Хотя увлечение кинематографом проявилось у Медема еще в отрочестве (с 1974 по 1988 он снял семь короткометражек), в университете он предпочел изучать медицину. В особенности его влекла психиатрия — наука, способная проникать «в темные уголки человеческого сознания». Когда тяга к кино все же пересилила, это стремление покопаться не только в собственной, но и в чужой душе у режиссера осталось. Его герои — это всегда люди, пережившие или переживающие в настоящий момент тяжелую психологическую травму и по мере сил пытающиеся найти способы с нею справиться. Боязнь смерти, потеря памяти, раздвоение личности, отчаяние и примирение после ухода близких.
Несмотря на отсутствие профессионального образования (что Медем отчасти компенсировал, работая в газете кинокритиком), серьезный успех пришел к нему уже с первой полнометражной работой. «Коровы» (1992 г.) и сейчас выделяются среди всех его фильмов замахом. Это не просто история какой-то конкретной любви, это история сразу трех поколений, вписанная в историю страны. В окопах карлистской войны в 1875 году встречаются два соседа, одного убивают, другой притворяется убитым — струсил, зато жив. Через тридцать лет он уже дедушка, проводящий все время за портретом коровы. Его сын соревнуется с сыном соседа за звание лучшего дровосека; выигрывает, а заодно влюбляется в сестру противника. Еще спустя десятилетие он уедет с нею в Америку, оставив на родине жену и трех дочек. Вместе с ними уедет и их общий незаконнорожденный сын. В разгар очередной гражданской войны тот вернется в знакомые места американским фотокорреспондентом, чтобы признаться, наконец, в любви той, что ждала его все эти годы.
«Она черная с белыми пятнами», — говорит маленькая героиня про белую корову с черными пятнами. Видеть то же, что все, но по-своему — одно из главных отличительных свойств медемовского гипноза. Самые обыкновенные вещи превращаются у него в сверхзначимые символы, мимолетные секунды застывают в воздухе и наполняются потайным смыслом, повторяющийся раз за разом уход в зрачок коровы рифмуется со взглядом в объектив фотоаппарата. И порою кажется, что для того, чтобы разгадать все послания режиссера, необходимо самому стать психиатром.
«Рыжая белка» (1993 г.) — пожалуй, самая простая в сюжетном отношении история Хулио Медема. На обрыве стоит молодой человек, никак не решающийся на самоубийство. 
В это время неподалеку, пробив ограждение, с мостовой на песчаный берег падает мотоцикл. Под шлемом оказывается девушка, которая, приходя в сознание, не помнит ничего, даже своего имени. Хота — некогда популярный певец, переживающий из-за разрыва с любимой — решает, что это его второй шанс и придумывает пострадавшей новую биографию, согласно которой они четыре года вместе.
— Я тебя очень люблю? — спрашивает она в больнице.
— Да.
— Откуда ты знаешь?
— Все знают. Ты просто помешалась на мне.
В общем и целом, сохраняя все основные присущие режиссеру мотивы, каждый фильм Медема особенный, не похожий на другие. Принципиальные отличия «Рыжей белки» — линейность повествования и практически полное отсутствие того мистицизма, который притягивает к режиссеру поклонников. Это необычная история, но в ее основе не загадочные «коды Вселенной», а всего лишь относительно безобидный обман. Благодаря замечательной придумке и тому, что Медем здесь почти не уходит от основного рассказа в сторону, «Рыжая белка» оказывается самой ровной его картиной. Причем, возможно, единственной, которая «для всех». Прочие его ленты многих отпугнут непонятностями, здесь же все более-менее попадает под разряд этакого романтического триллера, где есть и любовь, и тайны, и в итоге все укладывается во вполне постижимые каноны. Так что, возможно, именно с этого фильма и стоит начинать знакомство с Хулио Медемом.
