Огромная комета, открытая простым школьником Лео Бидерманом, приближается к Земле. В случае столкновения последствия будут ужасающими, и, чтобы избежать катастрофы, NASA отправляет в космос российско-американский экипаж шаттла «Мессия», который должен уничтожить небесное тело, несущее смерть миллионам людей. Одновременно с этим правительство США создает нечто вроде Ноева Ковчега на случай, если первоначальный план провалится. Двести тысяч американцев, среди которых ученые, учителя, медики, инженеры, художники, военные и, разумеется, члены правительства, а также выбранные посредством лотереи обычные граждане страны, станут теми, благодаря кому человечество не исчезнет с лица Земли окончательно. Тем временем астронавты высаживаются на поверхность кометы и размещают там несколько ядерных бомб, но взрыв не уничтожает её, а раскалывает на два огромных куска, первый из которых достигает Земли и падает в Атлантический океан, вызвав цунами, атаковавшее побережье США. Уничтожить второй осколок могут только до сих пор остающиеся в космосе астронавты.
Теория о мирах, перпендикулярных нашему, в которых до какого-то момента история шла тем же самым путем, но в определенной точке меняла курс, существует достаточно давно. Значит, теоретически, где-то существует вселенная, в которой Стивен Спилберг сделал другой выбор. Но в нашей вселенной он после некоторых раздумий отверг предложение студии Paramount, хотевшей видеть его в режиссерском кресле «Столкновения с бездной», и ушел снимать «Спасти рядового Райана». Постановщиком картины в итоге была назначена Мими Ледер, а Спилберг ограничился функциями продюсера. Каким этот фильм стал бы в руках мэтра, нам узнать уже не доведется, но обсудить детище редкой в этой профессии представительницы прекрасного пола нам никто не запретит.
Мало кто любит вспоминать о том, что задолго до апокалиптично-кризисного 1998 года, а точнее, в 1979 году Рональд Ним уже показал, что бывает, когда к Земле приближается некий предмет, ничего хорошего жителям планеты не сулящий. Фильм «Метеор» с Шоном Коннери и Натали Вуд рассказывал примерно ту же самую историю, вокруг которой строился сюжет «Столкновения с бездной» и уже упомянутого «Армагеддона». Не любят об этом вспоминать не только потому, что многие просто не в курсе существования такой картины, но и потому, что в прокате она провалилась с ужасающим треском, хотя и была при этом номинирована на «Оскар» за лучший звук. Но именно этот фильм стал отправной точкой так называемого культа космической угрозы, к которому, несомненно, принадлежит и лента Мими Ледер.
К работе над ней Ледер, Спилберг и еще один продюсер Джоан Брэдшоу подошли со всей серьезностью. Еще в процессе доработки сценария они подключили к делу всевозможных специалистов, чтобы техническая сторона вопроса выглядела максимально реалистично. Речь, разумеется, идет не только о визуальном ряде, но и о научных разработках, существовавших на тот момент в области изучения космоса. Главными консультантами «Столкновения с бездной» были Кэролин и Юджин Шумейкеры, маститые астрономы и астрогеологи, на кометах, что называется, собаку съевшие; достаточно вспомнить о знаменитой комете Шумейкеров-Леви, врезавшейся в Юпитер в июле 1994 года. К сожалению, этот фильм в каком-то смысле оказался пророческим для четы Шумейкер: еще до выхода фильма в прокат, 14 июля 1997 года, автомобиль Юджина столкнулся с другой машиной. Кэролин серьезно пострадала в этой аварии, но осталась жива; сам же ученый скончался на месте. Его судьба нашла отражение в одной из начальных сцен картины: астроном Маркус Вулф, узнавший о приближающейся из космоса угрозе, гибнет в точно такой же аварии, не успев довезти до адресата пакет, в котором хранится вся необходимая информация. Имя этого адресата, кстати сказать, — Кэролин Шумейкер.
Национальное космическое агентство NASA предоставило кинематографистам не только своих лучших спецов (кое-кто из них даже снялся в самом фильме), но и помещения, а также конструкторов, благодаря которым на свет появился полномасштабный макет шаттла «Мессия». Но, пожалуй, главным шагом в сторону реализма стали съемки в условиях микрогравитации — состояния, максимально близкого к невесомости.
— Самой большой сложностью во время работы над фильмом были съемки в состоянии микрогравитации, — рассказывала в одном из интервью Мими Ледер. — Обычно переход между сценами осуществляется очень быстро, но здесь одновременно и проблема, и красота заключалась в том, чтобы заставить всё, что есть в кадре, двигаться в невесомости.
Актеры, по словам Блэра Андервуда, игравшего роль штурмана шаттла Марка Саймона, плавая в воздухе, ощущали себя сущими детьми, но Ледер неоднократно отмечала, что это нисколько не мешало им оставаться собранными и дисциплинированными. Когда же пришло время сниматься в скафандрах, в настоящих скафандрах нового поколения, им уже было не до игрушек. Космические доспехи были тяжелыми, подчас вызывали приступы самой настоящей клаустрофобии, а ведь в микрогравитации нужно было действовать уверенно и свободно, невзирая ни на какие неудобства. Каждое движение необходимо было не просто продумывать, а буквально планировать, чтобы сделать всё так, как надо. Поэтому совершенно бесценной оказалась помощь Дэвида Уокера: человек, впервые оказавшийся в космосе в 1984 году и с тех пор побывавший там еще три раза, проведя за пределами Земли в общей сложности 724 часа, сделал всё для того, чтобы актеры вели себя в кадре как опытные астронавты. Он научил их, как нужно двигаться, как учитывать скорость объектов вокруг себя и отсутствие веса и не разнести при этом всё вокруг, к чему обычно и стремятся люди, оказавшиеся в состоянии невесомости в первый раз.
