Сегодня она представляется Джулией Локтев. До эмиграции будущий режиссер и видеохудожник жила в Ленинграде, где отзывалась на Юлию. В 1978 году семья Локтевых эмигрировала в США. Юле тогда было девять лет. О своем «творческом я» студентка Нью-Йоркского университета довольно громко заявит в дебютном «Моменте удара», душераздирающей выпускной работе, для создания которой Локтев на протяжении нескольких лет фиксировала на кинопленке ежедневную жизнь своей семьи после того, как в 1989 году ее отец попал в автокатастрофу и остался инвалидом. Пронзительное, мастерски для дебюта сделанное, выполненное с редкой искренностью документальное кино не осталось незамеченным. «Момент удара» получил несколько призов на кинофестивалях, в том числе приз режиссера кинофестиваля Сандэнс, один из призов кинофестиваля в Сан-Франциско, приз за лучший документальный фильм телевидения Баварии на фестивале документальных фильмов в Мюнхене, а также приз за лучший документальный фильм Международного кинофестиваля в Карловых Варах. В нулевых Локтев увлекается видеоартом. Ее инсталляции проходят в ведущих выставочных залах мира: в P.S.1, в мюнхенском Доме искусства, в художественном музее Тэйт Модерн в Лондоне.
Свою первую игровую ленту «День-ночь, день-ночь» Локтев сняла в 2006 году. На создание картины режиссера вдохновила история Заремы Мужахоевой, чеченской террористки, которая не смогла взорвать бомбу в Москве, вследствие чего была арестована. Главная героиня этой перенесенной в урбанистический нью-йоркский пейзаж картины — молодая девушка восточной наружности (выдающаяся роль Луизы Уильямс), настоящего имени которой мы не услышим. «Все умирают. Кто-то падает из окна и умирает. Другие умирают, когда кондиционер падает из окна им на голову. Одни за рулем сбивают кого-то и умирают. Других сбивает машина и они умирают», — шепчет она вместо молитвы, успевая перечислить за пару минут почти что все причины человеческих потерь. «Я твердо решила. У меня только одна смерть. Я хочу посвятить ее тебе». День-ночь, день-ночь — двое суток, которые зритель проведет с шахидкой, собирающейся подорвать себя на пешеходном переходе на Таймс-сквер. День-ночь, день-ночь — ровно столько времени понадобится Локтев, чтобы сделать ее дыхание синхронным дыханию зрителя. После событий 11 сентября про терроризм фильмов было снято столько, что не счесть. Почти всеми ими движет страх, стойкое ощущение того, что колоссальной энергией управляет та незримая сила, которую не опознать в толпе.
«День-ночь», удостоенное в Каннах приза Regard jeune, не исключение. Люди, помогающие главной героине подготовиться к теракту, внешне ничем не отличаются от зевак, суетящихся днем на Манхеттене. Самый обычный мультикультурный мир. До штаб-квартиры, располагающейся в номере отеля, шахидку подвозит азиат. Внутри девушку встречают вежливые белые люди, общающиеся между собой на безупречном английском. Как и «Хадевейх» Бруно Дюмона, картина Локтев абстрагируется от политических декламаций, да и вообще от излишних в данном случае слов, концентрируясь лишь на трансцендентном — на безмолвной, но дико содержательной в контексте ленты истерике, что переживает здесь «невеста Аллаха». Подвижная камера Бенуа Деби, оказавшись на оживленном Таймс-сквер, сливается с героиней в единое целое — мы видим Америку глазами смертницы, которая, не задумываясь, готова обменять один мир на другой. И то ли Бог не слышит, то ли, наоборот, отказывается слышать — в кульминационный момент шахидка нажимает кнопку, но ничего не происходит. Мир каким-то чудом остается живым и невредимым. Никто ничего не замечает. На светофоре зажигается зеленый, после чего толпа торопливо рассыпается по городу, словно стая муравьев. Ничего не меняется, кроме смертницы и трепетной камеры Деби, которая оставшееся время будет всматриваться героине в мертвые пустые глаза — единственное, что осталось от ее взгляда. Новая работа Локтев — предельно наэлектризованная, как и «День-ночь...», оставляющая ощущение взрывоопасности «Самая одинокая планета» уже в прокате, не пропустите.
