С ним почему трудно — потому что он жесток и бескомпромиссен. Есть такая порода людей (к ним, кстати, и Кира Муратова принадлежит, о которой мы в прошлый раз рассказывали) — они не стремятся зрителя развлечь, им важно обухом его по голове стукнуть. Это перед их фильмами предупреждают: «Беременные и нервные — выйдите из зала». Это их фильмы не показывают по ящику на праздники — и вообще стараются засунуть подальше за полночь. Это их… ненавидит и боится большинство, и обожают и боготворят фестивали и критики. Причем за одно и то же: за умение ловко препарировать еще конвульсирующее тело. Сказать проще — резать по живому.
Но ведь такие режиссеры нужны. Как без них? Кто еще укажет на прыщик, ткнет в него и сделает больно? И даже не с целью спасти и вылечить — просто чтобы ткнуть. Увы, они прекрасно понимают, что прыщик — раковый и химеотерапии не поддается.
Михаэль Ханеке
С вашего позволения, мы опустим здесь самые титулованные фильмы Михаэля Ханеке — оптимистично поверив, что многие и так их давно посмотрели (ежели нет, то стоит, пожалуй, как-нибудь набраться храбрости). Скандальная «Пианистка» (2001) завоевала на Каннском кинофестивале Гран-При жюри и обе награды за актерские работы. Три каннских приза, в том числе и за режиссерскую работу — у триллера «Скрытое» (2005); Европейская киноакадемия признала его фильмом года, также присудив призы за лучшую мужскую роль, монтаж и режиссуру. Выбор Канн и Европы совпал в прошлом году: за «Белую ленту» Ханеке получил на фестивале «Золотую пальмовую ветвь», а на итоговой церемонии года первенствовал как сценарист, режиссур и как автор лучшего фильма. Картина выиграла «Золотой глобус», но «Оскар» в итоге ушел от Германии к Аргентине.
Эти три фильма — бесспорная современная классика. О них надо знать, их надо видеть — поверьте на слово. Но мы сегодня сосредоточимся на тех работах режиссера, которые не были избалованны престижными наградами. Их нельзя назвать неизвестными — Ханеке настолько крупная в мире кино фигура, что его трудно не заметить. Просто на дисках с этими лентами нет знакомой многим каннской веточки — а ведь ее отсутствие вовсе не значит, что эти картины чем-то хуже; нет, все они — такие же бриллианты.
Ханеке, родившийся в 1942-м, пришел в кино поздно, в 47 лет — другие к этим годам уже классики. Правда, до этого он имел некоторый опыт работы в качестве кинокритика и поставил с десяток картин на телевидении. Одна из них, «Бунт», вышедшая в 1993 году, получила пару наград. В ней рассказывается о потерявшем ногу солдате, который на гражданке выходит из-под контроля. В этом сюжете — весь Ханеке, его матрица. Все его герои что-то теряют (чаще всего — страх и совесть), и все рано или поздно выходят из-под контроля, просыпаясь для бунта. Как правило, без объяснения причин — во всяком случае, автор не заботится о том, чтобы разжевать их зрителю.
Первый такой бунт, о котором Ханеке поведал на кинопленке — в фильме «Седьмой континент» (1989) — вызревает в обычной семье: папа, мама, дочь. Бесконечно долгая экспозиция бытописует мелочи жизни: подъем в шесть утра, работа, покупки, ужин. Девочка сказывается в школе слепой: «Я не могу видеть». Мать (сама окулист) уговаривает ее признаться в проступке, обещая, что той за это ничего не будет, а после признания отвешивает дочке пощечину. Позже героиня вдруг отчего-то плачет. Потом они снимают все деньги со счета и говорят, что отправляются в Австралию. Ханеке показывает лишенные жизни пространства (автомойка, завод) и очень редко впускает в кадр лица – казалось бы, в кино самое важное. Они как будто и не нужны ему тут. Отказываясь персонифицировать, обезличивая данную историю, автор фильма словно бы дает понять: в любой момент тут может оказаться каждый. Финальный кадр: на груде хлама стоит транслирующий рябь телевизор — виновник всех бед, что будет еще не раз режиссером доказано. Кстати, сейчас сообщается, что в планах у режиссера фильм про новое зло, пришедшее на смену телевидению. Теперь Михаэль Ханеке намерен разобраться с интернетом. Что ж, логичное продолжение пути.
