Нет никаких сомнений, что про Полянского когда-нибудь снимут большое захватывающее кино. Про жизнь знаменитого режиссера все знают три главные вещи: Холокост, убийство жены Шэрон, 13-летняя девочка и бегство из США как следствие. Только этого уже хватает на полнометражный фильм, а между тем у него было еще столько всего... Чего стоит тот факт, что подростком его чуть не убили — раз пять стукнув камнем по черепу. Чудо, что будущий классик выжил. Нападавшего поймали и затем повесили: он оказался реальным бандитом, убийцей со стажем. В 1955 году эта история стала основой для первого фильма Полянского — «Велосипед». Но по недосмотру практически весь отснятый материал уехал в СССР с пленками о Варшавском молодежном фестивале. И до сих пор, наверное, лежит где-то на полках необъятного хранилища Госфильмофонда — сюжет, а!..
Роман Полянский
И хотя в дальнейшем режиссер не снимал больше автобиографических лент, отголоски прожитого легко найти в каждом из его фильмов — где Зло, как правило, побеждает. Весь будущий Полянский — на полвека вперед — заложен еще в самой знаменитой его короткометражке: «Двое со шкафом» (1958, Главный приз соответствующего конкурса на фестивале в Сан-Франциско). Прелестная абсурдная задумка: два мужика выносят громоздкий гардероб… прямиком из моря! И тащат свою ношу по улицам. А параллельно, на обочине, творятся страшные — особенно в своей обыденности — вещи: кто-то крадет у кого-то бумажник; хулиганы мучают котенка — и затем избивают самих носильщиков (избивает, причем, сам Полянский, часто появляющийся как в своих, так и в чужих фильмах); у ручья свершается убийство… Невероятный до абсурда зачин совершенно органично — благодаря массе продуманных жизненных деталей — вливается в реальность, полную зла и насилия. Концепт, под который идеально укладываются если не все, то многие работы мастера.
Полнометражный дебют Полянского «Нож в воде» (1962) строится не то чтобы из «невероятности», но определенная странность завязке все же присуща. Обеспеченная пара спешит на автомобиле к своей яхте — провести приятно выходные. Как вдруг муж чуть не сбивает голосовавшего на дороге паренька. Высказав пару ласковых, он все-таки соглашается его подбросить — все равно по пути. А затем неожиданно приглашает на борт — то ли юнгой, то ли подсобным рабочим, то ли «третьим лишним». Зачем? Для чего? Причина одна: повыпендриваться — и перед женой, и перед самим собой… В Польше, на родине Полянского, к этой ленте отнеслись достаточно прохладно. Что, впрочем, не помешало ей получить приз ФИПРЕССИ на кинофестивале в Венеции, а впоследствии представлять страну в соревновании за «Оскара» (в первом случае проиграв «Иванову детству» Тарковского, а во втором — закономерно уступив «8½» Феллини). Слава фильма продолжается и сегодня — не так давно журнал Empire включил его в сотню лучших неанглоязычных картин всех времен.
Кадр из фильма «Нож в воде»
С блеском продемонстрировав умение нагнетать саспенс из одного только плеска волн (на ровном месте, то бишь), высекать искры из предельно суженного пространства и вытягивать психологические бездны человеческих отношений из работы всего лишь с тремя артистами, Полянский и в дальнейшем поставил несколько камерных картин, в которых съемочный минимализм сполна окупался оригинальной историей и ее профессиональным воплощением. «Тупик» (1966, берлинский «Золотой медведь») объединен с «Ножом в воде» классическим триединством места, времени и действия. Улепетывая после неудачного исхода одного темного дельца, два гангстера ничего не могут поделать с машиной: та глохнет. Тот бандит, что еще держится на ногах, отправляется за подмогой и оказывается в замке, где некогда творил Вальтер Скотт. Нынче здесь проживают свободных нравов молодожены (Дональд Плизенс и Франсуаза Дорлеак), которым ничего не остается делать, как смириться с непрошенными гостями.
