— Студии больше не занимаются кинобизнесом, — утверждает Лэндис. — Кое-кому из нас очень повезло. Я начал снимать кино для студий в семидесятые годы. Тогда студии уже умирали, но они хотя бы всё еще были студиями.
Пресса немедленно забросала режиссера актуальными и злободневными вопросами, первый из которых живо напомнил ситуацию с Филиппом Киркоровым, только без таких скандальных результатов. Чем объясняется стремление Голливуда к ремейкам прошлых хитов? Мэтр нашел, что на это ответить.
— Тем, что нет оригинальных идей. Мало кто это понимает, но сейчас идеи — не главное, давно уже не главное; главное сейчас — идеи руководства. Киностудии в наше время — это часть огромных мультинациональных корпораций. Time Warner, British Petroleum, Sony — это не компании, это целые гребаные нации. Колоссальные международные конторы, которые даже не платят налоги! Это просто смехотворно. Чистые пираты. И они сейчас в отчаянии, потому что не знают, как заманить людей в кинотеатры, поэтому и пихают повсюду 3D и прочую хренотень. Сейчас вообще нормально тратить больше денег на то, чтобы продать фильм, нежели на то, чтобы его снять. И ремейки, и сиквелы клепаются как раз потому, что это брэнды. «Кока-кола», например. Фильмы, проданные как брэнд, выгодно переснимать. Это, на самом деле, трагедия, потому что есть, например, блестящий фильм Тоуба Хупера «Техасская резня бензопилой», но ремейки зарабатывают гораздо больше денег, чем такое кино.
Раньше, по словам Лэндиса, всё было несколько иначе, и у крупных студий главным было не то, какая корпорация дергает за ниточки и принимает решения, а то, кто в данный момент этой студией руководит.
— Когда я снимал «Зверинец», я мог по названию студии сказать вам, кто там главный: Лью Уэссерман — это Universal, Дэвид Бегельман — Columbia, Артур Крим — Unites Artists, Стив Росс — Warner Bros. А сейчас я не знаю, кто владелец студии. Нет индивидуальностей, готовых рискнуть. Потому что этот самый риск теперь слишком велик! Я не слишком-то старый, но многие мои фильмы зарабатывали больше денег на второй, третьей, четвертой неделе, потому что действовало агентство «Одна баба сказала». А сейчас, если фильм не зашиб деньгу в первый уик-энд, тебе п...ц!
Затем Джон Лэндис переключился на проблему пиратства, и здесь он выражает точку зрения, близкую многим кинематографистам, правообладателям и вообще противникам позиции «информация должна быть свободной».
— Одна из серьезных проблем с интернетом состоит в том, что никто не решает ее в контексте работы с Youtube, Google, Yahoo, которые существуют за счет пиратства. Им приходится воровать интеллектуальную собственность, они что-то вроде вампиров. Как с этим бороться? Выросли целые поколения людей, считающих, что если они что-то скачивают бесплатно, они не воруют. Они даже не задумываются об этом, и в результате интеллектуальная собственность превратилась в ничто. Раньше ты мог написать книгу, нарисовать картину — и это принадлежало тебе, а теперь тебя регулярно насилуют. Это сложный вопрос, и полного ответа на него у меня нет.
Несмотря на моральное и творческое падение студий, засилье ремейков и непобедимое интернет-пиратство, Лэндис всё же смотрит в будущее с оптимизмом и полагает, что даже в такой ситуации всё еще можно снимать настоящее кино, хотя его понимание того, что такое кино, можно вполне считать непопулярным.
— Хорошие фильмы будут сниматься всегда. Просто увидеть их теперь куда сложнее. Студиям больше неинтересно снимать хорошие фильмы, им интереснее делать кино, которое принесет бабки. Поэтому появляются такие фильмы, как «Аватар» или «Гравитация». Это красивое зрелище. Но хорошее ли это кино? Нет! Зато оно развлекает, оно зрелищное и технически просто поражает воображение.
Лэндис разделяет набирающее популярность мнение о том, что будущее для нынешних кинематографистов скрывается на телевидении, более конкретно — на телевидении кабельном, потому что оно пока еще имеет возможность рисковать и делать то, на что никогда не решатся национальные вещательные корпорации. И тем не менее, мир, считает он, бесповоротно изменился.
— Всё меняется. Стив Джобс уничтожил музыкальную индустрию. Он решил, что песня может стоить двадцать центов. Бах! Уничтожено. Всё изменилось. Здесь нет злодеев, и никто не может это контролировать, поэтому я понимаю, почему они все так боятся. Но все их решения основаны именно на страхе.
С Лэндисом можно спорить, можно не соглашаться, можно попенять ему на присутствие в его фильмографии некоторых сиквелов, которые ну никак не дотягивают до оригиналов, но нельзя не отметить, что высказывание режиссера как минимум злободневно и дает пищу для обсуждений. Правда, при этом еще и хотелось бы, чтобы дело не ограничивалось одними обсуждениями, и позитивные перемены все-таки наступили. Недавно студия Sony задумалась о снижении затрат на производство игрового кино, предлагая расплачиваться с актерами и режиссерами по результатам проката каждой конкретной картины (правда, при этом мейджор намеревается увеличить вливания в анимацию, отчасти потому, что в этой отрасли услуги актеров и режиссеров стоят меньше, нежели в большом кино). Основным стремлением руководства студии является долгосрочная перспектива кинопроектов и продолжительность их рентабельности. Конечно, в данном случае речь идет не о том, чтобы давать режиссерам больше творческой свободы; кажется, что в наше время на подобный риск может идти только Томас Талл и его Legendary Entertainment, а гигантов типа Sony просто интересует соотношение затрат и прибылей и учет успехов и провалов кинопроектов. Но, возможно, это все-таки первый шаг к тем самым позитивным переменам?
