Собравшийся в старой часовне симфонический оркестр репетирует под пристальным взором телевизионных камер. Но то ли напряжение съемки влияет на музыкантов, то ли желание обратить на себя внимание, но вскоре случается неслыханное — оркестранты начинают бунтовать против своего дирижера. Вакханалия похожа на страшный сон: стены покрывают непристойные надписи, под роялем занимаются любовью, а место свергнутого дирижера занимает огромный метроном…
«Репетицию оркестра» принято трактовать аллегорией, показывающей современное общество и его настроения на примере микровселенной отдельно взятого коллектива. В ней дирижер становится диктатором маленькой державы, а бунтарские настроения музыкантов обретают революционные признаки. Однако куда интереснее провести иную параллель, памятуя об истовой религиозности итальянцев.
Рассматривая картину с позиции библейской мифологии, иносказания Феллини принимают другие, но по-прежнему отлично узнаваемые формы. Коллектив оркестра оборачивается толпой, в припадке язычества нежелающей следовать дорогой истинного Бога. Ей ближе анархические оргии и ритм собственного идола, не требующие от них мук самопожертвования и смиренного верования. Дирижер же оказывается не более чем проводником между массами и высшими силами — этакий пророк Моисей, оставляющий верующих у подножия горы и сталкивающийся по возвращении с разгулом инакомыслия. И лишь Бог, Бог мудрый и всепрощающий, способен усмирить бунтарей и объединить их в своих рядах, явив изумленным атеистам свое великолепие.
Быть может, в том и заключалась провокационность постановки режиссера, со свойственным ему сарказмом отметшей существование Бога как существа, но заявившей о его существовании, как гармонии? Как знать…