Все герои Полянского в той или иной мере сходят с ума — кто-то шутя, дурачась, от нечего делать, кто-то всерьез — под давлением обстоятельств. Череду полноценных безумцев открывает в творчестве режиссера героиня Катрин Денев из лондонского фильма «Отвращение» (1965, Специальный Приз жюри и приз ФИПРЕССИ в Берлине). Кароль — крайне необщительная, молчаливая девушка. «С вами все в порядке? — интересуется появившийся ухажер. — Вы как-то бледно выглядите». Очаровательная блондинка неуверенно ссылается на легкое недомогание — но вскоре ей становится по-настоящему худо. Она вынимает из холодильника блюдо с приготовленным кроликом, ставит его на стопку книг — и тут же начисто забывает о нем, полностью предоставляя мухам. Ее (жертву, надо полагать, давнего насилия) преследуют разнообразные галлюцинации — и особенно волнует мужская бритва, забытая в ванной на полочке…
Катрин Денев в фильме «Отвращение»
Если в своем дебюте Полянский проявил массу умения, нескучно рассказав историю «ни о чем», то уже во второй картине показал себя большим оригиналом, из «ничего» сделав Историю. Все события сводятся к крупным планам Катрин Денев, куда-то бессмысленно идущей, о чем-то непонятно молчащей... Но терпеливый зритель будет вознагражден: «Отвращение» в результате оказывается одной из самых страшных киноповестей на свете.
В чем-то схожую историю прогрессирующего безумия Полянский рассказал в фильме «Жилец» (1976), сыграв в нем главную роль. Месье Трелковский желает снять освободившуюся недавно квартиру — проживавшая там дамочка свалилась с балкона. Но постепенно радужный настрой, вызванный переездом, сходит на нет: в окне напротив постоянно торчат какие-то странные люди, в комнатной стене обнаруживается зуб, а в ближайшей кафешке Трелковскому неизменно подают горячий шоколад и нелюбимое им «Мальборо» — на том лишь основании, что их предпочитала его предшественница… На вопрос, что на самом деле случается в итоге с героем, невозможно, наверно, дать до конца определенного ответа. Эту загадку вообще имеет смысл перевести из кинематографической плоскости в сферу психиатрии — сделав предметом увесистой диссертации, а то даже и не одной.
Роман Полянский в фильме «Жилец»
Страх и безумие — пожалуй, главные чувства, которые неизменно накатывают на героев в лентах Полянского. Преодоление страха и борьба с безумием (как собственным, так и окружающего мира), или же добровольно-вынужденное примирение с ними — движущий мотив едва ли не всех его фильмов. Всего один шаг в сторону — и «нормальный» превращается в «неистового». Именно так — «Неистовый» (а также «Одержимый», «Неукротимый», «На грани безумия»; 1988) — переводят на русский заголовок картины, в которой объединились все фобии режиссера. Это название (Frantic в оригинале) лучше всего описывает ту гремучую смесь, в которую превращается человек под давление страха и безумия, а также связанной с ними необходимостью спасти ближнего и выжить при этом самому.
Харрисон Форд и Роман Полянский на съемочной площадке фильма «На грани безумия»
Приехав в Париж, супружеская чета заходит в гостиничный номер. Немного погодя муж (Харрисон Форд) обнаруживает себя в одиночестве. Вопрос, куда пропала жена, становится для него принципиальным… Следуя заветам великого Хичкока (и как нигде больше приблизившись к нему вплотную), Полянский погружает героя в пучину тотального морока — но если в «Жильце» или «Отвращении» самый главный кошмар был заключен в голове у персонажей, то здесь все происходит наяву, с тем не отступающим ощущением, что подобное может случиться с каждым.
Героями «Горькой луны» (1992) тоже овладевает безумие, и имя ему Страсть — причем страсть действительно сумасшедшая. Под Новый год на теплоходе встречаются две пары. Оскар, мужчина в инвалидной коляске (Питер Койот), с нескрываемым душевным мазохизмом делится со случайным знакомым (Хью Грант, еще не познавший вселенской славы) самыми интимными подробностями своей с Мими (Эмманюэлла Сенье) любви-ненависти. «Мы были неразлучны днем и ненасытны ночью», — так характеризует он начальную стадию их отношений. Но период взаимного насыщения вскоре закончился: «Лучше расстаться на вершине страсти, а не ждать неминуемого спада». Тем не менее, однажды Мими вернется к нему — чтобы уже навсегда приковать к себе железными цепями… Между тем Фиона (Кристин Скотт-Томас) замечает чрезмерную увлеченность своего супруга героиней столь провокационного рассказа. И на всякий случай предупреждает: «Чтобы ты ни сделал, я отвечу круче».