Показателем того, что кинематографический дебют удался, служит награда, полученная на фестивале в Локарно. А уже со следующей своей картиной Ханеке познал по-настоящему крупный успех. Мало того, что ее отметило мировое сообщество кинокритиков — ФИПРЕССИ, так еще Европейская киноакадемия рассматривала в качестве претендента на звание лучшего фильма года (приз, к слову, ушел тогда «Урге» Никиты Михалкова). «Видео Бенни» (1992) повествует о юноше, жизнь которого вертится вокруг кассет и камеры (мир тогда как раз переживал волну видеобума). Он смотрит одно, сам снимает другое. Любимая пленка — как на ферме забивали свинью. Бенни понравилась технология настолько, что однажды он применил ее к случайной знакомой. Камера в этот момент, разумеется, работала.
Уже первые зрители этих двух фильмов поставили вопрос, остающийся на поверхности и по сию пору: садист ли Ханеке? Все последовавшие за этим двадцать лет подтвердили: безусловно. Как это прекрасно, когда режиссер ни на йоту не изменяет раз и навсегда заведенным принципам!
Арно Фриш в «Видео Бенни»
«71 фрагмент хронологической случайности» (1994) начинается с финала. Титр сообщает, что 23 декабря 1993 года 19-летний студент в отделении Венского банка застрелил трех человек и затем покончил жизнь самоубийством выстрелом в голову. Далее следует предыстория. Возникает естественный вопрос: насколько показанные события реальны? Действительно ли Ханеке реконструирует жизни погибших в тот день людей — или показывает, как могло бы все быть, опираясь на некоторые разрозненные факты? Можно только догадываться. Но даже если само «расследование» есть вымысел, Ханеке делает то, что волей-неволей превращает его в документ, свидетельствующий не об одной конкретной трагедии, а обо всем мире, в котором она произошла. Он перемежает художественное действо выпусками новостей: осень-зима 93-го. Ведут огонь партизаны Гамсахурдии, беженцы бегут от войны, американцы в Сомали, взрывы в Сараево, кризис на Гаити. И поверх этого — то, что оказывается гораздо важнее, что сильнее всего беспокоит в данный момент человечество: суд над Майклом Джексоном — виновен или не виновен певец в приставании к детям? (Согласитесь, фильм приятно расширяет кинематографический послужной список артиста). Все это — элементы одного стандартного выпуска новостей, все это — та жизнь, которой мы живем. Диагноз не вынесен, но понятен. Изменилось ли что за прошедшие годы? Мало.
За эту ленту Ханеке получил три приза, в том числе за лучший фильм и сценарий на кинофестивале в Ситжесе (для сравнения — тамошние победители разных лет: «Европа», «Олдбой», «Леденец», «Интимный дневник», «Гаттака», «Луна 2112»). Занятно, что среди его соперников была «Маска» (трудно выдумать что-то более непохожее!), а в жюри сидел молодой Гильермо дель Торо.
Лукас Мико в «71 фрагменте хронологической случайности»
Если сравнивать Ханеке с кем-то из российских режиссеров, то долго думать не придется — с Алексеем Балабановым. Они одинаково, без прикрас, видят мир — и их взгляд, как скальпель. Оба они рассказывают о людях так, словно препарируют лягушку. Их слегка отстраненная манера подачи материала часто доводит излишне нервных зрителей до истерик. И еще они — практически в одно и то же время (Балабанов в 1994-м, Ханеке в 1997-м) — экранизировали «Замок» Франца Кафки. Идеальный роман идеального автора, идеально ложащийся на любую эпоху, в том числе и на нашу. Он о тотальном абсурде всего сущего — разве не об этом же говорят режиссеры в других своих, столь порою разных, но вместе с тем так зачастую похожих картинах?
В некую местность прибывает землемер К. (Ульрих Мюэ, любимец Ханеке, сыгравший у него отца Бенни и сразу после — в «Забавных играх»). Готов и хочет работать. Но ему не рады, смотрят подозрительно. Разве что быстро найденная невеста добра, да курьер, да приставленные помощники не отстают ни на шаг, улыбаясь смущенно. А когда окажется, что его вызов — следствие бюрократической путаницы, а сам он — винтик, лишний в этом непонятно как и непонятно для чего работающем механизме, уже и не ясно будет, есть ли смысл здесь что-либо менять.
В «Замке» (получившем пару местных телевизионных наград) нет ни капли насилия, столь «любимого» Ханеке, даже взятые в руки розги не достигают цели. Но есть Атмосфера — ровно такая же, что и в других его фильмах. Атмосфера тотального вакуума, страшная сама по себе. Да даже и не страшная. Непонятно — вот и беспокойно (стержень, на который впоследствии режиссер нанижет и «Время волков», и «Скрытое»). И сколько бы ты не задавал вопросов, ответа не будет. То ли потому, что и нет его, ответа. То ли из каких других причин, уразумению неподвластных.
