Представьте на минутку, что Толкиен, изучая старинные манускрипты, наткнулся на рецепт эликсира долголетия и с его помощью дожил до наших дней. Понравилось бы ему, что из экранизации «Властелина Колец» убрали Тома Бомбадила? Обладая правом вето на стратегические решения, принимаемые режиссером и продюсером, не уволил бы он Питера Джексона за подобное своеволие? Если бы это случилось, возможно, мы получили бы лишь еще одно бездарное киновоплощение культовой книги.
Одному из величайших фантастов всех времен Рэю Брэдбери недавно исполнилось 85 лет, но он все еще бодр и активен, а потому изъявил желание лично участвовать в процессе подготовки экранизации своего знаменитого рассказа «И грянул гром». В результате, проект лишился своей главной движущей силы – режиссера Ренни Харлина, который был уволен после того, как писатель устроил жуткий скандал. Причиной стала идея убрать из фильма… бабочку.
Брэдбери можно понять. Его небольшой рассказ о том, как в будущем машина времени позволила наладить путешествия состоятельных туристов в мезозойскую эру, где те могли насладиться охотой на динозавров, что повлекло за собой необратимые изменения в настоящем, и только из-за того, что один из охотников наступил на бабочку, – известен даже тем, кто никогда его не читал. И во многом, потому что он дал толчок к появлению понятия «эффект бабочки», широко использующегося в так называемой теории хаоса. Надо ли говорить, что порхающее насекомое, на которое замахнулся Харлин, было не просто некой мелочью, приведшей к катастрофе, – она стала символом, тем, без чего эта история просто не мыслима! Во всяком случае, так считает ее автор.
Теория хаоса: Первые предпосылки к появлению теории хаоса появились еще в 1889 году, когда французский математик Анри Пуанкаре опубликовал работу о движении в Солнечной системе. Она, в свою очередь, во многом опиралась на труды Исаака Ньютона, автора закона всемирного тяготения, выведшего, что, в отсутствие других сил, два притягивающиеся тела двигаются относительно друг друга по эллиптической орбите.
В 1927 году голландец Бруно Ван дер Пол применил выкладки Пуанкаре в математическом моделировании сердечных сокращений. Во время второй мировой войны эти наработки легли в основу исследований в области радиолокации, которыми занимались англичане Джон Литтлвуд и Мэри Картрайт. В начале 60-х к работам Пункаре вернулся американский математик Стивен Смейл, которого интересовала чистая теория. Результатом его трудов стало понятие «подкова Смейла» – базис динамической теории хаоса.
Наконец, в 1963 году американец Эдвард Лоренц зачитал в нью-йоркской Академии наук доклад о своих многолетних изысканиях в области метеорологии. В ее основе лежала идея прямой зависимости погоды от бесконечно малых колебаний воздуха. Видимо, решив расцветить скучную речь, Лоренц придал своей теории поэтическую форму. Он заявил, что одного лишь взмаха крыльев чайки на одном континенте достаточно, чтобы на другом разбушевалась буря. Позже, когда теория была опубликована, чайка превратилась в бабочку, что, в дальнейшем, обогатило науку еще одним понятием – «эффект бабочки».
Ученые расходятся во мнении, откуда взялась эта «бабочка». Кто-то говорит, что дело в диаграмме, напоминающей по форме бабочку, а кто-то считает, что в этом кроется отсыл к рассказу Рэя Брэдбери «И грянул гром». Ведь в обоих случаях бабочка становилась причиной глобальных изменений.
Любопытно, что само слово «хаос», применительно ко всем этим разноплановым исследованиям, оформилось лишь в 1975 году – с легкой руки Джеймса Йорка и Тимоти Ли, опубликовавших статью о работах советских ученых. К этому моменту теория хаоса давно уже перестала быть сугубо теоретической математической концепцией. Она находит свое применение в самых разных областях жизни, лишний раз доказывая, что миром правит хаос.