Кадр из фильма «Горькая луна»
По большому счету (если не принимать всерьез связи с дьяволом), «Горькая луна» оказалась единственным по-настоящему скандальным произведением режиссера — как по степени аморальности, так и по степени откровенности. Сняв кино, которое по ряду факторов можно было бы отнести к мелодраме, Полянский разрубил множество табу, приличествующих «сладкому» жанру. Его история любви — это не лакированная встреча двух сердец, а скорее шершавое описание похоти. Всегда крайне сдержанный, на сей раз автор фильма намеренно позабыл про чувство меры, но отбросив стыд, обрел новую форму свободы.
Репутация провокатора преследует Полянского с самых ранних его киноопытов, но укрепилась на рубеже 1960-70-хх годов, когда режиссер осветил уже опробованную им тему накатывающего безумия под новым углом — сделав подряд три картины о прислужниках Дьявола (за что, как не без справедливости считают, и поплатился). В фильме «Бал вампиров» (1967, известен также под названием «Бесстрашные убийцы вампиров») Полянский шутит от первой секунды до последней — вначале беззастенчиво превращая легендарного льва, рычащего на заставке «MGM», в ухмыляющегося вампирчика, а в конце позволяя использовать гроб в качестве санок. Заявленную пародию на кровососущих он отрабатывает по полной программе — сам к тому же появляясь в кадре. Возлюбленную героя Полянского, которую он намеревается вызволить из страшной беды, играет Шэрон Тэйт — жена режиссера, впоследствии зверски убитая бандой Мэнсона в их собственном доме. Зная это, смотреть фильм уже не так весело. Хотя он и вправду смешной.
Роман Полянский и Шэрон Тэйт в фильме «Бал вампиров»
Принято полагать (и не без оснований), что банду Мэнсона подвиг на ужасающее злодеяние «Ребенок Розмари» (1968, «Оскар» за женскую роль второго плана Рут Гордон, «Давид» лучшему зарубежному режиссеру и актрисе — Миа Фэрроу). История о том, как во чрево героини проникло самое что ни на есть дьявольское семя (учитывая широкую известность картины, вряд ли это окажется спойлером)… А все началось с того, что персонажам фильма (как и «Жильцу» впоследствии) на их несчастье досталась «нехорошая» квартира: предыдущая хозяйка недавно умерла, из-за стены слышатся странные звуки, а у самого дома — дурная репутация. Да и соседей тоже имело бы смысл опасаться — только вот выясняется это непоправимо поздно…
Кадр из фильма «Ребенок Розмари»
Если отодвинуть в сторону тематику ленты (продолжающую вызывать споры), следует отметить, что стилистически она совершенна. Здесь абсолютно каждая деталь имеет свое значение, каждая намеченная линия получает свое завершение, каждый пазл занимает свое место. Здесь нет ни одной пустоты, ни одного лишнего слова, звука, жеста, движения. Даже звонки в дверь — уж какая, казалось бы, малость! — сливаются в итоге в единую симфонию предупреждений о надвигающейся опасности… Один лишь маленький пример в качестве доказательства, самый симпатичный. Дождливым вечером уже беременная Розмари играет с мужем (Джон Кассаветис) в скраблс, составляет слова. Обычное домашнее развлечение, пустяк, на котором даже не успевает остановиться наше внимание. Но как ружье, висящее на стене, согласно чеховским заветам обязано выстрелить, так в итоге «стреляет» и этот скраблс, открывая героине весь ужас ее положения… Короче говоря, «Ребенок Розмари» — безупречное по своей структуре кино, подлинный шедевр Романа Полянского.
