На этот раз здесь рассматривается, в общем-то, вполне банальный, но от этого ничуть не менее жизнеспособный аспект любви: полюби себя, и тогда не только полюбят тебя, но и ты сам сможешь полюбить кого-то еще. С героем всё это происходит практически мгновенно, и здесь тоже кроется уже описанный выше прием: незадачливый жулик, добрый, застенчивый и романтичный, встречается с ангелом, который ведет себя совершенно не по-ангельски: курит, пьет, в неинтеллигентных выражениях говорит о сексе… «Ангел-А» — самая настоящая сказка, современная — но все-таки сказка. Этот фильм в нужной степени наивен и полон сантиментов и при этом идеален с визуальной точки зрения: картинка настолько безупречна, что всё кино можно разобрать на стоп-кадры и напечатать в виде комикса; история не потеряет ни грамма своего совокупного очарования.
В 2002 году Бессон отправился покорять новые творческие вершины и подался в писатели. Его литературным дебютом стала детская сказочная история «Артур и минипуты», у которой впоследствии появилось несколько продолжений. Еще во время работы над «Жанной д’Арк» Бессон неторопливо начал работу над экранизацией собственных книжек, справедливо полагая, что никто не обвинит его в надругательстве над чужим творческим наследием: надругаться он собирался над собственными же произведениями. И те пять лет, что, на первый взгляд, были отведены на продюсерскую деятельность, на самом деле были потрачены Люком еще и на киноадаптацию первых двух повестей про Артура. Гибрид анимации и игрового кино «Артур и минипуты» вышел в прокат позже картины «Ангел-А», в декабре 2006 года, и снова на американском рынке Бессона подстерегали старые добрые грабли. Харви Вайнштейн решил, что знает американскую публику лучше, чем режиссер, и перемонтировал ленту так, что в итоге получился самый обыкновенный провал. Бессона обвинили в том, что фильм получился чужеродным и отталкивающим, обозвали его расистом за то, что он привлек к озвучиванию обезьяноподобных персонажей двух чернокожих парней — рэпера Снуп Догга и Энтони Эндерсона, да еще и обнаружили в «Артуре» некоторый плагиат. Сам Бессон в одном из интервью заявил, что в американском провале фильма виноват лично Харви Вайнштейн: дескать, он внес в ленту слишком много изменений, чтобы сделать ее похожей на американскую, а вышло в итоге ни рыба, ни мясо. Тем более что Америка и Великобритания были единственными странами, которым показали альтернативную версию «Артура и минипутов»; остальной мир увидел мультфильм таким, каким он был изначально. В результате мировые сборы картины при бюджете в $86 млн составили $107 млн, что было явным недобором, и сиквелы в США прокатывала уже студия Fox при небольшом участии The Weinstein Company.
Следующие несколько лет Бессон реализовывал в себе сказочника, снимая продолжения «Артура и минипутов», а в 2010 году принялся озорничать по полной программе, соединив в одной картине свою фирменную тему сильной женщины с любовью к разным историческим эпохам и приключенческому кино. «Необычайные приключения Адель», снятые, как и «Ангел-А», на французском языке, представляли собой экранизацию со всеми жанровыми особенностями, а от Люка Бессона, романтика и в какой-то степени философа, до сих пор ждали чего-то другого. Наверное, поэтому получилось так, как получилось: отзывы о картине были в основном положительными, а вот кассовые сборы совсем не впечатляли: по не самым, надо признать, точным данным, на фильм было потрачено 25 млн евро, а касса составила всего 34 млн долларов США. Бессона начали открыто обвинять в том, что он ушел в коммерческое кино, хотя совсем недавно он был стопроцентным представителем авторского кинематографа. И, как будто бы в ответ на эти обвинения, он снимает независимую англо-французскую ленту «Леди» — биографический рассказ о жизни бирманской оппозиционерки Аун Сан Су Чжи. Здесь, конечно, не приходится говорить о кассовых сборах, поскольку в большинстве стран лента если и вышла в прокат, то главным образом в ограниченный. Критики отнеслись к фильму прохладно, то называя его безэмоциональной цепочкой событий, то совершенно невыносимым в своей скрупулезности биографическим комментарием к личности, то обвиняли его в карикатурности, излишней драматичности и вообще, говорили, что пациент скорее жив, чем мертв. Мнения обычных, лишенных профдеформаций зрителей были значительно более теплыми, но в главном они с критиками все-таки сходились: Люк Бессон — не самая подходящая кандидатура для такой истории.
Кажется, будто в кинобиографии Бессона наступила не самая светлая полоса. Каждый новый его фильм разносят критики и не торопятся хвалить зрители. Последняя по времени его работа — «Малавита», экранизация прозы Тонино Бенаквиста, — опять мало кого удовлетворила. Большинство поклонников режиссера возлагают свои надежды на «Люси*» — полуфантастический экшн, в котором отчасти соединяются некоторые отличительные черты «Пятого элемента» и «Никиты». Фильм должен выйти в августе-сентябре текущего года, и тогда станет понятно, действительно ли вернулся тот самый Люк Бессон, от которого зрители успели отвыкнуть, или же он изменился окончательно и бесповоротно. Хочется верить, что некоторые вещи все-таки можно вернуть. Бессон, как ни крути и в чем его ни обвиняй, режиссер авторского кино, и в этом самом авторском кино он — едва ли не последний настоящий романтик. Как и всех нас, его интересует прежде всего любовь и все ее мыслимые аспекты. Только, в отличие, скажем, от его российских и многих европейских коллег, любовь, которую ищет Бессон, — это не болезненное чувство, причиняющее страдания и через них к чему-то там приводящее, а просто любовь. Та самая, настоящая. Без примесей. Чистый, так сказать, жанр. Возможно, когда-нибудь Люк Бессон снова снимет об этом кино. А возможно, он ее уже нашел и ему больше нечего сказать.