Давно уже известно, что книги фантастов часто оказываются пророческими, за много лет предсказывая появление технических новинок и социальные изменения. Зачастую, они даже дают название еще не разработанным агрегатам, как было с чапековским «роботом». Рассказ Брэдбери стал одним из тех фантастических произведений, которые оказали неоценимое влияние на современную науку. Не говоря уж о том, сколько книг и фильмов позаимствовали в той или иной степени его основную идею. Не удивительно, что кому-то, в конце концов, пришла в голову счастливая мысль экранизировать рассказ, впервые увидевший свет в 1952 году.
Было бы глупо предполагать, что до того, как Томас Дин Коннели и Джошуа Оппенхеймер начали работу над сценарием будущего фильма, никому даже не приходила в голову счастливая мысль экранизировать рассказ. Естественно приходила и не раз. Но она никогда не становилась чем-то большим, нежели обычная сценарная заявка. Причиной тому – огромный бюджет, которого требовала постановка. Ведь, как ни крути, сама идея рассказа требовала того, чтобы время, в которое отправляются охотники, оставалось неизменным – эра динозавров, когда эволюция земной фауны еще не привела к появлению первобытного человека. То есть студии, которая взялась бы за такой проект, было не избежать дорогостоящей имитации доисторического леса, а главное – еще более дорогостоящих CGI-моделей динозавров. И до появления «Парка юрского периода» это казалось неподъемной проблемой.
Так или иначе, студия, которая отважилась на экранизацию, нашлась. Ею стала Franchise Pictures, которая постаралась минимизировать траты, первоначально решив, что съемки будут происходить в Канаде. На первых порах существенную часть бюджета, ограниченного 80 миллионами долларов, отъедал гонорар рекрутированного на проект Пирса Броснана, но после того, как в 2001 году работы над фильмом были приостановлены, тот выбыл из списков участников ради очередного боевика бондианы «Умри, но не сейчас». Он был заменен на Эдварда Бёрнса, что высвободило очень существенную сумму, позволившую увеличить количество сцен с компьютерными спецэффектами.
Как уже говорилось выше, Рэнни Харлин был уволен из проекта осенью 2001-го, после того, как имел неосторожность предложить Рэю Брэдбери отказаться от эпизода с бабочкой. Харлину она казалось выбивающейся из контекста фильма, писателю же показалось, что из контекста выбивается режиссер-идиот, который не понимает, насколько важна эта f***in’ бабочка. На том и расстались…
Замена Харлину нашлась достаточно быстро. Ею стал Питер Хаймс, главными достижениями которого был мистический экшн «Конец света» и только что законченный на тот момент «Мушкетер». Не то, чтобы они могли сравниться с послужным списком Харлина, но карьера последнего переживает в последние годы колоссальные спады и падения, что делает его не слишком желанным в глазах продюсеров.
Итак, съемки, которые должны были начаться 16 апреля 2001 года в Монреале, были сорваны начавшейся забастовкой Гильдии киноактеров. В августе Харлин официально объявил, что покидает проект, чтобы заняться «Охотниками за разумом», а в ноябре впервые прозвучало имя Питера Хаймса. Новой датой начала съемок стало 24 июня 2002 года. К тому времени у Бёрнса должны были закончиться съемки в «Афере», а других причин для беспокойства продюсеры не видели.
К тому моменту Канаду уже успели заменить Чехия и Люксембург. На каждую из стран отводилось по 7 недель. Соответственно, съемки должны были закончиться через два с половиной месяца – в середине сентября. Но, в итоге, съемки начались 15 июля, а закончились в ноябре. Кроме того, от Люксембурга пришлось отказаться – все необходимые локации были найдены в Чехии. Основные заботы легли на плечи сотрудников студии Barrandov – той самой, чьи площадки стали основным местом съемок «Братьев Гримм» Терри Гиллиама (см. статью в «Настоящем кино» №9), работа над которыми началась уже после фильма Питера Хаймса.
