Родился Питер в семье, очень далёкой от кинематографа. Его родители были английскими эмигрантами; отец трудился бухгалтером, а мама взяла на себя заботы о доме, так что кино было для этой семьи всего лишь развлечением, да и то нечасто. Очень может быть, что его стремление дать выход буйству воображения со временем перегорело бы, оставшись всего лишь детскими играми, хотя местность, где жили Джексоны, располагала как раз к обратному: их дом стоял прямо на обрыве, и за одной из его стен сразу же начиналась глубокая пропасть, а в самом низу бились о камни волны океана. Настоящий рай для мальчишки. Но когда маленькому Питеру было пять лет, в доме появился первый телевизор, и однажды мальчик увидел трансляцию британского кукольного сериала «Тандербёрды», поразившего его воображение. Это был первый, пока ещё не очень громкий, но всё-таки звоночек.
Кинотеатра в родном городе Питера не было, и для того, чтобы посмотреть какой-нибудь фильм на большом экране, нужно было ехать на поезде в Веллингтон. Для ребёнка это было всегда грандиозным событием, ведь происходило подобное крайне редко. Далеко не все ленты, увиденные им в детстве, стоили внимания, большинство и вовсе позабылось со временем, однако, значительная их часть всё-таки производила на Пита сильное впечатление. Одним из таких фильмов стал «Бэтмен» 1966 года, полнометражная картина по мотивам комедийного сериала с Адамом Уэстом и Бертом Уордом. Магия кино завораживала, и Питер тщетно силился понять, как это Брюс Уэйн и Дик Грейсон меняют костюмы в мгновение ока, превращаясь в Бэтмена и Робина. Когда он совсем надоел с этим вопросом своим двоюродным братьям, ему ответили: «Это всё спецэффекты». Питер был сражён наповал.
Второй звонок прозвучал через четыре года после «Тандербёрдов», когда девятилетний Пит по все тому же телевизору посмотрел фильм 1933 года «Кинг Конг». Неизведанная и жуткая земля далеко в океане, затерянный мир, динозавры и чудовище — гигантская обезьяна, карабкающаяся по стене Эмпайр-стейт-билдинг, — превратили интерес мальчика к фантастическому кино в одержимость. Если раньше его игры с приятелями на живописном обрыве, где стоял дом, были просто играми, то теперь малыш Джексон придумывал для них если не сценарии, то хотя бы какую-то художественную основу. В немалой степени этому поспособствовали легенды, ходившие по берегам Пукеруа-Бэй, окруженным зарослями, изрезанным глубокими ущельями и укреплённым пологими холмами. Сделай десяток шагов — и вот уже рукой подать до таинственных земель, где, несомненно, обитают племена новозеландских аборигенов — маори, — справляющих кровавые ритуалы, с аппетитом уплетающих на обед человечину и хоронящих своих павших воинов в пещерах и подземных туннелях. Очень кстати в это время пришлась приобретённая родителями восьмимиллиметровая кинокамера, та самая легендарная Super 8, без которой и Спилберг не Спилберг, и Джей Джей Абрамс ещё неизвестно, что бы снимал. Камеру купили не то чтобы ему в подарок, скорее просто в дом, для общего пользования, но чаще всех её брал в руки именно Пит. Игры, конечно, продолжались, становились всё более разнообразными, но душа Питера требовала чего-то более конкретного, крепко связанного с магией кино. И он начал делать своими руками космические корабли и всякие другие транспортные средства по мотивам «Тандербёрдов», а затем снимать их на плёнку, разыгрывая собственные сценарии на заднем дворе. 1971 год, таким образом, можно смело считать годом начала кинематографической карьеры Питера Джексона.
Игрушки, самодельные космические корабли и картонные модели зданий становились реквизитом для бессюжетных короткометражек, которые он снимал, вспоминая о виденных по телевизору «Тандербёрдах», но это было лишь начало. Питеру не раз приходилось слышать от родителей и их друзей рассказы о Второй мировой войне. Кто-то, как его отец, воевал сам, кто-то, как мама, укрывался в убежищах от бомбёжки, и эти военные истории были пусть и не единственным, но самым регулярным источником идей и событий из всех, что находились в его распоряжении. Поэтому самым первым фильмом Джексона — его актёрским и режиссёрским дебютом — стало кино про войну. Питер вырыл в саду траншею, смастерил из досок и деревяшек оружие, одолжил у родственников военную форму — и устроил на камеру экшн и глубокую драму. К вопросу он подошёл со всей серьёзностью: чтобы в кадре не бегали мальчишки с палками и не кричали: «Тра-та-та!» — он красной краской рисовал прямо на плёнке выстрелы. Так, в общем-то, и начала зарождаться будущая студия WETA, во многом перевернувшая представление и зрителей, и профессионалов о визуальных эффектах.