В том же 1997 «Забавные игры» окончательно вынесли Михаэля Ханеке из австрийско-европейской на космическую орбиту. Нечего спорить — это фильм, этапный не только для режиссера, но и для всего мирового кино. Завязка — проще некуда. Семья приезжает на дачу отдохнуть. Вскоре появляется в меру обаятельный молодой человек — от имени соседки просит дать немного яиц. Случайно их разбивает. Просит дать еще. К нему присоединяется друг. Слово за слово… в общем, все умерли. Лютой смертью.
Первая для Ханеке каннская премьера давно стала легендой: сто раз повторено, как зрителей предупреждали об ожидающей их чрезмерной концентрации насилия и как затем те, кто не внял советам и остался в зале, выбегали во время просмотра, едва сдерживая тошноту в горле. Но, как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать — так что берите пульт в руки. Спойлер: по ходу дела он вам очень пригодится. Там будет что перемотать. Но жюри под председательством Изабель Аджани предпочло жестокости смирение и разделило главный приз между вполне умиротворенными картинами Аббаса Киаростами («Вкус вишни») и Сехэя Имамуры («Угорь»). Понадобится двенадцать лет, чтобы во главе Канн встала другая Изабель — Юппер — и та уже единым махом покроет все накопившиеся перед Ханеке каннские долги. На тот же момент слабым утешением для режиссера (если ему вообще знакомо, что это такое — «утешение») стал ряд наград на кинофестивалях поменьше. И в разы возросшая «широкая известность в узких киноманских кругах».
Слева: Арно Фриш и Майкл Питт, справа: Франк Гиринг и Зузанна Лотар и Брэдли Корбет и Наоми Уоттс в оригинале (вверху) и ремейке (внизу) «Забавных игр»
Спустя десять лет, в 2007-м, Ханеке повторит «Забавные игры» один в один, но на английском, для Америки, с популярными актерами. «Зачем он это сделал?» — удивятся многие, если не все. Ответ элементарен: австрийское кино никто не смотрит. Да, кто-то первый фильм видел — критики, фестивальная публика, сочувствующие. Но большой мир остался к нему равнодушен — попросту не заметив. И получив предложение «поработать на Голливуд», Ханеке не «прогнулся», а использовал ситуацию в свою пользу. Ничего не придумывая заново, полностью воссоздав декорации дома и тупо, если так можно выразиться, поставив на место одних актеров, неизвестных за родными пределами, других, популярных на весь мир (Наоми Уоттс, Тим Рот, Майкл Питт), он просто увеличил свою аудиторию в миллион раз. Таковы законы рынка: американское — смотрят. Даже не зная, что в данном случае это стопроцентная калька. Так что своей цели Ханеке добился. Еще больше людей узнало, как это забавно — войти в чужой дом и перебить там все живое. Какой из этих фильмов лучше всего смотреть? Выбирайте сами. А лучше берите оба. Как-никак, такие эксперименты уникальны — и сравнить практически идентичные картины (как и найти в них десять возможных отличий) как минимум небезынтересно. Еще можно поразмышлять, прав ли был Ханеке, в последний момент отказавшийся ради ремейка от высокой чести занять пост председателя жюри ММКФ — большой скандал в свое время был, может быть, помните.
Несмотря на серьезный фестивальный шум вокруг «Забавных игр», следующий фильм Ханеке — который по праву уже можно было именовать «долгожданным» — остался практически незамеченным. Хотя сегодня очевидно: «Код неизвестен» (2000) — одна из лучших, наиболее совершенных работ мастера, сделанная на нечеловеческом каком-то уровне мастерства. И суть даже не в искусном приеме, которого режиссер придерживается всю картину: каждый отдельный эпизод снят долгим ли, коротким, но единственным планом (два исключения, например, связаны с тем, что героиня Бинош сама снимается в кино, и в один раз мы видим рабочий материал: сперва половину первого дубля, после хлопушки — начало второго; а в другой — уже готовую, смонтированную сцену). Все заключено в истории — и в том, как она рассказана. Актриса вышла из дома, встретила знакомого юношу, угостила его, он бросил обертку нищенке, прохожий попросил его извиниться, прибыла полиция. Взяв эти фигуры, в начале фильма случайно пересекшиеся в одной точке, Ханеке обрывочно следит за ними, то бросая, то вновь вспоминая (фильм имеет подзаголовок: «Неоконченный рассказ о нескольких путешествиях»). И хотя формальное сходство с «71 фрагментом» очевидно, смысловые различия принципиальны. Первый фильм — об абсолютной бессмысленности жития, второй — о тотальной беззащитности человека. Если у тебя нет документов, тебя могут выслать из страны. Если ты едешь в метро, тебя могут тайком сфотографировать. Если ты отсядешь, тебе могут плюнуть в лицо. Если ты зашла в комнату без окон, тебя могут закрыть и не выпустить. Если ты кричишь, тебе не помогут соседи. Если ты черный — ты неправ. Если код домофона неизвестен, внутрь не зайти.
