— Давайте поговорим о фильмах и их бюджетах. Я вижу, что вы создаете некие франшизы, дорогостоящие франшизы, как, например, «Неудержимые», и в то же время делаете такие фильмы, как «Пила». Значит ли это, что вы пытаетесь играть на поле крупной студии? Вы достаточно амбициозны, чтобы стать новым мейджором?
— Мы готовим очень крупный проект под названием «Голодные игры». Для нас это крупнобюджетное кино. И в то же время я недавно выпустила фильм за $2.5 млн. У нас был фильм «Последнее изгнание дьявола», снятый за $1 млн, а заработавший, не помню точно, 50-60 миллионов (по данным Box Office Mojo, бюджет фильма составил $1.8 млн, а мировые кассовые сборы $67.7 млн — прим. ред.). Прибыль — это прекрасно, мы всегда ищем проект, который принесет нам прибыль, но все зависит от ситуации. Когда я работала на студии «20 век Фокс», приходилось искать тент-полы, крупные проекты, фильмы, которые будут выходить летом или под Рождество. В Lionsgate же все выглядит как нечто среднее между малобюджетными фильмами и крупными тент-полами. Для меня это очень интересно, потому что можно делать триллеры, можно делать ужасы, боевики, комедии, и все это совершенно не обязано быть гигантским блокбастером. Если ты находишь подходящую идею, которая стоит усилий, набираешь правильных актеров, авторов, то можно работать.
— Мне кажется, что «Пипец» как раз и должен быть тент-полом для Lionsgate, это так?
— Да, мне очень нравится «Пипец»... Мы совсем недавно встретились с Мэттью Воном, месяц или два назад, я пыталась уговорить его снять вторую часть. Он все еще решает, чем же хочет заняться, все еще раздумывает... Но сделать еще один фильм было бы, мне кажется, здорово. Именно Мэттью Вон — творческое начало фильма, так что все зависит от него.
— Может быть, у вас есть какие-либо новости о «Неудержимых 2»?
— Я не знаю ничего, это не мой фильм. Каждый исполнительный продюсер отвечает только за свои фильмы, «Неудержимыми» занимается Джейсон Константин, так что... Я про него читаю. Там сплошные секреты, так что я не знаю вообще ничего про «Неудержимых 2».
— А как насчет какой-нибудь новой франшизы в ужастиках? Я знаю, что «Пила» — уже закрытый проект, но ведь должны же быть и другие варианты подобного рода у Lionsgate, может, вы расскажете нам об этом?
— Ну, не так, чтобы новая... Опять же, это не мой проект, но мы делаем новую «Техасскую резню бензопилой 3D», а еще началась разработка ленты про злую медсестру, тоже в 3D, этакий объемный эротический фильм про медсестру-убийцу. Названия у него пока еще нет (фильм решили назвать просто — «Медсестра 3D» прим. ред.), и не знаю, станет ли это франшизой… Поживем — увидим. Вот эти две картины определенно будут сняты. Но мы, и я в частности, постоянно продолжаем поиски, все время ищем новые «Челюсти», нового «Чужого», «Сияние», повсюду ищем проекты подобного рода.
Том Харди в фильме «Воин»
— Может быть, тогда вы расскажете о своих собственных проектах, которые разрабатываете лично вы?
— У меня в работе очень важный для меня фильм под названием «Воин*». В Штатах он выходит в сентябре; не знаю, когда приедет сюда. Я работала над ним три года. Это как «Рокки», только в области миксфайта. В нем есть как крепкая семейная драма, так и отличный экшн. Я очень им горжусь. В этом фильме играет Том Харди, который в новом «Бэтмене» будет злодеем, а потом станет Безумным Максом. Мы с ним работаем вместе над фильмом об убийце. Сейчас мы занимаемся главным героем, которого он же и придумал. Мы недавно нашли сценариста, работа в самом разгаре.
— Похоже, это будет интересно.
— Да, непременно. Он очень умный парень.
— Он из тех, кого, по-моему, очень любят девушки.
— Да. Особенно они полюбят этого его героя.
— Может быть, вы могли бы описать нам кухню кинопроизводства? Принимаете ли вы участие в кастинге? В смысле, выбираете ли вы актеров или, может, рекомендуете каких-то исполнителей режиссеру?
