Сам роман, как и «V — значит Вендетта» возник из идеи того, что ядерная война в политической ситуации восьмидесятых годов, стала вполне реальным прогнозом. Но если в «Вендетте» эта война происходит еще до начала событий комикса, по случайности не задевая Британию, которая в результате перерождается в фашистское государство (по образу и подобию реальной политики Маргарет Тэтчер в восьмидесятые), то в «Часовых» мир только стоит на грани катастрофы. Ужаса, символизируемого «Часами судного дня» — визуализацией вероятности наступления ядерного кризиса, где полночь — Конец Света. В момент, когда их стрелка движется к полуночи, в Нью-Йорке погибает один из героев в масках, Комедиант. Впрочем, погибает он уже не супергероем — самосуд запрещен американским правительством во главе с Ричардом Никсоном, замявшим в альтернативной истории Уотергейтский скандал, и прошедший на пятый срок, под предлогом помех работе полиции в 1977 году. Теперь мир спасать некому, кроме последнего действующего вне закона героя-социопата Роршаха, подозревающего, что на «масок» ведется охота и кто-то старается приблизить ядерный Армагеддон.
В это время параллельно существуют еще четверо бывших героев: Доктор Манхэттен, жертва ядерного эксперимента, расщепившего физика Джона Остермана на атомы и давшего ему способность управлять материей и одновременно жить прошлым, настоящим и будущим; его девушка Лори Юспечик, вторая реинкарнация Шелкового Призрака, не хотевшая геройствовать, но принужденная к этому матерью; успешный бизнесмен Эдриан Вайдт, бывший «самый умный человек в мире» Озимандия, сделавший имя и деньги на своем прошлом; и пополневший обыватель Дэниел Драйберг, в юности бывший красавцем-героем Ночным Филином. Итак, убийца бывших героев и приближение ядерной войны сплотят их в борьбе за мир... Или против него?
Книга, как и любой другой комикс, выходила в течение года по выпуску в месяц — начиная с сентября 1986 года и заканчивая октябрем 1987. Позже было выпущено полное издание в твердой и мягкой обложках. Что интересно, в 1985 году Мур заявил в интервью, что в случае успеха романа, он на пару с Гиббонсом будет готов сделать 12-томный приквел «Дозорные» (Minutemen) о первой группе супергероев, действовавшей в 30-40-е годы. Впрочем, после выхода и успеха, эта тема Муром была замята.
В эпиграф книги вынесена цитата из сатир Ювенала «Кто сторожит стражей?» (или «Кто на часах над часовыми?»), которая охватывает весь роман. Если адаптировать ее под русский язык, будет адекватным вариант «А судьи кто?» Почему обычные люди, одевающие дурацкие костюмы, имеют право ставить себя выше общества? Есть ли кто-то, кто стоит выше этих героев? Смогут ли помочь мстители в масках миру, который находится в шаге от осознанного самоуничтожения, и на что им придется ради этого пойти? Можно долго анализировать характеры главных героев, которые по сути своей являются юнговскими архетипами и жертвами фрейдистских комплексов, но все же в первую очередь Мур выставляет тех, кто известен читателям как прыгуны по крышам, летуны, борящиеся с преступностью, или сверхскоростные суперневидимки, самыми обычными людьми. Без каких-либо способностей кроме хорошего левого хука, с жизненными проблемами, с несовершенной моралью. Даже единственный реальный супергерой доктор Манхэттен, обладающий космическим сознанием, в течение всей книги пересматривает свое отношение к человечеству и миру.
В то же время, на них давит внешний мир, полный преступности и жестокости, но главное — бескомпромиссный и постоянно трансформирующийся в нечто совсем иное, чем он был вчера, а также живущий синхронистичностями и совпадениями, порою напоминающими глупую или жестокую шутку. Образ супергероя, на глазах разваливающийся и анализирующийся в течение книги, к концовке собирается во вполне единый результат: каждый человек или свехчеловек волен изменить мир. Но в какую сторону он изменит его конкретным действием, и к чему это приведет в конце — неизвестно ровным счетом никому, в особенности самому человеку. Потому что, как говорит один из персонажей — «Ничего никогда не кончается».