Кадр из фильма «Трагедия Макбета»
«Трагедия Макбета» (1971), появившаяся уже после личной трагедии режиссера, стала одновременно и логичным продолжением разрабатываемой темы, и своеобразным покаянием. Полянскому была бы по зубам любая пьеса Шекспира, но «Макбет» — это идеальное попадание. Это его настолько, что впору поражаться столь безусловному совпадению материала и постановщика! Во-первых — ведьмы! Предсказав герою, отважному воину, что он станет королем, они ввергли его в соблазн, одарили минутным благоденствием — и в итоге погубили; доверившись дьяволу — познай неизбежную расплату. Кроме того, Полянскому, несомненно, близка сама идея того, что дьявольское начало сильнее всего сокрыто в женщине. Леди Макбет, подтолкнувшая мужа на страшное убийство, а затем обезумевшая от мыслей о содеянном, заслуженно встала в один ряд и с Кароль из «Отвращения», и (в некотором роде) с бедняжкой Розмари, предвосхитила в какой-то мере Тэсс, а также героинь «Китайского квартала», «Горькой луны» и «Призрака» — ну и про «Смерть и деву» невозможно забыть, разумеется. И пусть ад у каждой из них — свой, персональный, но это тот ад, которого никак не захочешь пожелать ближнему…
Переждав долгие годы, Полянский все-таки вернулся к демонам, во многом определившим его жизнь и творчество — в фильме «Девятые врата» (1999), вошедшем в число его художественных вершин. На сей раз он поведал о Сатане в приключенческом жанре. Герой Джонни Деппа — книжный детектив: готов разыскать и купить для своего клиента любой средневековый раритет. «Я много о вас наслышана», — приветствуют его однажды. «Надеюсь, ничего хорошего», — ответ, который Полянский, скорее всего, и сам использует в личном общении. Новое задание — сличить три экземпляра одной книги: возможно, только один из них подлинный. В ходе расследования выясняется немаловажная деталь: повесть сию написал Люцифер… «Эти книги опасны, их нельзя открывать безнаказанно», — предупреждают героя, но останавливаться не в его правилах.
Джонни Депп в фильме «Девятые врата»
Говоря именно об этом фильме, хочется отметить два момента, которые присущи всем работам режиссера — просто здесь они нашли максимально совершенное воплощение. Первое: Полянский — из тех авторов, кто легко может обходиться без слов. Какого хладнокровного изящества достигает он в открывающем картину кадре, достойном войти в список самых впечатляющих прологов в киноистории! Общий план — библиотека, мужчина что-то пишет за столом. Камера слегка опускается, показывая пуфик. Затем немного поднимается — ровно над пуфиком зависла в ожидании петля... Полминуты — а сказано так много. Аналогичных по выразительности сцен у Полянского десятки.
Второе: именно в «Девятых вратах» концепт, который сформировался у Полянского в самом начале его творческого пути, воплощается с наибольшим блеском. Рассказывая предельно фантастическую историю (фильм вновь о том, что Дьявол существует), режиссер насыщает ее таким количеством реального в кадре, что волей-неволей поверишь всему, что он скажет. Наркоши-попрошайки у входа в офисное здание; таксист в чалме; объясняющий путь пекарь. Отдельная песня, как Джонни Депп добирается до финального пункта назначения: здесь и останавливающийся перед ним лесовоз, и грузовик с козами… Все это занимает порою секунды, но при этом буквально вгрызается в подкорку зрительского мозга.
Однако прощение всех грехов знаменитый поляк заслужил, перенеся на экран самую страшную, самую невероятную — и вместе с тем самую правдивую свою историю. «Пианист» (2002) — ввергающее в дрожь свидетельство того, что бывают времена, когда явь не только сравнится с тем ужасом, которым может одарить нас воображение, но и в сотни, в тысячи раз превзойдет его по степени жестокости. Варшавское гетто — было. Об этом надо знать, об этом следует помнить.
Кадр из фильма «Пианист»
Реальная судьба музыканта Владислава Шпильмана (Эдриан Броди), чудом выжившего посреди множества смертей, поведана Полянским без лишних слез и без ложного пафоса. В главной работе всей своей жизни он предельно скуп и лаконичен. Эпизод за эпизодом он просто воссоздает то, чему в детстве сам был свидетелем — отодвигая личные эмоции и амбиции как можно дальше в сторону. Эффект — практически документальный. С той лишь разницей, что мы вряд ли забудем и о «Золотой пальмовой ветви», и о трех «Оскарах» (за роль, сценарий и режиссуру), и о семи «Сезарах», и о множестве других наград, доставшихся картине по всему миру. Хотя в случае с «Пианистом» фильм обязательно стоит посмотреть не потому, что он получил кучу призов, не потому, что Полянский — такой замечательный режиссер, и не потому, что это определенная веха. А элементарно для того, чтобы в дальнейшем изо всех сил постараться не допустить повторения подобного.