Самой нереальной из всех идей, использованных в «Столкновении с бездной», казалась высадка на комету. И проблема была не только в том, что этого просто еще никто и никогда не делал — собственно комету человечеству удавалось разглядеть только с помощью сложнейшей космической аппаратуры. Перед авторами фильма стояла непростая задача создать нечто совершенно новое, придумать то, чего своими глазами никто еще не видел. И это лишний раз доказало, что люди, работающие в кино, обладают поистине безграничной фантазией. Особенно те, что скрываются за аббревиатурой ILM.
Художнику-постановщику картины Лесли Дилли пришлось воспользоваться не только имеющимися научными знаниями о небесных телах, но и подключить собственную фантазию, чтобы создать приближенное к реальности и увлекательное зрелище.
— Мне хотелось создать что-то совершенно неземное. Много лет назад, в Тунисе, работая над фильмом «Индиана Джонс: В поисках утраченного ковчега», я нашел небольшое количество кристаллизовавшегося песка, известного как «Роза пустыни». Это был полупрозрачный многогранный минерал, как бы составленный из лепестков. Из него получилась отличная основа для кометы, которую нам предстояло уничтожить в фильме.
Работая над картиной, специалисты из Industrial Light and Magic решили, что будут стараться сделать так, чтобы даже люди из научных кругов не нашли, к чему бы придраться. Конечно, это идеал, а идеал недостижим, поэтому отдельные остроглазые зрители все-таки выловили в фильме именно «научные» ляпы. Но всё же, и это признают даже люди из научных кругов, внимание к деталям, проявленное кинематографистам, достойно уважения и похвалы.
Но даже при всех масштабах проделанной над «космической» частью фильма работы, «Столкновение с бездной» в первую очередь драма, а уже потом — фильм-катастрофа. Сценаристы Брюс Джоэл Рубин и Майкл Толкин написали историю, в которой космическая угроза и апокалипсис стали фоном для нескольких человеческих историй. Возможно, по этой причине фильм и оказался таким камерным, неприлично медлительным и даже философствующим для кино про то, как всему человечеству грозит гибель. Это оказалось и плюсом ленты Мими Ледер, и одновременно её минусом. С одной стороны — почти триста пятьдесят миллионов долларов мирового бокс-офиса при восьмидесяти миллионах бюджета. С другой — сдержанная оценка критиков; например, Роджер Эберт поставил фильму 2,5 балла, при этом уточнив, что «Титаник» получил 4, а «Вулкан» — 1,5. Реакция целевой аудитории также была неоднозначной: практически лишенный пафоса, приближенный к повседневности, может быть, даже чересчур человеческий фильм завис где-то посередине между «хорошо» и «плохо», но (и это не первый и уж точно не последний случай в истории) — то, что помешало фильму стать мегаблокбастером на все времена, помогло ему со временем обрести культовый статус. Да и разве может быть иначе с фильмом, где у чернокожего президента США видна татуировка на руке?
«Столкновение с бездной», несмотря на антураж нормального фильма-катастрофы, — это гимн жизни. Это искренняя вера в то, что человек всегда остается человеком, даже когда риск перестать им быть велик как никогда. Здесь нашлось место и героизму, и так раздражающему многих патриотизму, и, разумеется, любви, которая будет существовать до тех пор, пока остается на планете хотя бы один человек. Мими Ледер удалось главное: зацепить зрителя не развязкой картины, а всей рассказанной историей, с первого до последнего кадра. Кто-то посчитает, что фильм слишком медленно раскачивается и первые полчаса на экране практически ничего не происходит. Происходит там, на самом деле, очень многое, просто эти события — это предчувствие катастрофы, но не только той, которая вот-вот свалится с неба, но еще и той, которая прячется у тебя внутри. И поэтому не получится ограничиться простым выживанием героев (как тех, что остаются на Земле, так и тех, которые улетают в космос) в чрезвычайной ситуации. Это история про людей. Не про визуальные эффекты, не про пафосные речи, не про титаническое самоуважение при мысли о том, какой ты герой, а просто про людей. И про жизнь. А это дорогого стоит.
Заканчивая рассказ, хочется снова вернуться к теории перпендикулярных миров. Если бы всё было чуточку иначе, и «Столкновение с бездной» вышло в прокат позже «Армагеддона», то студия Paramount вряд ли бы приняла решение вырезать из фильма одну забавную в данном контексте фразу. Во время пресс-конференции президент США, желая дать понять, что для спасения человечества будет сделано всё возможное, произносит следующие слова: «Жизнь не закончится, мы победим. Это не армагеддон!» Разумеется, он имел в виду не совсем верное толкование этого термина — «конец света» (на самом деле это место финальной битвы между добром и злом), но нельзя не признать — действительно, это не «Армагеддон».
