Незваные гости

filmz

На экраны выходит «Тебе конец!», по заверению американских кинокритиков, самый остроумный хоррор сезона. По этому случаю редакция «Настоящего кино» вспомнила еще десять фильмов, сюжет которых крутится вокруг тех, кто привык наведываться в гости без приглашения.

Пожалуй, самый тоскливый (по крайней мере, в контексте режиссерских амбиций) фильм Дэвида Финчер. По сюжету Джоди Фостер вместе с маленькой, еще не надкушенной в шею Кристен Стюарт прячется от наведавшихся грабителей в «аварийной комнате» — маленьком бронированном бункере, спрятанном на втором этаже трехэтажного особняка. Пока грабители, считающие, что за бетонными стенами бункера таятся миллионы, выкуривают героинь, Финчер красиво скучает. Водит камерой по полу, которая скользит здесь с изяществом спортсменки-фигуристки; вылизывает картинку до полупрозрачности; изумительно всё это дело монтирует, почти без швов. Смотреть на это — мука смертная. Финчеру все-таки противопоказано работать с традиционными сценариями. Как показывает опыт, в рамках голого жанра великий автор скукоживается до размеров обычного формалиста-выпендрежника.

После премьеры «Кровавой жатвы» цех кинокритики разродился тысячей и одним эссе на тему «новой французской волны» в хоррорах. Избыточный, нескладный, но при этом страшно выразительный фильм Александра Ажа действительно породил во Франции тренд на радикальных мясников с кинокамерами (Бюстилло, Мори, Ложье, Ган). Сюжет этой соответствующей своему русскому названию картины крутится вокруг двух студенток, которые направляются в загородный дом, чтобы спокойно и без суматохи подготовиться к грядущим экзаменам. На протяжение получаса Ажа усыпляет бдительность зрителя куцым саспенсом и шорохами в кустах, а потом в дверь стучатся… Незваный гость с бритвой в руке отчетливо прояснит, что на всё гласные и негласные киношные табу Аже по большому счету начхать. Заливая экран багрово-красным, режиссер не жалеет никого — ни детей, ни взрослых, ни зрителя. Последний, правда, к сожалению, проваливается к финалу в логическую сценарную дыру размером с кукурузное поле.

Достойные последователи Александра Ажа, французские режиссеры Александр Бюстилло и Жюльен Мори, придумали фабулу «Мести нерожденному», наслушавшись опасений одной своей общей подруги, которая, забеременев, панически боялась оставаться дома одна. Ужастик про беременную мамзель, к которой поздно ночью наведалась психопатка, настолько впечатлил братьев Вайнштейнов, что продюсеры чуть не отдали на поруки Бюстилло и Мори ремейк «Восставшего из ада*». Не знаем, как напугать, но впечатлить этот брутальный хоррор способен действительно неслабо. Божественная здесь Беатрис Даль (томная людоедка из «Что ни день, то неприятности») с традиционным для себя бесстрашием играет одну из самых омерзительных антагонисток в истории кинематографа. Ее бесспорный талант, впрочем, единственное, что оправдывает эту туповатую картину, полтора часа ярко, красочно и очень подробно иллюстрирующую такое понятие, как «пыточное порно».

Из тысячи триллеров про «домашнее вторжение» картину Джеймса ДеМонако выделяет по-настоящему интересная завязка. Недалекое будущее. Пережившая хаос и несколько финансовых коллапсов Америка придумала для себя идеальную социальную панацею — «судную ночь», которая проводится раз в году — ночь, когда на законных основаниях можно отправить на тот свет любого: злобного босса, шумных соседей, надоевших родственников. В Судную ночь дозволено всё — главное дожить до рассвета. Герои фильма, интеллигентная семейка буржуа, по привычке запираются в своем доме, чтобы выждать двенадцать часов бойни, творящейся за окнами. Недобрую, но относительно безопасную традицию нарушает малолетний сын семейства: пожалев местного бродягу, парень открывает ему дверь. К сожалению, дальнейший ход событий этой, безусловно, претендовавшей на оригинальность антиутопии легко предугадывается. Авторы, повозив зрителя носом в кровище, надменно устыдят к финалу тех, кто закрывает глаза на убийство невинных. Выводы, честно говоря, так себе. Особенно, учитывая, что большая часть аудитории приперлась в кинотеатр, чтоб эти убийства посмаковать.

«А Тамара дома?» — поинтересуется женский голос за дверью. Хозяйка жилища, встревоженная ночным визитом Лив Тайлер, не открывая засова, пролепечет в ответ, что никакой Тамары в ее доме нет и никогда не было. Таинственная незнакомка уйдет, недослушав. Через несколько минут, правда, девушка вернется на порог со своими друзьями, не слишком тактичными вооруженными людьми в масках, которые, позабыв про пресловутую Тамару, примутся рубить входную дверь потерявшей дар речи Тайлер топором. «Незнакомцы» — несколько прямолинейный, хотя и достаточно эффективный хоррор, инспирированный кровавым шествием, устроенным Чарльзом Мэнсоном и членами так называемой «Семьи» в конце 60-х. «Зачем вы это делаете?» — прохрипит главная героиня к финалу, словно смирившись со своей собственной смертью. Ответ, прекрасный в своей возмутительности, кажется, уже прочно вошел в хрестоматии жанра: «Потому что вы были дома».