Если судить по количеству наград, то на следующей после «Пианиста» строчке в рейтинге самых успешных фильмов Романа Полянского стоит «Тэсс» (1979, «Оскары» за операторскую работу, декорации и костюмы, три «Сезара», включая за фильм и режиссуру), экранизация классического романа Томаса Харди с нежнейшей Настасьей Кински в главной роли. Однажды отец беднейшего семейства узнает о своем благородном происхождении. Старшую дочь решено послать знакомиться с состоятельными «родственниками». Очарованный девичьей красотой барин сперва кормит ее клубникой из своих рук, затем пытается соблазнить, соблазняет, делает ей ребенка — и как-то, в общем, получается, что рушит всю ее жизнь. Хотя в принципе, он не так уж и плох — просто Тэсс его не любит. На свою беду, она предпочтет того, кто окажется круглым идиотом…
Настасья Кински в фильме «Тэсс»
Как верно то, что если масло не взбивается — значит, кто-то влюбился, безусловен и стиль, отполированный Полянским до сверхъестественного блеска. Строго следуя за текстом («Тэсс» — пример практически дословной экранизации), режиссер демонстрирует поистине чудеса самоотречения: никаких «фокусов», ничего лишнего, все предельно сжато, емко и по существу. И выстраивает повествование, используя крайне лаконичные, но вместе с тем максимально насыщенные эпизоды. Такая же сухая манера (ничего личного, я просто рассказчик) станет спустя двадцать лет единственно возможным для Полянского способом не свихнуться, снимая «Пианиста».
«Китайский квартал» (1974, «Оскар» за сценарий, три «Бафты», четыре «Золотых глобуса») стал тем фильмом, что окончательно закрепил за сорокалетним тогда режиссером статус живого классика. У частного детектива Джейка Гиттеса (Джек Николсон) — новое дельце: подозревающая что-то дамочка требует раздобыть компромат на своего (предположительно) неверного супруга. Быстренько и без особых усилий раскопав необходимое, сыщик сталкивается с рядом не предвещающих ничего хорошего обстоятельств. Первое: настоящая жена объекта слежки (Фэй Дануэй) при свидетелях фиксирует тот факт, что якобы проницательный мистер Гиттес видит ее впервые. Второе: тело самого инженера вытаскивают вскоре из воды... В Лос-Анджелесе между тем горячо обсуждается грядущее строительство дамбы, за которое ратует могущественный мистер Кросс (великий Джон Хьюстон, между прочим), состоящий с фигурантами расследования в самых что ни на есть тесных связях.
Кадр из фильма «Китайский квартал»
Из всех фильмов Полянского, его новая работа «Призрак» (2010, «Серебряный медведь» Берлинале за лучшую режиссуру) ближе всего как раз к «Китайскому кварталу». И не только тем, что и там, и там особое место в сюжете занимают утопленники. Рассказывая о писателе (Юэн МакГрегор), в качестве литературного негра берущегося в кратчайшие сроки отшлифовать мемуары бывшего премьер-министра (Пирс Броснан), режиссер вновь провозглашает любимую (возможно) истину: верить нельзя никому. За достоверную принимается только та информация, что поступает из уст «хозяев города» — и любая попытка докопаться до дна (даже вездесущими СМИ) заведомо обречена на поражение. Легче просто закрыть глаза — будь ты в Китайском квартале или в Британской империи. Так было бы спокойнее; но спокойствие — именно то, чего всегда был лишен как сам Роман Полянский, так и все его лучшие герои.
Роман Полянский на съемочной площадке фильма «Призрак»
«Ты заболел?» — спрашивают в «Призраке». «Нет, просто старею». Почему-то кажется, что сам Полянский так никогда не ответит. Поверить в то, что на днях ему исполняется 77, так же трудно, как трудно поверить во все перипетии его без меры насыщенной жизни и как трудно переоценить вклад в мировое кино этого поистине неординарного, необыкновенно талантливого и неизменно молодого режиссера.
