«НК» на съемках ПАРАГРАФА 78 (часть первая).
Продолжение в следующий понедельник.
Внимание! Полную версию этой статьи вы можете прочитать в одиннадцатом номере журнала «Настоящее кино», (в продаже с 25 сентября).
Путь из редакционного офиса до съемочной площадки «Параграфа» оказался не близким: полтора часа на метро на северо-запад столицы, десять минут на маршрутке и еще десять пешком, пока горизонт не загородило уродливое грязно-красное здание с одиноким охранником у входа. Вряд ли жильцы окрестных домов догадываются, что под их окнами вершится история российского кино – блокбастер без преувеличения ожидаемый и способный задать жару голливудским конкурентам. По крайней мере, в стенах отдельно взятого мультиплекса.
Как и полагается добротному триллеру, входа (по совместительству и выхода) в секретный бункер нет. Дверь, спрятавшаяся за невесть откуда здесь взявшимся трейлером (как выяснилось позднее – Хлебородовским), надежно заперта изнутри, около второй толпятся нищие. При ближайшем рассмотрении голодранцы оказываются статистами «Молодого Волкодава», снимающегося по соседству. Сам Волкодав зубоскалит с девушками – то ли гримерами, то ли реквизиторами. Пробравшись сквозь фэнтезийные замки и скалы и наткнувшись по пути на парочку летучих мышей, мы наконец попадаем в комплекс «Параграфа».
Ощущения, надо сказать, странные – справа от тебя под каменными сводами бьются на мечах, слева люди в камуфляже самозабвенно мутузят друг друга руками и ногами. Большая часть технического персонала носит респираторы, и шальным делом в голову закрадывается мысль о боевой вирусологии. Мы приехали на съемки в самый разгар репетиции схватки между Гудвином (Г. Куценко) и Скифом (В. Вдовиченков). Помощник режиссера недовольно косится в нашу сторону и велит не беспокоить Хлебородова до перерыва. Но Михаил сам узнает нас и, устало стянув респиратор, по-дружески делится: «Получается офигенно!».
Пока коллеги завистливо наблюдают за нашей непринужденной беседой, а помреж пытается взглядом обратить представителей «Настоящего кино» в камень, Хлебородов обрисовывает ситуацию: «Конечно же, тяжело, это ведь полнометражный фильм, а не клип. Приходится продумывать каждую мелочь, так как права на ошибку нет – если слажаю, зритель обязательно это увидит. Но в принципе, на 90% все получается именно так, как я и задумал». Нас тоже радует подобное положение вещей, и пока Михаил что-то обсуждает с оператором Сергеем Козловым, на стоящем возле режиссерских мониторов ноутбуке мы смотрим черновой монтаж трехминутного эпизода «Параграфа».
Из темноты что-то стремительно приближается к фигуре в камуфляже. Шорох, удар – пока Фестиваль (Г. Сиятвинда) вскидывает автомат, могучая спина исчезает во мраке. Короткое преследование, перестрелка, обмен ничего не значащими, но одновременно хлесткими фразами, и на самом интригующем моменте («У тебя кровь идет, а значит, и убить тебя можно») – запись обрывается.
Первые впечатления – мальчишеский восторг и нежелание верить, что это снято в России и происходит в этот самый момент на наших глазах. Услужливая киноманская память тут же подбрасывает коронную фразу цитируемого Датча-Шварценеггера из «Хищника»: «If it bleeds, we can kill it», и перед глазами встает интервью с Хлебородовым годовой давности, когда на протяжении часовой беседы лента МакТирнана упоминалась раз десять. Нестерпимо хочется посмотреть, что же будет дальше, но на компьютере нет других видеофайлов.
Пересматриваем фрагмент еще раз и отмечаем голливудскую точность картинки: никаких дергающихся ручных камер, четкие мизансцены и стопроцентное попадание в роли: мелькающий на экранах Сиятвинда не вызывает никаких ассоциаций с Баклажаном из «Жмурок», обязательный для нового российского кино Куценко харизматичен и кажется точно на своем месте. Спрашиваем подошедшего Хлебородова, отказался ли кто-нибудь от участия в проекте: «Нет, я заполучил именно тех, кого и хотел. Уговаривать никого не пришлось». Вчера Юсуп говорил то же самое: «Честно говоря, не смотря на огромный Мишин стаж, я не ожидал от него такого правильного и точного выбора актеров. В России никто не работает столь же тщательно, как он – 60% выполняемой на площадке работы делается Хлебородовым».
Пока режиссер с оператором уточняют положение камер, мы поднимаемся на галерею, дабы охватить взглядом сюрреалистический пейзаж: в кирпичных заводских стенах раскинулся фанерный бункер. Чтобы обойти его полностью, заглянув в каждый закоулок, потребуется, наверное, не один час. Кое-где крыша базы отсутствует, и слышно, как через проем льется вода, усиливая клаустрофобию. Правее военной базы высятся скалы «Волкодава» – крики «Мотор!» и команды режиссера эхом разносятся по помещению: как съемочным группам при этом удается не мешать друг другу – загадка.