Кармело Гомес и Эмма Суарес в «Рыжей белке»
Чем еще хороша эта картина, так это тем, что в ней можно разглядеть проблески будущего, уже зрелого Медема. Например, в фильме пару раз мелькают обрывки клипа с пляшущими на вершине горы шаманами. Разумеется, образ выбран неспроста: как для героя — музыка, так и для самого Медема кино сродни шаманству; это нечто иррациональное, воздействующее скорее на чувства, нежели на разум. И пусть это не покажется преувеличением, но корни едва ли не всех последующих картин режиссера — здесь, в «Рыжей белке».
Ближе к финалу фильма девушку находит муж, со словами «Я ее ангел». Актеры Кармело Гомес и Эмма Суарес — своеобразные талисманы Медема, разделившие с ним первую славу: они появятся и в «Земле» (1996 г.) в ролях Анхеля и Анхелы. Но если женское имя — это просто имя, то мужское воспринимает куда более серьезно. С самого начала герой обозначает себя как наполовину человека, наполовину ангела, наполовину живого, наполовину мертвого, и зритель вправе запутаться, кто же он на самом деле. Однако постепенно все проясняется: у Анхеля «гиперактивное воображение», подарившее ему невидимого для прочих двойника (вот они — две половинки одного целого). Судьба втягивает мужчину в любовный многоугольник: ему самому нравится рыжая обольстительница Мари, его незримому двойнику — скромная блондинка Анхела, к тому же между ними имеется еще Патрисио — любовник первой, муж второй, по-хозяйски опекающий обеих.
«Чем ты сегодня занималась?» — интересуется Анхель у Анхелы. «Спала и пила воду». Картина «Земля» куда больше остальных его фильмов состоит из таких многозначительностей. Здесь все с заглавной буквы и все взаимосвязано: Земля–Ангел–Космос, Жизнь–Любовь–Смерть, Я–Она–Мы. Словно бы оправдывая свое громкое название, это самая философская лента режиссера и самая «антинародная» — поди тут разберись, что к чему.
Один из самых интересных и выразительных моментов «Рыжей белки» связан с фотографией, на которой главный герой запечатлен с бывшей возлюбленной. Вглядываясь пристально в снимок, он вдруг обнаруживает на втором плане лису: в тот самый момент, когда щелкнула камера, она (ну надо же!) проходила как раз позади него.
В полной мере тему случайностей и совпадений Хулио Медем раскрыл в «Любовниках Полярного круга» (1998 г.) — самой своей значительной работе. Мальчик Отто полюбил девочку Ану. Однажды он нагнал ее в парке, и все, полюбил навеки. По логике вещей, «Любовники» должны стоять на той же полке романтических лав-стори, что и «Наука сна» или «Вам и не снилось», а нет, не стоят. А если и стоят, то далеко не у всех. Вокруг этого фильма есть ореол «прекрасного шедевра о любви», но оттененный привычным для Медема облачком с пометкой «кино не для всех».
Во-первых, оно нетривиально по своей структуре, постоянно меняется рассказчик: сначала мы слышим Отто, потом — Ану, и временами они рассказывают об одних и тех же событиях, но каждый со своей точки зрения. Подобный ход позволяет удачно сопоставить мужской и женский психологические портреты. Во-вторых, тематика: все любовные отношения между героями строятся на уже упомянутых совпадениях, случайностях, пересечениях, здесь все закономерно, предсказано и судьбоносно. Центральный эпизод картины — один из самых отчаянных в истории мирового кино: Отто и Ана, расставшиеся по велению Судьбы, с разных концов приходят на одну площадь и, не замечая друг друга, садятся за соседние столики. Всего лишь взгляд, и все наладится, все изменится. Обернись, она рядом! Уже за одну только эту сцену Медема стоит полюбить навеки. И из такого и складывается то Настоящее Кино, что радует мозг, греет душу и тревожит сердце.
К следующему шедевру Хулио Медем подкрадывался постепенно и почти незаметно, потому что его первые фильмы, объективно судя, достаточно целомудренны. Но сейчас то, что раньше режиссер давал только намеком, превратилось в основную тему. И название «Люсия и секс» (2001 г.) не обманывает: Люсию играет выбившаяся благодаря этой роли в звезды Пас Вега, а секса здесь столько, что впору не просто ограничение «детям до 16» ставить, а все «ХХХ» выдавать.
