Ксавье Долан пошел по стопам своего отца — канадского актера Мануэля Тадроса. В возрасте пяти лет маленький Ксавье сыграл в серии рекламных роликов, посвященных местной сети аптек. А будучи девятилетним пацаненком, Долан накарябал смешное письмо своему кумиру — купающемуся на тот момент в лучах славы Леонардо ДиКаприо. Выражая восхищение просмотренным пять раз «Титаником», начинающий актер недвусмысленно намекнул, что не против засветиться с ДиКаприо в одном фильме, если тому вдруг понадобится на съемках талантливый ребенок. О том, ответил ли Лео на письмо не по годам амбициозного поклонника, история умалчивает. Это, впрочем, в контексте карьеры канадского вундеркинда — далеко не самое интересное. В 2006 году Долан сыграл в короткометражке «Зеркальное лето» режиссера Этьена Десросьерс, выигравшей «Берлинале». Чуть позже молодой актер отметился небольшой ролью в нашумевших «Мученицах» Паскаля Ложье. А в 2009 году, как гром среди ясного неба, случился его режиссерский дебют — полуавтобиографическая драма «Я убил свою маму».
Сценарий своего первого фильма Ксавье написал, когда ему было шестнадцать. Фильм снял в девятнадцать, преимущественно на свои деньги и, разумеется, с самим собой в главной роли. Синефилы с набережной Круазетт, усердно искавшие уже много лет «свежую кровь», на комплименты не поскупились. В судьбоносном для Долана 2009 году кинокартина «Я убил свою маму» взяла три награды: «Взгляд молодых» за лучший фильм в программе «Двухнедельник режиссеров», приз Art Cinema Award Международной Европейской конфедерации артхаусных кинотеатров и приз за лучший франкоязычный фильм общества драматических авторов и композиторов SACD. В прессе драма про сложные отношения шестнадцатилетнего Юбера со своей матерью вызвала реакцию неоднозначную. К надрывному, временами истеричному, подчас страшно раздражающему своим эгоцентризмом долановскому дебюту, наверное, действительно можно предъявить разного рода претензии. Самая распространенная — вопиющая самоуверенность в условиях отсутствия своего собственного авторского почерка. Лента и впрямь похожа на коллаж, слепленный из кусочков чужих любимых фильмов: трепетные рапиды автор, не стесняясь, берет из «Любовного настроения», школьный инцидент с выдуманной смертью матери — из «Четырехсот ударов», одержимость поп-артом, кажется, заимствует у Грегга Араки.
«Музыку к фильму написал Николя — большой друг Ксавье, но нам потребовалось четыре месяца, чтобы он понял, какую музыку необходимо писать. Друг Ксавье не владел нотной грамотой. И когда понадобилось записать партию скрипки, и я спросила у Николя о нотах, он сказал, что эта музыка звучит в его голове. Поэтому нам пришлось вместе с профессиональными музыкантами воспроизводить то, что у Николя и Ксавье было в голове. То есть, Николя играл, а профессиональные музыканты расшифровывали и записывали партитуры». Из интервью продюсера Кэрол Монделло.
Очевидно, впрочем, что награды двадцатилетнему парню дали не за топорную режиссуру, не в качестве аванса, а за тотальную, какую-то совершенно обезоруживающую искренность, о которой пронизанные конъюнктурой Канны в последние годы стали забывать. «Я убил свою маму» — редкий фильм, где между автором и героем нет никакой дистанции. Как любой двадцатилетний подросток, Долан ощущает себя немножко Холденом Колфилдом, по обыкновению идущим против течения. Его Юбер — умненький гомоориентированный максималист, восхищенный Джейсоном Поллаком; современный хипстер, только-только открывающий для себя мир. Перманентно жующая перед телевизором мать, напротив, с блеском олицетворяет мещанство. Их жизнь — вечная истерики, по поводу и без. В черно-белых вставках, снятых на ручную камеру, главный герой исповедуется о невозможности любить свою мать. Но оставаясь честным как по отношению к зрителю, так и к себе, в своем душераздирающем дебюте он дает жизнь персонажам, которые не способны и на искреннюю ненависть. «А что, если умру я сегодня?» — кричит в сердцах рассерженный Юбер матери, решающей направить сына в загородную школу. Он обиженно отвернется, увы, так и не услышав, как в этот момент с ее уст сорвется: «Тогда я умру завтра».
Второй фильм Ксавье Долана — вышедшие спустя год «Воображаемые любови» — в сущности, картина такая же наглая, личностная и бесстрашная, как и «Я убил свою маму». По жанру это нарядная лирическая комедия, в духе Трюффо и раннего Озона, у которого Долан неслучайно заимствует трижды играющую здесь «Bang Bang». По сюжету неразлучная парочка молодых монреальских интеллектуалов — гомосексуал Франсис с зачесанной на манер Джеймса Дина челкой и его страшненькая подружка Мари, одевающаяся как Одри Хепберн — одновременно влюбляются в неглупого златовласого юношу, похожего на ожившую скульптуру Микеланджело. Девушка млеет, когда новый друг произносит слово «манихейский» и зовет ее в театр. Дружок-гей (собственно говоря, сам Долан) похотливо облизывается, получая от парня открытки. К финалу троица отправляется загород, и у Мари с Францисом — когда-то лучших друзей — ненароком возникает желание поубивать друг друга из-за любви, которую они оба по большому счету выдумали. На Каннском кинофестивале «Воображаемые любови» были встречены 8-минутными овациями, под которые Долану вручили «Prix Regard Jeune» программы «Особый взгляд». Критика, вновь снисходительно попеняв автору на «хипстерство» и нарциссизм, тем не менее нашла все-таки в себе силы признать: как режиссер, Долан растет устрашающе стремительными темпами.
Уже сегодня на экранах можно увидеть новую работу Ксавье Долана, почти трехчасовую мелодраму «И все же Лоранс», повествующую об очередной невозможной любви — на этот раз двух взрослых, один из которых решает сменить пол.