Пытливый ум будущего кинематографиста не знал покоя: после военного фильма с нарисованными выстрелами Питер принялся ставить эксперименты другого толка. Однажды ему пришло в голову заставить отряд скаутов не маршировать по дороге, а скользить по ней, не шевеля ни единой конечностью. Он снял их, стоящих на месте, они сделали несколько шагов, остановились, он снял их неподвижными снова, и так несколько раз. Получилось именно то, что ему хотелось: скауты перемещались с места на место, не прикладывая к этому никаких видимых усилий. И постепенно до Пита дошло, что таким же образом можно снимать не только живых людей, но и неодушевлённые предметы. Пластилиновые динозавры стали героями следующих фильмов Джексона, который благодаря этому опыту начал постигать азы кукольной анимации. Но малолетний режиссёр всё равно был недоволен тем, что получалось в итоге: движения пластилиновых актёров не походили на движения живых существ, было слишком очевидно, что в кадре находятся куклы, поскольку камера Super 8 не могла вести покадровую съёмку, и всё, что мог Питер сделать в данном случае, это снимать как можно более кратковременные сцены. В общем, несовершенство техники побудило его искать новые пути воплощения своих идей.
Увлёкшись шоу «Монти-Пайтон» и специфической анимацией Терри Гиллиама, Пит попытался создать собственное произведение в их стиле с помощью вырезанных из журнала картинок. Получился у него двенадцатиминутный мультфильм, в котором человек, похожий на одного из учителей Питера, прогуливался по улице с зонтиком, а в финале картины взрывался (бомбу мальчишка изготовил сам из петарды и некоторого количества муки и взорвал по-настоящему, чтобы было уж совсем похоже). В школе мультик Пита имел, естественно, грандиозный успех, и вот тут-то наш герой и решил, что пора вести себя по-взрослому, и принялся брать за просмотр небольшую плату. Всего десять центов с носа, но зато он впервые в жизни «вышел в ноль»: деньги, полученные с одноклассников, полностью покрыли расходы на плёнку. Прибыли он, правда, не получил, но для начала и это было неплохо.
К середине семидесятых Питер открыл для себя легендарный журнал «Famous Monsters of Filmland», из которого узнал не только о чудовищах, становившихся героями фильмов, но и об актёрах, отметившихся в кино этого жанра (в числе мэтров ужаса ему однажды встретилось имя, которому суждено было появиться в титрах аж четырёх его будущих лент; речь, конечно же, идёт о Кристофере Ли). Но в первую очередь Пита привлекали статьи о секретах создания кино: о спецэффектах, анимации, кинематографических трюках и прочих полезных для всякого режиссёра вещах. Проглатывая один выпуск журнала за другим, Джексон в конце концов понял, что просто обязан снять собственное кино про гигантскую обезьяну, поразившую его воображение в детстве, и принялся за дело: смастерил Кинг Конга сантиметров тридцати в высоту из остатков пушистого покрывала и старых газет, свёрнутых в рулоны; вырезал из картонных коробок модель того самого американского небоскрёба, а на заднике нарисовал Манхэттен.
Обезьяны, можно сказать, преследовали Питера. Посмотрев «Планету обезьян» с Чарлтоном Хестоном, он, как и все, был в полнейшем восторге от мастерски изготовленных масок, которые носили актёры, изображавшие разумных прямоходящих приматов, и решил во что бы то ни стало повторить успех команды фильма. Маски он делал из пластилина и раскрашивал, потом переключился на латекс; изготовленные Джексоном личины получились очень удачными, но, по признаниям его приятелей, страшно воняли. Впрочем, самое главное ему удалось, он добился своего, а запах — это дело десятое.