можно засунуть крутую суперзвезду в неподходящий ей фильм, и ничего не получится. А можно найти отличную идею, для которой суперзвезды не нужны— Знаете, некоторые идеи обходятся без суперзвезд. Если это хорошая идея, то продаешь ты именно ее. Зритель принимает решение идти или не идти в кино на основе десяти-пятнадцатисекундного сюжета по телевизору или того, что пишут в интернете, и иногда ключевым фактором становится как раз идея, а громкие имена оказываются не нужны. Иногда таким фактором становится бюджет, выше или ниже определенной планки, и тебе, опять же, не надо думать, кто снимается в фильме. А когда бюджет достигает какого-то уровня, иногда приходится решать, какую же звезду поавторитетнее привлечь, потому что в игру вступает международный рынок. Я иду в соседний кабинет, общаюсь с международным отделом, они у меня классные, и говорю им: «Есть такой-то фильм», — и мы вместе обсуждаем, какого уровня имена нам нужны. Будет это Анжелина Жоли или кто-то другой. Это первое, что делается. Потом я, разумеется, обсуждаю это с режиссером, и с актерскими агентствами… Так что, для всего есть свои способы, и это настоящее чудо, когда правильные актеры работают над правильным сценарием с правильным режиссером. Это очень важно, потому что ведь можно засунуть крутую суперзвезду в неподходящий ей фильм, и ничего не получится. А можно найти отличную идею, для которой суперзвезды не нужны. Это нечто вроде головоломки, и у каждой картины она своя. И поэтому ты действуешь каждый раз тоже по-разному.
— Расскажите о продвижении фильмов. Какие из существующих способов — интернет, телевидение, печатные издания — наиболее эффективны в настоящее время?
— Здесь речь идет о маркетинге. Это не моя основная задача, этим на жизнь зарабатывает целая группа людей, очень умных людей. По-моему, это интересно, потому что телевидение — это до сих пор очень мощный инструмент. Последняя неделя перед премьерой фильма — очень важное и дорогостоящее время. Это один способ. Мне как продюсеру очень сложно объяснить, почему, работая над фильмами на студии, я никогда не думала о том, как это важно и дорого. Я думала только о бюджете: «Бюджет у меня такой, я могу сделать то-то». Но на деле это твой бюджет плюс огромный бюджет на рекламу. Сейчас все лучше срабатывает интернет, сарафанное радио. Это очень важно. Вот этим летом в Штатах, скажем, вышел этот фильм... «Незамужние»... «Невесты»... Да как же его... Вот был «Мальчишник в Вегасе», а теперь...
— Вы имеете в виду «Девичник в Вегасе» (на английском Bridesmaids — прим. ред.)?
— Точно, «Девичник в Вегасе», спасибо. «Девичник в Вегасе». Этот фильм был темной лошадкой, но буквально все, с кем я разговаривала, убеждали: «Обязательно посмотри «Девичник в Вегасе». Или: «Я прогуляла работу и пошла смотреть «Девичник...» И благодаря сарафанному радио этот фильм даже летом заработал гораздо больше денег, чем должен был. Поэтому мне нравится думать, что дело не только в рекламе, но и в хороших фильмах, и люди рекомендуют друг другу сходить в кино. Это очень важно, ведь если говорить только о рекламе и смотреть только то, что советует реклама, то это будет скучновато. Да и не всегда она работает. Студия может потратить сотни миллионов долларов на рекламу, а люди все равно скажут: «Нет, спасибо, мне это неинтересно».
— Но по опыту Lionsgate вы знаете, у вашей студии было несколько малобюджетных проектов типа «Ведьмы из Блэр» и, скажем, «Птицы*», и другие, производство которых обошлось недорого, но большие суммы ушли на продвижение. Я понимаю, что надо очень верить в свой проект, чтобы вложить в него в десять, в двадцать раз больше денег, чем было потрачено на производство, с целью его «поднять». Вы можете объяснить, как вы понимаете, что нужно снять? Какая часть сценария заставляет вас понять, что пусть проект и малобюджетный, но потенциал его велик?
— Я не знаю, как это объяснить. Опыт, наверное. Читая сценарий, иногда ты уже думаешь о затратах, о том, как его можно снять за небольшую сумму, или думаешь, где можно применить визуальные эффекты, чтобы он казался крупнее, чем есть по факту. Недавно мы сделали фильм, в котором использовался стадион на восемнадцать тысяч мест, но нам не понадобилось восемнадцать тысяч человек, мы обошлись шестью десятками. С помощью визуальных эффектов мы сделали из них большую толпу. А иногда спецэффекты стоят очень дорого, ты читаешь сценарий и думаешь: «О Боже, с затратами на визуалку это будет фильм за сто миллионов долларов». Так что все зависит от идеи в конкретном сценарии.