Комикс стал настоящей революцией в своем жанре, который в восьмидесятые годы пришел к стагнации — старые супергерои всем надоели, хорошие сценарии для них практически не писались, а новых издательства боялись вводить из-за того, что не знали, как на них отреагирует публика. Деконструкция супергероя же, сделанная на условной базе персонажей Charlton Comics (Доктор Манхэттен, к примеру, был списан с Капитана Атома, а Роршах со Знака Вопроса), поразила читателей и критиков в самое сердце. Немногие даже задумывались, что супергерои могут быть отбросами общества, человеконенавистниками, ну а в лучшем случае — располневшими обывателями-импотентами с кризисом среднего возраста. При этом Мур углубляется в человеческие проблемы без лишней метафизики, лишь анализируя поступки и подходы героев к жизни, но не уходя в «бытовуху» или психоанализ в чистом виде, при том, что рассматривает все виды сознания — от самого обыкновенного до полностью трансцендентного.
Также революционным стало и техническое исполнение комикса: первое, что бросается в глаза, это цвет работы Джона Хиггинса (да, комиксы рисуют одни люди, а раскрашивают их другие). Он отказался от привычной гаммы RGB (красный-зеленый-синий) и вместо нее использовал по-настоящему кричащие, «восьмидесятнические» цвета: фиолетовый, золотой, глубокий черный и ярко-голубой. Нарисован роман по классической «девятипанельной» системе, в которой две или четыре клетки периодически объединяются в одну большую, а в нескольких эпизодах и вовсе соединяются в одну на полосу. Структура повествования ввела инновационный метод замены «облачек» с мыслями героев (от которой Мур в романе отказался целиком) на «флэшбэки» и дневники. Теперь персонажи не «думали» текстом, а «вспоминали» картинками. На этих методах построены главы 2, 4 и 6. В четвертой главе, ко всему прочему, флэшбэки идут разрозненно и будто бы одновременно, таким образом создан эффект существования Доктора Манхэттена во всем пространственно-временном континууме.
Отдельно стоит отметить пятую главу комикса, «Соразмерный Образ» («Пугающая Симметрия»), в которой вся композиция построена на том, что первый кадр выпуска отражает последний, второй с начала — второй с конца и так далее. Центр же в свою очередь занимает огромная буква V, которая и является логотипом компании Эдриана Вайдта, и римским начертанием числа 5 и аллюзией на «V — значит Вендетта». В книге также использован прием под условным названием «комикс в комиксе». Мальчик читает у газетного ларька «Истории Черного Корабля» — аллегорический макабр о пирате, потерпевшем кораблекрушение, рассказывающий в иносказательной форме историю каждого из персонажей романа.
Таким образом, «Часовые» стали новым уровнем в жанре графического романа. Без сомнения, нельзя судить о них полноценно, не зная оригинальной концовки, но ее мы, по естественным причинам, раскрыть не можем. И все же моральная дилемма финала — одно из главных достоинств книги, которое нельзя пропускать. Позже и этот, и все вышеперечисленные приемы были использованы не только в комиксах, но и в литературе с кинематографом. К примеру, Мур повлиял, по их собственным словам, на таких людей как Нил Гейман («Американские боги»), Дэймон Лайндлоф («Остаться в живых»), Марк Миллар («Особо опасен»), Сюзанна Кларк («Джонатан Стрендж и Мистер Норрелл») и Джосс Уэдон («Светлячок», «Серенити»). Это произведение получило множество наград, включая премии имени Джека Кирби, Уилла Айснера, а также научно-фантастическую премию «Хьюго», до этого выдававшуюся только «реальным», текстовым книгам.
В 2005 году журнал «Time» внес «Часовых» в список лучших произведений, написанных на английском языке с 1923 года, что окончательно закрепило за ним звание шедевра мировой культуры. Как верно выразился Мур: «Зак Снайдер при всем желании не испортит мою книгу. Вы в любой момент сможете купить и прочесть ее без всяких изменений, от экранизации с ней ничего не случится».