В Каннах фильм получил только приз Экуменического жюри. Холодное и трезвое обобщение Ханеке было вытеснено на обочину душераздирающей «Танцующей в темноте» фон Триера (председателем жюри был Люк Бессон). Ханеке, похоже, что-то понял — про себя и про публику — и на следующий год наверстал «упущенное», представив фильм, который — нонсенс! — стал не только сенсацией и скандалом, но и, с тех пор, отменным подарком всем женщинам на Восьмое марта. Что-то, видать, есть в этой «Пианистке» (2001), кишащей страстями, что и шокирует, и возбуждает, и затрагивает в зрительницах какие-то настолько потаенные струны, что не всем мужчинам и догадаться.
Во «Времени волков» (2003) Ханеке немного отступил от своей невысказанной традиции долго и томительно готовить зрителя к шоку. В этот раз он ударяет под дых сразу, в самые первые минуты. Как и в «Забавных играх», семья приезжает в свой загородный дом. Вносит вещи. А внутри их встречает незнакомец с ружьем. Муж сперва слабо, но пытается отстоять свои права: «Вы здесь в частном доме, вы не можете так запросто…» — но сам понимает, что под направленным дулом это бессмысленно. Тогда делает попытку договориться. Выстрел. Крик женщины стрелявшего. Кровь на лице хозяйки дома. Ее мужа только что убили. Так начинается странствие героини Изабелль Юппер по аду, в который превратился мир. Непонятно почему. Просто превратился. Мир теперь — такой. Примите это как данность. Не утруждая себя никакими объяснениями (привет Кафке), Ханеке вновь как дважды два доказывает свое постоянное уравнение: человек человеку волк. И никак иначе.
Изабелль Юппер во «Времени волков»
В тот год председателем каннского жюри был Патрис Шеро, сыгравший здесь одну из ролей, поэтому фильм — как и прежде, страшный, холодный и равнодушный — показали вне конкурса. А на фестивале в Ситжесе Ханеке довольствовался очередной наградой за лучший сценарий (главный приз у него отобрал тогда Такеши Китано с «Затойчи»).
Если разом окинуть все, что снял Михаэль Ханеке, очевидна его главная, любимая и тщательно взращиваемая сюжетная тема: немотивированность. Как правило, преступлений. Что движет Бенни? А его кровными братьями в «Забавных играх»? Есть ли причина для стрельбы в «71 фрагменте»? Чего хотел человек, отправлявший видеокассету в «Скрытом»? Что произошло во «Времени волков»? Согласитесь, зачастую это очень неприятно (чего, собственно, и добивается автор): когда задают вопрос – и не предлагают ответа. «Догадайся сам», — это походит не на врачебный рецепт, а, скорее, на совет шарлатана. Нередко может показаться, что ничего не знает и сам рассказчик — только строит умное лицо, а других за дураков считает.
Прошлогодняя «Белая лента» выделяется из общего списка тем, что в ней, похоже, Ханеке впервые решил дать мотивацию. Но не того, что происходит в кадре. Как и прежде, никто не говорит нам, зачем (спойлер) дети это сделали. Но мы — мы, зрители! — знаем, что эти дети сделают потом. Таким образом, впервые беря не современный (и не литературный) материал, а углубляясь в историю, Ханеке, наконец, берет шире. И показывает подоплеку фашизма. Не произнося (ни в коем случае) этого вслух, но, безусловно давая понять: причины бед ХХ века — в этом. Возможно, потомки сделают некие выводы и из всех остальных фильмов режиссера — благодаря тому временному пространству, что отделит их от нас, они будут знать, чем закончится нынешняя эпоха. Для нас сегодняшних, не знающих пока собственного финала и даже не желающих его предугадать, все прошлые фильмы Ханеке — во многом бессмыслица. Но надо просто поверить, что эта бессмыслица на самом деле полна смыслов. И все-таки обдумать выводы самим.
