Невесомая камера гениального оператора Эммануэля Любецки кружится, словно в вальсе, едва поспевая за ходом мыслей автора фильма. Сотворение мира, булькающая протоплазма, рождение жизни. Большой дом, укрывающая его радуга, которая поднимается каждый день благодаря газонным разбрызгивателям. Жизнь, состоящая из миллионов крошечных мгновений, показана в мельчайших подробностях. Вот по траве ходит ангелоподобная мама, тихо и вкрадчиво рассказывая о пути благодати. А вот жесткий отец, который отвешивает своему сыну увесистую оплеуху, чтобы тот воспитался настоящим мужчиной. Мальчик злится, молит Бога наказать обидчика, после чего злится еще больше, решив про себя, что никто не хочет его слышать и слушать.
Большинство рецензий, написанных на opus magnum Терренса Малика, отдают какой-то возведенной в квадрат (а иногда и в куб) пошлостью — одни ерничают, поминая телеканал Discovery; другие, наоборот, выстраивают большие умозрительные теории, пытаются нащупать здесь фундамент, расшифровать каждую заложенную режиссером метафору, каждый образ. «Древу жизни» все это не нужно, как не нужна ему «Золотая пальмовая ветвь» и уж тем более «Оскар». Не нужен фильму и зоркий глаз кинокритика, и дерзкие замечания поборников справедливости, еще в Каннах посчитавших, что режиссер сдулся. Ради пресловутой справедливости, пожалуй, стоит отметить, что с Терренсом Маликом все хорошо и он последний, за кого в принципе стоит переживать.
Человек сделал необыкновенно красивый фильм с бесконечно голубым небом, ярко зеленой лужайкой перед домом, строгим отцом и парящей иногда в воздухе матерью. Наверное, «Древо жизни» можно назвать моделью мироздания, но это такая же излишняя информация, как аннотации к Библии. В своем фильме Малик возвращается в прошлое, чтобы ответить на вопросы, которые гложут всех и каждого. Зачем? Почему мы? Кто мы? Куда мы идем? Как и положено философу, кем режиссер приходится по образованию, он неторопливо говорит о Боге и человеке, о высоком и низком, о любви и ненависти, о природе и смерти, об Эдеме, который и на небе, и на земле. Опять-таки пересказывать все это не имеет смысла, как не имеет смысла напевать звучащего в картине Моцарта или Прейснера. Если вы до сих пор не видели «Древо жизни», позвольте побыть рассказчиком Малику. Лучше его это никто не сделает.