Оригинальный фильм за авторством Уэса Крэйвена — exploitation-классика, снятая по мотивам «Девичьего источника» Ингмара Бергмана. Ремейк ленты, сделанный греческим режиссером Илиадисом в 2009 году, американские критики по инерции разругали. На наш взгляд, совершенно напрасно: в новой версии «Последнего дома слева» и бергмановщина гуще, и страдалицы симпатичнее, и выводы радикальнее. Сюжет, напомним, крутится вокруг кучки подонков, которые по ошибке попадают в дом родителей изнасилованной ими девушки. Крэйвеновский revenge-flick, как ему и положено, вызывал у аудитории ровно два чувства: цепенящий ужас от действий преступников и последующий восторг от расправы, которую над ними учиняет семья жертвы. Илиадису, как всякому интеллигентному европейцу, упиваться кровищей и оторванными конечностями стыдно. Снимая хоррор, автор не столько пугает, сколько рефлексирует о подчиняющей природе насилия — разрушительной стихии, которая за один вечер способна уравнять отчаянных гопников и доброжелательных буржуа, превратив и тех и других в стаю диких, неотличимых друг от друга зверей.

Без шуток, мастерски сделанный хоррор, давший старт карьере многообещающего тандема Давида Моро и Ксавьера Палю (окрыленные успехом авторы, к сожалению, спустя два года поставили на этой самой карьере «крест», ввязавшись зачем-то в голливудский ремейк одного плохого тайского ужастика). Действие их дебютной ленты происходит в Румынии: Клементина преподает детям французский язык, ее день заканчивается, и она спешит домой, по пути ей встречается брошенный у дороги грязный автомобиль. Она не останавливается, а продолжает двигаться в сторону дома, не подозревая, что произошло с людьми в автомобиле — матерью и дочерью-подростком, прошлой ночью. О том, что случилось, она узнает сегодня вечером, когда ее с бойфрендом среди ночи разбудят странные телефонные звонки и телевизионные помехи, внезапно включившегося телевизора, а в дверь начнут громко тарабанить неизвестные.

В 1976 году, вдоволь наигравшись с «бондианой», британский кинорежиссер Теренс Янг неожиданно выступил в подзабытом для себя жанре. Камерная кинопьеса «Дождись темноты» за авторством драматурга Фредерика Нотта рассказывает историю ослепшей в результате автокатастрофы девушки Сьюзи. В ее дом случайно попадает тряпичная кукла, в которую наркоторговцы зашили крупную партию героина. Содержимое куклы очень хотят заполучить бандиты во главе с убийцей-психопатом, однажды наведывающиеся к героине с визитом. Вместе они разыгрывают перед Сьюзи бесхитростный спектакль, по окончанию которого беззащитной девушке грозит смерть. Съюзи, собрав всё мужество, что у нее есть, оттягивает время, дожидаясь темноты — лишь в темноте у нее есть шанс на спасение. За роль в этом аскетичном триллере традиционно великолепная Одри Хепберн получила номинацию на «Оскар».

Оригинальные «Забавные игры», как удар пресловутой клюшкой для гольфа по коленке — больно и малоприятно. Разумеется, для недоброго режиссера Ханеке боль — это не просто так, а инструмент самопознания. Немецкоязычный метахоррор о двух молодых незнакомцах, решивших поспорить с семейством буржуа, что те не доживут до утра, призван не пугать, а высказаться на тему насилия в кино. Играют здесь не столько с обреченными на смерть героями, сколько со зрителем. Обыграть Ханеке и его ангелов смерти можно лишь одним способом — отказываясь досматривать это кино до конца. Убегая из медийного ада, где главное смертельное оружие — обычный телевизионный пульт, ты даришь героям жизнь. «Забавные игры», безусловно, были предназначены американскому зрителю — аудитории, уже много лет одержимой смертоубийствами на экране. Спустя десять лет Михаэль Ханеке нанял голливудских звезд и покадрово переснял свой шедевр для тех, кто не привык смотреть кино с субтитрами. Американский зритель в ответ помычал, недоуменно пожал плечами и, кажется, ничего из этой концептуальной картины не понял. «Занудный мизантроп» — слышалось отовсюду. Наверняка эти же люди днем позже закупались попкорном, чтобы беззаветно похрустеть в соседнем зале на какой-нибудь очередной «Пиле».

Один из самых противоречивых триллеров в истории кино повествует о молодой семейной паре, американском математике Дэвиде и его жене Эми, которые, оставив городскую рутину, переселяются в новый дом на побережье в одном из городков Англии. Оригинальные «Соломенные псы» — конечно, идеальный материал для написания вступительного эссе в киношколу. Главный фильм в карьере Сэма Пекинпы соединил в себе буквально всё: американскую готику, сартровский экзистенциализм, фрейдистский анализ жестокости и виктимности, восточную философию («Небо и Земля не милосердны, люди для них — лишь соломенные псы»), политическую психологию, в полной мере отражающую отношения интеллигенции с пролетариатом. Надо заметить, сам Пекинпа во время работы над сценарием черпал вдохновение из книг Роберта Ардри «Африканский генезис» и «Территориальный императив», утверждающих, что человек по существу — плотоядное животное, инстинктивно сражающееся за контроль над территорией.


Все новости