Победители конкурса проектов на фестивале «ASTANA»
— Чем Lionsgate заинтересовал такой маленький фестиваль?
— Понимаете, Тимур — это один из самых фантастических режиссеров в Голливуде, он находится в самом верху самого верхнего списка. Оказаться с ним в одном помещении для любого человека в Голливуде — это событие. Мне посчастливилось познакомиться с ним во время съемок «Особо опасен!». Может быть, мы и второй фильм будем делать вместе. Он много времени проводил со сценаристами, отсматривал снятое... Два года назад я приезжала к нему в гости в Москву, в прошлом году мы вместе ездили в Санкт-Петербург на Кинофорум... Я всегда хотела здесь побывать, и когда раздался телефонный звонок, я сразу сказала: «Разумеется! Когда? Какой рейс?» Я считаю интересным то, что он пытается делать на экране... Во время одной из встреч в Москве мы провели с ним два или три дня на «Базелевсе». У него миллионы идей для фильмов, миллионы. Мы с ним, что называется, «играли в спитболл», не знаю, знакомо ли вам это выражение, — бросались друг в друга идеями. И он все время говорил: «Где мне взять сценаристов? Их нет... Где мне взять сценаристов? Где их искать?» А я этим и занимаюсь уже восемнадцать лет — читаю сценарии. Мне кажется, он пытается укрепить здесь эту культуру, или хотя бы дать ей основу, чтобы создавать мейнстрим, фильмы, которые вернут в кинотеатры зрителей, ведь у него они так здорово получаются. Он пытается творчески подойти к этому. Тимур — исключительный человек, я бы пошла за ним, куда бы он ни повел. Даже на другую часть света. Длинный ответ получился.
— Прав ли я: вы ищете здесь идеи, на этом конкурсе?
— Да, на форуме.
— Не могли бы вы описать процесс, как сценаристы попадают в список конкурсантов?
— Дело в том, что я не знаю всех тонкостей, пока еще не знаю, но, по-моему, тут многоступенчатая система. Но я, честное слово, не знаю, как это происходит. Для меня это просто прослушивание презентаций всех сценариев и процесс выбора лучшего, точно так же, как и в Голливуде.
— Есть ли среди десяти финалистов сценарии, которые заинтересовали Lionsgate?
— Мне кажется, есть один, мы с Тимуром чуть-чуть поговорили о нем, обсудили возможный финал, потому что, на мой взгляд, его не было… Конечно, это все очень субъективно, однозначно ответить нельзя. В общем, нам нужно еще немного поговорить об этом, еще остались вопросы. Мы ведь обсуждали все идеи, именно на эту времени отведено было мало. Но потенциал там есть, определенно. Автор — очень творческая личность, я бы хотела поговорить с ним об этой идее еще немного. А вот остальные... Это сложно, конечно, но я не думаю, что там есть что-то однозначно интересное для Lionsgate.
— А какие-то идеи, которые можно было бы использовать в будущем?
— Вы имеете в виду сегодняшний питчинг?
— Да.
— Думаю, что не было... Хотя надо пересмотреть мои записи, у меня их много — презентация проектов ведь длилась четыре часа. Сейчас я ничего не могу сказать с уверенностью.
— Я знаю, что у Lionsgate есть некая программа для малобюджетных картин, что-то вроде 100 тысяч долларов на производство.
— Один миллион долларов.
— Миллион?
— Это гроши! Миллион долларов — это очень мало.
— И каких же фильмов, вышедших из этой программы, нам ждать в ближайшем будущем?
— Вы знаете, это задача другого подразделения. Но идея следующая: молодые люди до 25-ти, кажется, ищут таких же молодых людей с незаезженными идеями, без формул, планов и программ... Я не занимаюсь этим, поэтому со спецификой не знакома. Эта идея принадлежит нашему руководителю. Мыслить шире, чем все, делать что-то, непохожее на других. Это другая работа, я же ищу проекты покрупнее, с более серьезными бюджетами... Ну, и еще я старовата, мне уже больше 25-ти, ничего не попишешь.
— Как вы считаете, может ли такой маленький фестиваль, как Международный фестиваль экшн-фильмов «ASTANA» помочь развитию кинопроизводства в Казахстане?
