— Как вам работалось с Леном Уайзменом?
Бьерн Штейн: Он параллельно готовился к ремейку «Вспомнить все», но мы все-таки достаточно много времени провели в работе над сценарием, чтобы добиться идеального соответствия нашим общим представлениям, а потом я и Манс уехали в Ванкувер, чтобы там уже приступить к подготовке. В Ванкувере Лен был с нами всего один день, но в контакте друг с другом мы оставались постоянно… Он же придумал этот мир, и нам хотелось быть уверенными в том, что его устраивает наша работа.
Манс Морлинд: Мы поначалу нервничали. Всегда нервничаешь, когда ты тут режиссер, а приходит человек, которого ты уважаешь и который создал эту франшизу. Сразу начинаешь волноваться, а вдруг он увидит, как мы снимаем такую-то сцену, и ему это не понравится? Но он посмотрел, сказал, что инстинкты у нас работают как надо, и снова исчез.
— Как вы думаете, откуда в обществе такой неослабевающий интерес к вампирам?
Манс Морлинд: Очень много причин… Действительно, за последние десять лет произошел настоящий взрыв в плане интереса к этой тематике, но вообще-то они всегда интересовали людей. Это ночные создания, живут во тьме, окутаны тайнами, а тайны и загадки людям нравятся гораздо больше, чем разгадки и ответы. И они очень сексуальны. Вампирам присуща какая-то особая чувственность. И еще, мне кажется, — и это характерно в первую очередь для Селин из «Другого мира», — они изгои. Например, Селин пытаются предать и вампиры, и люди. И вот это постоянное ощущение того, что ты — чужак, для них очень характерно. Это объединяет, ведь кем бы ты ни был, сколько бы денег у тебя ни было, хотя бы раз в жизни каждый из нас чувствовал себя аутсайдером. Все это испытывали. Это универсальное чувство, на котором они, собственно, и играют.
Бьерн Штейн: Плюс немалую роль играет бессмертие вампиров, то, что в их распоряжении вечность, и они могут давать своим эмоциям стопроцентную свободу, доводить их до максимума.
Манс Морлинд: Да, точно, ведь вампиры очень страстные. И это круто. Они готовы умереть ради любви.
Режиссеры Бьерн Штейн (слева) и Манс Морлинд
— Кейт говорила, что четвертые, пятые части фильмов, как правило, оставляют желать лучшего. Как вы этого избежали?
Манс Морлинд: Нам предлагали много сиквелов, и почти каждый из них оказывался жутко нудным…
— А можете сказать, какие именно?
Манс Морлинд: Например, «Чужой против Хищника»... Не помню вот только, который из них. (Смеется) В общем, четыре или пять штук. Но этот фильм выглядел совершенно иначе, он нам понравился, и к тому же мы оба — поклонники «Другого мира», и для нас это был шанс привнести в его вселенную что-то новое. Мы чувствовали, что нам есть что сказать, что это не просто очередная глава истории, а что-то, чего еще не было раньше.
— Трудно было заявиться, грубо говоря, в чужой дом? Ведь «Другой мир» — это чужое творение, как ни крути.
Бьерн Штейн: Конечно, было непросто, особенно до знакомства с его создателем. Но когда мы впервые увиделись с Леном, понадобилось всего секунд тридцать-сорок, чтобы начать говорить на отвлеченные темы, и мы сразу почувствовали себя спокойнее, расслабились.
Манс Морлинд: Нам вообще было тяжелее всех, ведь все, кто нас окружал, бывали во вселенной «Другого мира» гораздо чаще, чем мы. И Лен, и Кейт, и все остальные — у них за плечами как минимум два, а то и три фильма, а нам всё приходилось делать с нуля, в том числе и зарабатывать авторитет. Где-то в середине съемок Бьерн снял настолько потрясающую сцену, что все просто обалдели, после чего стало ясно: именно так мы и будем работать. Это был очень хороший способ показать, что и как мы делаем и будем делать дальше. Раньше ведь к нам как относились: два каких-то парня, да еще и говорят со смешным акцентом... (Улыбается)
— Вы оба родом из Швеции, а для скандинавских триллеров характерны особые визуальные приемы. Ваш фильм в этом смысле не будет отличаться от скандинавского кино или будет по-прежнему в сине-черной палитре?
Бьерн Штейн: Начинали мы с привычной цветовой гаммы, но фильм-то снимался в 3D, а для этого нужны различные фильтры, и от сине-черно-белой раскраски пришлось отойти. Но потом, отсмотрев готовые материалы, мы поняли, что 3D и сопутствующие фильтры сыграли только на руку вселенной «Другого мира». Ощущения, что это какое-то другое кино, совершенно не возникало.
— В этом фильме мы увидим Кейт обнаженной?
Бьерн Штейн: Да!
