Одноименный роман за авторством Мишеля Фейбера — эффектный сатирический макабр, рисующий быт группки пришельцев, промышляющих похищением, откормкой и последующим забоем человеческих особей на мясные деликатесы. Посыл у книжки, понятное дело, сугубо вегетарианский: все живые существа под своими шкурками, в сущности, совершенно одинаковы, особенно в те моменты, когда эти шкурки с них собираются с особой жестокостью содрать. Вместо того чтобы иллюстрировать этот диетический сай-фай, режиссер Джонатан Глейзер снял исключительно свое кино. Как заправский мясник, он хладнокровно перепотрошил первоисточник в поиске новых смыслов, обрубил его повествовательный язык, обрезал и выбросил за ненадобностью, казалось бы, сюжетообразующую линию с аллегорическим фермерством, в котором место скота заняли люди. Осталась лишь фабула с загадочной femme fatale, что колесит по ночному Глазго в поиске одиноких мужчин-попутчиков. В отличие от героини из романа сексуальная тварь в исполнении Скарлетт Йоханссон парализует своих жертв не ядом, а буквально самой собой. Впадая в транс, человеческие особи покорно плетутся за ней вслед, прибывая в конечном счете в абсолютное ничто — кромешную тьму, что поглощает их без остатка.
Сказать, что фильм в моменты охоты красив — ничего не сказать. Лента идет стандартные полтора часа, а могла бы длиться и три, и пять, и десять — и всё это время от экрана было бы невозможно отвести глаз. «Побудь в моей шкуре» — отчасти зафиксированный на пленку актерский перфоманс (ряд эпизодов, где Скарлетт Йоханссон взаимодействует с не узнающими ее шотландскими прохожими, снят скрытыми камерами); отчасти чувственный видеоарт, уместно бы смотревшийся где-нибудь в застенках MoMA. Ко всему прочему это еще и стопроцентно кубриковский фильм, снятый, очевидно, главным на сегодняшний день его последователем. Равно как и Кубрик, экзистенциалист Глейзер каждой новой своей работой пытается ответить на один и тот же вопрос: что есть такое человек? Схожее любопытство гложет и нашу главную героиню. Что они чувствуют? Почему ей помогают? Зачем живут? За людьми мы наблюдаем прекрасными глазами анемичной машины для убийств из далекого космоса, которая однажды проникается жертвами настолько, что начинает их жалеть. Сострадание, судя по финалу ленты, и есть то самое, что и делает тебя человеком. В момент осознания этого факта на красивом, но большую часть хронометража мертвом лице Йоханссон, кажется, впервые отразится подлинная человеческая эмоция — страх, который пронзит ее тело острыми иглами; безмолвный ужас от понимания еще одной прискорбной для ее бытия мысли. Как только ты прирастаешь намертво к чужой шкуре, к превеликому сожалению, ты мгновенно перестаешь быть охотником и становишься добычей.