Пит рос, и вместе с ним росла и его фанатичная преданность кино. Парень скупал восьмимиллиметровые копии любимых фильмов, среди которых был и «Кинг Конг», и комедии Чаплина, и ленты Бастера Китона, и «Носферату» Мурнау, и «Техасская резня бензопилой», — и регулярно мотался в Веллингтон, чтобы попасть на редкий показ какого-нибудь старого фильма в кинотеатре, и, естественно, посмотреть на большом экране что-нибудь новенькое. Среди картин, отсмотренных в то время, оказалась и лента Сергея Бондарчука «Ватерлоо». Несмотря на то, что в прокате этот международный проект продюсера Дино Де Лаурентиса провалился, Питер, большой поклонник Наполеона и соответствующего исторического периода, смотрел фильм, раскрыв рот, а, почитав побольше о том, как его снимали, и вовсе обалдел. Двадцать тысяч статистов, использованных Бондарчуком для батальных сцен, — это было просто неслыханно. Питер знал, что в реальной битве при Ватерлоо сражались почти сто пятьдесят тысяч солдат, и, представив себе такое количество статистов в одном кадре, буквально задрожал от восторга. Ему страшно захотелось сделать кино, в котором будет битва с участием огромных армий. Мало кто вспоминает (если вообще знает) о том, что Джексон обожал не только ужастики и трэш с кровищей и взрывающимися головами. Он всем сердцем любил и продолжает любить масштабные исторические пеплумы вроде «Спартака», «Кво вадис» и «Падения Римской империи». Эту любовь ему предстояло воплотить в жизнь только через тридцать лет, а пока...
А пока в жизни Питера появилась ещё одна легенда — Рэй Хэррихаузен. Человек, помогавший создавать удивительные вселенные таких картин, как «Война миров» и «Машина времени», был для Джексона реальной ниточкой, ведущей к «Кинг Конгу» напрямую. Хэррихаузен недаром считался прямым наследником Уиллиса О’Брайена — того, кто оживил Конга в 1933 году. Снова обезьяны, никуда не мог Джексон от них спрятаться: Рэй работал с О’Брайеном над оригинальным фильмом «Могучий Джо Янг». Хотя, справедливости ради, самое первое впечатление от трудов Хэррихаузена Пит получил благодаря фильмам о Синдбаде, повторный кинорелиз которых состоялся в середине семидесятых. Драконы, циклопы, гарпии, четырёхрукая женщина-змея — монстры, снова монстры поражали воображение Питера, снова день рождения в Хэллоуин давал о себе знать, и парень опять не устоял: вместе со своими верными друзьями он принялся снимать короткометражку «Долина», в которой отдавал дань уважения Рэю Хэррихаузену. Здесь было всё: и циклоп, и крылатая тварь, налетевшая на героев фильма и унесшая одного из них в когтях, и даже внезапный твист, внаглую украденный из концовки «Планеты обезьян» (да-да, парни сами признаются, что никакими оммажами и приветами классикам в фильме и не пахло, они попросту воровали всё, о чём могли вспомнить). Короткометражку Питер предложил популярному в те годы новозеландскому телешоу для подростков, и фильм произвёл определённое впечатление — не актёрской игрой и сюжетом, разумеется (ни того, ни другого там практически не было), а техническим уровнем ленты вообще.
В творческую жизнь Питера Джексона попыталась вмешаться жизнь реальная: учёба в школе заканчивалась, пора было думать об университете, но юноша решил не тратить времени на высшее образование, несмотря на успешно сданные экзамены и возможность освоить профессию архитектора. Пит намеревался во что бы то ни стало попасть в киноиндустрию, которая, к его вящей радости, переживала в Новой Зеландии что-то вроде Ренессанса и даже получила государственную поддержку. Но возрождающемуся на родине кино Питер оказался не особенно интересен, поэтому после нескольких безуспешных попыток, одна из которых едва не заставила его уехать в Англию, он устроился помощником специалиста в лаборатории фотогравировки — не потому, что его так уж прельщала эта работа, а просто чтобы родители не отправили его учиться в университет. Да и деньги — после карманных-то, выдаваемых мамой и папой, — получались вполне приличные для недавнего школьника. Надо сказать, что нежелание учиться вовсе не выдаёт в Питере лентяя, наоборот, он всегда был готов к новым знаниям, только знания эти должны были соответствовать его текущей жизненной ситуации и профессиональным потребностям.
На дворе был 1978 год. Семнадцатилетний Пит Джексон стоял на перроне железнодорожной станции в Веллингтоне, когда на глаза ему попалась стойка с книжками. Впереди его ждал двенадцатичасовой переезд в Окленд, и парень справедливо решил, что неплохо бы разжиться чтивом в дорогу, чтобы скучно не было. Этим самым чтивом в дорогу оказался «Властелин Колец».
Это было то самое издание эпопеи Дж. Р. Р. Толкина, на обложке которого издательство разместило иллюстрации, взятые из одноименного мультфильма Ральфа Бакши: книга была выпущена в новом оформлении аккурат к премьере картины, которую Джексон уже успел увидеть в кино.