— Хороший вопрос. Однажды мне дали почитать статью о Казахстане из недавнего номера New Yorker, март-апрель, по-моему, потом я прочитала целую книгу, все, что нашла в интернете... Сейчас для этой страны открывается столько возможностей. Это молодая, а значит, голодная страна, это большая страна — я даже не представляла, насколько! Я не была раньше в Астане, поэтому не знаю геологических особенностей, не знаю, как выглядит город, но зато я знаю, что Голливуд идет туда, куда идут деньги. Для меня практически невозможно полностью снять фильм в Калифорнии, в Лос-Анджелесе. Наверное, максимум, который я делала — это половину картины. Я объездила весь мир, была несколько раз в Марокко, в разных штатах Америки. Просчитывая бюджет, мы стараемся ехать туда, где налоги пониже, где рабочие дешевле, где просто вид другой. Если вы сравните то, что видите в современном кино, с фильмами, снятыми в 1920-1930 гг., то заметите, что раньше все снималось в павильонах, а сейчас люди хотят видеть мир. Поэтому важно и то, что страна может предложить в смысле географии, в смысле финансов, в смысле съемочных групп. Вот в Марокко, например, было просто. Король Марокко очень хотел затащить к себе Голливуд... Я пять лет работала на Ридли Скотта, с которым сделала в Марокко Черного ястреба», «Царство небесное»... Снимались там и другие фильмы, и те, кто работал на съемках, становились опытнее. Всё меньшее количество людей приходилось туда привозить, а это очень хорошо и для местных тоже. У нас могло быть две тысячи людей, работающих на площадке, массовка, иногда даже те, кто шил костюмы... Хотя, когда мы были в Марокко, нам требовались охранники… Так что, здесь и поближе будет (хотя не сказать, чтобы намного), но и безопаснее.
важно и то, что страна может предложить в смысле географии, в смысле финансов, в смысле съемочных групп. Вот в Марокко, например, было просто. Король Марокко очень хотел затащить к себе Голливуд.Тут все дело в интересе. Тимур умеет привлекать, он сам по себе как магнит. Когда я говорила, что еду в Казахстан, меня все переспрашивали: «Куда-куда ты едешь?» Типа: «А зачем? А что там будет? В чем там дело?» Так что, это пробуждение. Этот новый фестиваль, я думаю, проложит сюда дорогу для всего мира. Интересно было бы узнать, будут ли ездить сюда люди ради фильмов, ради сценарного конкурса. Это будет зависеть от того, разрастется ли фестиваль, и как он будет организовываться. А что касается кино, то Голливуд поедет куда угодно, если это будет финансово выгодно. Поверьте мне. Сама ездила. Главное — убедиться в том, что тебе там будут рады.
— У вас не появилось желания снимать здесь, в Казахстане?
— Я сейчас готовлюсь к новому фильму, который будет снимать Тим Морган... Он около года назад показал мне один казахский фильм, не могу вспомнить, как он называется... Когда его смотришь, то можно подумать, что это американский фильм. Это могла бы быть и пустыня в Техасе, а на самом деле это снималось здесь. И я тогда задумалась, что Америку можно изобразить и в Казахстане. Взять хотя бы Австралию. Сейчас столько народу ездит в Австралию, снимает там Америку... Хотя вечная проблема, конечно, — это язык...
— Каким образом на уровне сценария вы понимаете, что этот фильм, несмотря на его небольшой бюджет, может обладать большим коммерческим потенциалом?
— Иногда ты читаешь сценарий и знаешь, что с ним делать. Ты знаешь, что там есть дом, в нем четыре человека, идет снег. Ты знаешь, что можешь отправиться на площадку и все закончить за определенное количество времени. Когда я снимала фильм «Царство небесное» с бюджетом в $145 млн (по данным Box Office Mojo, бюджет фильма составил $130 млн — прим. ред.), я знала, что каждый день мне нужны будут две тысячи статистов, я знала, что надо построить декорации Иерусалима, сделать дороги. Знала, что надо тащить камеры через пустыню, и знала, что все это — дорого. Но что самое забавное, каким бы крупным ни был фильм, денег вечно не хватает. За миллион ли долларов, за двести ли миллионов, денег все равно не хватит. Поэтому фактически каждое финансовое решение становится и творческим тоже. Иногда, имея ограничения по бюджету, ты выдаешь еще более творческие идеи, потому что приходится активно соображать. Это очень интересно — работать и работать, чтобы решить проблему. Одна из самых интересных и странных особенностей кино — в нем нет ничего похожего. Все сценарии разные, все фильмы разные, и поэтому эта работа такая интересная. Каждый проект — как отдельный пазл, который надо собрать.