Пас Вега в «Люсии и сексе»
«И впихни туда побольше секса, это всегда нравится», — такой дружеский совет получает писатель, испытывающий затруднения с новой книгой. Эффект от его творчества налицо: читая написанное, Люсия возбуждается настолько, что тут же лезет в постель. Но решив, что ее любимый погиб, она скрывается от мира на солнечном острове, где встречается с дружелюбной Еленой, пережившей как великую радость, так и страшное горе. В отличие от зрителей они не знают, что их объединяет нечто большее, чем просто взаимная симпатия: один и тот же мужчина.
Для того чтобы сохранить имя и «марку», взявшемуся за эротику режиссеру жизненно необходимо подложить под «клубничку» прочный базис. И Медем наворачивает вокруг ряда предельно откровенных сцен подлинную древнегреческую трагедию, полную бурлящих страстей и приправленной моралью философии. Секс здесь становится всесильным рычагом Судьбы: благодаря ему жизнь нежданно зарождается, по его же вине внезапно обрывается. Одурманенные жаждой плоти герои теряют себя и друг друга, и только отказ от сладостных наслаждений несет в себе надежду на счастье и на спасение.
Но помимо оригинального каркаса, в картине есть и самое главное: душа. И тут, конечно, невозможно не сказать про еще одну важнейшую особенность фильмов Медема: про легкую и волшебную музыку, которая их наполняет. На первых порах режиссер работал с Альберто Иглесиасом, и почти каждая их совместная лента оборачивалась для композитора заслуженным «Гойей». 
А для «Беспокойной Анны» и «Комнаты в Риме» партитуру написала Джоселин Пук, и надо, увы, признать, что саундтрек оказался сильно лучше того, что призван был собою украсить.
«Беспокойная Анна» (2007 г.) — это рассказ о молодой художнице, с которой однажды происходит весьма странный нервный срыв. Гипноз, в который девушку ввели в профилактических целях, показал невероятное: в своем подсознании она хранит воспоминания о множестве некогда прожитых жизней и о множестве уже случавшихся с ней смертей. Занятно, что эта лента Медема была представлена на кинофестивале в Риме одновременно с фильмом Копполы «Молодость без молодости», в котором присутствует почти идентичная сюжетная линия. Но как это ни печально, оба эти произведения не выдерживают конкуренции, в первую очередь с лучшими творениями прославленных мэтров. Только если Коппола к тому времени приближался к своему 70-летию, то Медем зарапортовался еще до пятидесяти. Казалось бы, фильм наполнен всеми его фирменными приемами и мотивами, и даже само построение картины отчетливее прежнего призвано ввести зрителя в гипнотический сон. Но это уже далеко не тот Медем, которого мы когда-то полюбили.
Взять хотя бы новый фильм «Комната в Риме» (2010 г.). В отличие от размаха прошлых картин, здесь замкнутое пространство гостиничного номера. На смену былой многонаселенности — всего две героини. Весь мистицизм, метафоры и символы из визуального ряда ушли в диалоги. По большому счету, здесь не на что было бы смотреть, если бы не одно «но»: почти весь фильм девушки раздеты, а это, согласитесь, кардинально меняет дело! Однако к основной теме разговора все это, увы, не имеет уже никакого отношения.
Наташа Яровенко в «Комнате в Риме»
Как писал отец своей дочери «беспокойной Анне» по поводу ее печалей: «Эти маленькие беды научат тебя жить». Так может быть и преследующие сегодня Медема художественные неудачи обернутся впоследствии подлинным триумфом? Будем ждать и надеяться. В любом случае, у нас всегда есть возможность убежать в прошлое, и соприкоснуться с тем ранним Медемом, который, несомненно, заслуживает самого пристального внимания любого уважающего себя киномана. С Медемом-шаманом, для которого конец истории — всего лишь удачная возможность начать ее с середины.