— «Властелина Колец» Бакши я впервые посмотрел до того, как прочёл книгу, — рассказывал потом Питер. — И в результате я здорово растерялся. Начало фильма мне очень понравилось — всё, что было в Хоббитоне, жутковатая встреча с Черным Всадником на дороге, неплохие боевые сцены. Но потом, во второй половине фильма, история начала шататься и рассыпаться на глазах.
Фильм, снятый по мотивам «Братства Кольца» и «Двух крепостей», провалился в прокате, и Ральфу Бакши так и не довелось закончить начатое и взяться за «Возвращение короля», но своё дело он всё-таки сделал: Джексону страшно захотелось узнать, чем же всё закончилось. И пока он читал роман, в голове его билась одна и та же мысль: из этой книги можно сделать потрясающий фильм!
— Конечно, я не имел в виду, что этот фильм могу сделать я, — вспоминает Пи Джей. — О таком я даже мечтать не смел! Это же просто смешно, в конце концов: семнадцатилетний помощник фотогравёра сидит в поезде и мечтает о том, как он экранизирует «Властелина Колец»!
Питер читал книгу долго, так долго, что друзья даже начали над ним посмеиваться, а, закончив с ней, положил на полку и не раскрывал её в течение следующих восемнадцати лет. В том же 1978 году он сменил работу, перейдя в фотоотдел редакции газеты Evening Post, но стремление развиваться в области кино не оставляло его ни на секунду. Помня о впечатлении, которое произвели на него работы Хэррихаузена в «Седьмом путешествии Синдбада», Питер пытался скопировать поединок Синдбада со скелетом, используя принципы кукольной анимации, но безуспешно: то, что у него получалось, не устраивало его, с какой стороны ни глянь. Более того: в процессе съемки этой сложной сцены — с самим собой в главной роли — Питер получил травму позвоночника и вынужден был лечь в больницу на операцию, после которой в течение трёх недель нужно было соблюдать постельный режим. Трюк с фехтующим скелетом так и остался непокорённой вершиной.
Но Пит продолжал жадно впитывать в себя чужой опыт, перенимать его и перерабатывать, чтобы в итоге выдать что-то своё. Он снимал у себя дома понравившиеся ему сцены из «Хэллоуина» Джона Карпентера, пытался сделать собственную версию кино про Джеймса Бонда, обновлял своё нехитрое оборудование, покупал новые объективы, в общем, развивался технически. Следующей его картиной стал фильм «Проклятие Бродящего-По-Могилам» — лента в любимом Питером жанре «кровь, кишки, взрываются головы» по мотивам ужастиков про вампиров, одного из которых, кстати, звали графом Мурнау — в честь постановщика знаменитого «Носферату». Сам Джексон сыграл охотника на вампиров, капитана Оймига (фамилия тоже кинематографическая: Eumig — австрийская фирма-производитель кинокамер и проекторов). И хотя этот проект Питу не удалось довести до ума, пусть изначально и планировалось, что это будет долгожданный полнометражный фильм, его можно считать небольшой, но всё-таки вехой в творчестве Джексона. Дело в том, что именно в «Проклятии...» Питер собирался сделать сцену, в которой участвуют несколько взрослых актёров на переднем плане и несколько детей, одетых так же, как и эти взрослые, на заднем, чтобы создать иллюзию большого расстояния. До «Властелина Колец» оставалось ещё восемнадцать лет.
Время шло, и очарование восьмимиллиметровой камеры уходило в прошлое. Чтобы не превратиться в мечту археологов, Питу пришлось убрать Super 8 в сундук и начать снимать по-взрослому — на 16 мм. Но прежде Джексон и его друг Кен Хэммон, помогавший ему во всех его начинаниях, отправились на три недели в Лос-Анджелес, а точнее — в Голливуд. Приятели посетили несколько конвентов, послушали выступление Фрэнка Маршалла, напарника Стивена Спилберга, а заодно повстречали Дэвида Проуза, человека, ходившего в костюме Дарта Вейдера на съёмках «Звездных войн». Вернувшись домой с новыми силами и новыми амбициями, парни с удвоенной энергией взялись за дело. Питер купил-таки желанную шестнадцатимиллиметровую камеру, одолжив у родителей бешеную по тем временам сумму в две с половиной тысячи новозеландских долларов, а потом обнаружил, что плёнка для неё стоит в двадцать раз больше, чем картриджи для Super 8, и понял, что время легкомысленных экспериментов закончилось. Теперь можно было снимать только в том случае, если ты действительно знаешь, что нужно делать. И в 1981 году Джексон взялся за создание короткометражного фильма «День, когда запахло жареным», которому позднее суждено было превратиться в ленту «Дурной вкус».
