Интервью с режиссером Скоттом Дерриксоном: о хоррорах, эпиках и настоящем кино

filmz

В ходе пресс-тура фильма «Синистер» нам удалось пообщаться со Скоттом Дерриксоном — режиссером и автором сценария этой картины. Дерриксон рассказал о фильмах, которые его вдохновляют, о своем отношении к хоррорам и библейским эпикам, а также о том, какой режиссер является для него настоящим.

— Первый вопрос будет о фильме «Синистер». Какими фильмами и книгами вы вдохновлялись, когда создавали этот проект?
— Хороший вопрос. Их было несколько, довольно старые, почти все — семидесятых годов. Разумеется, главным ужастиком, повлиявшим на меня, было «Сияние». Это вполне очевидно: писатель в замкнутом пространстве сходит с ума, в конце фильма фигурирует топор, в общем, все понятно. «Охотник на людей» Майкла Манна — один из моих любимейших фильмов, оттуда я почерпнул многое. Есть одна сцена, напрямую взятая из начальных кадров «Охотника на людей», прямое заимствование. «Клют» — еще одно отличное кино из семидесятых, с Джейн Фонда и Дональдом Сазерлендом. Я показал нашему оператору визуальный ряд этого фильма и сказал, что хочу, чтобы «Синистер» был таким же мрачным. Ту картину снимал великий оператор Гордон Уиллис. А еще был «Прокол» Брайана Де Пальмы. Я дал его посмотреть Итану, после чего мы с ним разговаривали о том, как главный герой сидит в одиночестве в комнате со всем этим оборудованием, пытаясь разгадать загадку, и это очень помогло. Вот эти фильмы, наверное, главные. И еще фильм «Перебежчик» в плане тональности, как хорошая история про привидений.
— Я, конечно, заметил намеки на «Сияние», но, может быть, было влияние и других каких-то произведений Стивена Кинга, например, «Газонокосильщика»?
— Нет, нет, никаких отсылок к «Газонокосильщику» Стивена Кинга не было, это просто попытка придумать изощренный способ убийства.
Итан Хоук и Скотт Дерриксон на съемках фильма «Синистер»
— Кстати, о фильмах ужасов. Вы сейчас, насколько я знаю, пишете сценарий ремейка «Полтергейста» Тоуба Хупера, это так?
— Нет, я перерабатывал этот сценарий несколько лет назад. У студии, с которой я тогда работал, MGM, возникли финансовые проблемы, потом они снова к нему вернулись, но как с этим фильмом обстоит дело сейчас, я не знаю, поскольку не имею к нему больше никакого отношения.
— В восьмидесятых годах были очень популярны так называемые «семейные ужастики». Как вы думаете, почему они сейчас не слишком востребованы, и смогут ли они вернуть свои позиции?
— Я думаю, что в Голливуде были по-настоящему готовы запустить вторую волну семейных ужастиков с более молодыми персонажами. Я и сам разрабатывал проект под названием «Замена*», ремейк датского ужастика, который продюсировал Сэм Рэйми. А потом Джей Джей Абрамс снял «Супер 8», и мне кажется, что в плане сборов фильм оказался слабее, чем все рассчитывали, и это несколько подпортило карму таким проектам. Сейчас разрабатывается очень много проектов, которые могли бы вернуть этот жанр к жизни, просто в данный момент они стоят на паузе. Но я думаю, что это рано или поздно случится. Кто-нибудь снимет один классный фильм, и тогда нас будет ждать новая волна семейных хорроров. Я надеюсь на это, потому что вырос на таких фильмах и мне они очень нравятся.
— Вы готовите новый проект под названием «Бойся ночи*»...
— Я не могу, к сожалению, рассказывать о проектах, которые находятся в разработке, извините. Это не мое желание — студии, с которыми я работаю, не хотят, чтобы я об этом говорил.
— Спрошу тогда иначе… Джерри Брукхаймер в свое время был подключен к этому проекту. Почему в итоге он вышел из него?
— Я не могу об этом рассказывать, хотя бы просто потому, что не владею в нужной степени информацией, да и в прессу эта информация не должна была попасть. Не могу ничего сказать. Можете в третий раз перефразировать вопрос, все равно буду молчать.
— И об «Узле дьявола*» тоже?
— Об этом проекте могу поговорить, потому что он уже готов. Этот проект я очень люблю. На создание сценария у меня ушло два года. С ним постоянно возникали осложнения юридического свойства. Я же должен был и ставить этот фильм, но такой возможности все-таки не преставилось. У меня уже возникли сомнения в том, что фильм когда-либо будет снят, но, к счастью, продюсеры оказались людьми упорными, привлекли к делу Атома Эгояна, и недавно съемки закончились. Атом оказался идеальным режиссером для этого проекта, и я надеюсь, что судьба у картины будет удачной. Сам я ее еще не видел. Посмотрю, когда вернусь из пресс-тура.
— А какова ситуация с «Гиперионом*»?
— Я уже никак не связан с этим проектом. По-моему, права на книжки сейчас находятся у Брэдли Купера.
— А «Голиаф*»?
— «Голиаф*»... У нас есть отличный сценарий, но я не знаю, что с ним будет дальше, пока что проект никак не развивается. Этот фильм я очень хотел бы снять и, думаю, что когда-нибудь все равно это сделаю. Это дорогостоящее кино, а подготовка таких проектов нередко тянется очень долго.
— Сейчас в Голливуде пошла целая волна библейских экранизаций. Почему, как вы думаете?
— Потому что это самые известные и самые любимые сюжеты в истории человечества. Противостояние Давида и Голиафа, возможно, самая популярная история всех времен. Даррен Аронофски снимает «Ноя*», потому что это потрясающая история. Это эпическая история, а в Голливуде существует целая традиция создания масштабных библейских эпиков. Поэтому возвращение этих сюжетов — очень мудрых ход, у них всегда была и будет аудитория, и они не теряют актуальности, что, по-моему, просто прекрасно. В общем, там видно будет, ведь ни один из них пока еще не вышел в кино, а ведь только после этого можно понять, хорошая это была мысль или нет.
— И последний вопрос: как вы считаете, что такое настоящее кино?
— В каком смысле «настоящее»?
— А как вы это понимаете?
— Вы хотите, чтобы я назвал конкретный фильм?
— Скорее природу кино как таковую.
— Я думаю, что настоящее кино — это кино, которое идеально сочетает в себе искусство и развлечение. Я считаю, что Акира Куросава был настоящим режиссером. Более того, он был единственным режиссером, снимавшим фильмы, которые на сто процентов были настолько же развлекательными, насколько таковым является голливудское кино; но при этом все его картины, — а особенно «Семь самураев», «Расемон» и «Жить», — являются в той же мере глубоким и мудрым искусством, что и лучшее европейское кино.

Все новости