Мы как-то вероломно проморгали российский прокат нашумевшего режиссерского дебюта Ребекки Томас. Картина на днях вышла в США, где сейчас охапками собирает признания в любви от всех тамошних кинокритиков. У нас, как ни странно, «Electrick Children» скромненько прошел по культурным точкам столицы чуть ли не год назад (кино тогда выходило под названием «Уже не дети»). Что ж, если пропустили, как и мы, ловите на носителях. Режиссер картины — прехорошенькая девушка, к тому же воспитанница паствы мормонов, что в контексте фильма, наверное, даже поважнее гендера. Свой персональный опыт Томас предсказуемо проецирует на сценарий, разумеется, ею же написанный. Главную героиню фильма зовут Рэйчел (волшебная актриса Гарнер, о которой в этом году мы еще не раз услышим). В день своего 15-летия девушка исповедуется перед собственным отцом — священником-мормоном, большим авторитетом в штате Юта, где он руководит коммуной. Молитвы и последующие расспросы о Боге и целомудрии отец зачем-то записывает на магнитофон. В эту же ночь любопытная Рэйчел бредет в подвал, чтобы втайне от родителей послушать, как звучит со стороны ее голос. Первая кассета, вставленная в приемник, тотчас взрывается старомодным рок-н-роллом.
Бодрый мужской голос поет знаменитую «Hanging On The Telephone» группы Blondie. Зачарованная энергичной мелодией Рэйчел подносит ухо к динамику, закрывает глаза и начинает двигаться в такт. На шум прибегает старший брат Рэйчел (семейство зовет его не иначе как мистер Уилл). Пытаясь отобрать у новоявленной рокерши пленку, парень роняет визжащую девушку на пол, в результате чего в подвал вбегает уже встревоженная двусмысленными стонами мать. Устроенный Рэйчел концерт заканчивается банально: подростки расходятся по своим комнатам, чтобы наутро благоразумно обо всем забыть. Три месяца спустя, однако, фигуранты ночного скандала попадают в весьма щекотливое положение вновь: Рэйчел оказывается беременна. Мистер Уилл, став главным подозреваемым, в итоге готовится быть изгнанным из коммуны с позором. Родители оперативно подыскивают поруганной дочери мужа. Сама же девочка, не желая идти под венец и, будучи абсолютно уверенной в своем непорочном зачатии, крадет ключи от папиного грузовика (в кузове которого в этот момент безмятежно спит мистер Уилл), и едет в сторону Лас Вегаса — на поиски владельца божественного голоса, подарившего ей дитя. В мировом центре развлечений, искрящем неоном и пороками на любой вкус, Рэйчел с братом быстро обзаводятся новыми друзьями. Ими становится шайка рокеров-маргиналов во главе с патлатым Клайдом (Рори Калкин), довольно трогательным, как его охарактеризует главная героиня, «исчадием Сатаны».
Этот нежный «coming-of-age» временами напоминает раннего Гаса Ван Сэнта. Пока главная героиня ищет несуществующего отца своего ребенка, братец Уилл довольно резво проходит инициацию во «взрослого» — со скейтбордами, первыми наркотиками и оголяющимися сверстницами. Все это Томас снимает какой-то поразительно невинной оптикой, точно сказку. Одиссея Рэйчел во многом подобна приключениям Элли из страны Оз. Вера ведет девушку сквозь густые городские дебри, в которых ей чудом удается не порвать и не запачкать свое смешное льняное платьице. Богоискательства героини Томас завершает весьма оптимистично: Рэйчел не находит искомого, но взамен находит себя и людей, которые способны ответить на любой из ее вопросов. Подобные выводы можно проинтерпретировать по-простому — как отречение бывшей мормонки от ритуальных глупостей, коим фундаменталисты, безусловно, подвержены. И это, пожалуй, было бы излишне. Есть ощущение, что своим светлым фильмом девушка пытается сказать гораздо менее обидные вещи: про те самые пути, которые неисповедимы; про неподдельных мучеников и саму невинность, что останутся оными, даже будучи в Городе грехов. В конце концов, про божественное начало, которое имеет место быть везде и повсюду — и на воскресных проповедях, и на рок-н-ролльных записях. Вполне вероятно, кстати, что на последних оно присутствует куда чаще.