Как бы ни были сложны декорации леса и деревни в «Братьях Гримм», они не шли ни в какое сравнение с декорациями джунглей мезозойской эры – ведь надо было засадить площадку растениями, произраставшими на планете 65 миллионов лет назад. Ради этого на пражском аэродроме «Letnany» был арендован огромный ангар, где в специально созданном микроклимате дожидались своего часа 300 огромных папоротников, привезенных из Южной Америки. Дизайнер Ричард Холланд сделал все, что в кадре были только те деревья и растения, которые действительно существовали уже тогда – бамбук, дуб, ива, вяз, сосна, магнолия и, конечно, папоротник. Для придания всему большей правдоподобности были привлечены эксперты чешского лесоводства, которые помогли с подбором местной флоры – грибы, коренья, мох…
Сцены, в которых действие происходило на улицах Чикаго 2055 года, снимали на летной полосе заброшенной советской военной базы близ городка Миловице. Она использовалась для постановки эпизода со столкновением автомобилей. Окружающие дорогу здания дорисовывались позже на компьютере.
Куда сложнее были съемки сцены, к которой герои Эдварда Бёрнса и Кэтрин МакКормак оказывались в ловушке – запертыми в затопленном поезде метро. Для подготовки этого эпизода потребовались 30-метровый 310-тонный кран, резервуар с 284 тысячами литров воды и, собственно, поезд. Причем оба актера ранее никогда не участвовали в подобных сценах и, по собственному признанию, чувствовали себя весьма неуютно, ведь им часами приходилось оставаться в воде. Чтобы избавить их от клаустрофобии, главный оператор подводных съемок Майк Валентайн изобрел переговорное устройство, которое можно использовать в воде. Изобретение тут же было выкуплено NASA для тренировок астронавтов, которые, как известно проходят в бассейне, имитирующем невесомость. Чтобы чувствовать себя более уверенно, Бёрнс и МакКормак прошли курс по подводным погружениям и стали сертифицированными дайверами.
Несмотря на массу сложностей, возникавших в процессе съемок, их график оказался вполне реалистичным, и у Хаймса были все шансы в него уложиться, но ему все же пришлось смириться со срывом, случившимся не по его вине. Осень 2002 года обрушилась на Чехию небывалым шквалом дождей, обернувшимся наводнением. Оно нанесло колоссальный урон экономике Чехии и привело к тому, что съемочная группа оказалась на несколько недель лишена поддержки принимающей стороны. Все грузоперевозочные компании были брошены на вывоз обломков строений, разрушенных наводнением.
Но и это была ерунда, по сравнению с банкротством производственной компании, которая должна была осуществить post-production. В результате, проект лишился денег, необходимых на доработку отснятого материала. Теоретически, они могли вообще не найтись, и фильм стал бы одним из тех призрачных проектов, которые никто никогда не видел. К счастью, необходимые для завершения работ средства были найдены, хотя на это и потребовались почти два года, в течение которых фанатам Брэдбери оставалось лишь гадать, что их ждет.
Участие в фильме Кэтрин МакКормак указывало на то, что отклонения от оригинального рассказа коснулись не только бабочки. Ведь в рассказе вообще не было никаких женщин. На поверку выяснилось, что помимо введения нового персонажа, изобретателя машины времени Сони Рэнд, призванной разбавить мужскую компанию, сценаристы изменили имена всех основных персонажей. Единственное, что осталось в них от рассказа – фамилия Трэвис, ставшая именем главного охотника Трэвиса Райера.
Все это означало лишь одно – влияние Брэдбери на создателей ленты было не таким уж безграничным, и, возможно, история с увольнением Харлина из-за бабочки – лишь красивая легенда, придуманная с целью поднять нездоровый ажиотаж вокруг проекта. Впрочем, если это так, все усилия маркетологов потонули в пучине времени. Нетерпеливое ожидание киноманов получило конечную точку лишь полтора года спустя – в виде даты премьеры, намеченной на 8 октября 2004 года.
В июле того же года появился официальный ролик, приоткрывший завесу тайны над сюжетом ленты. Тогда-то и стало ясно, каким «мясом» наполнили сценаристы небогатый сюжет рассказа. Написанный в эпоху холодной воды, он заканчивался на ноте, полной безысходного пессимизма, – путешественники во времени обнаруживают необратимые изменения, которые коснулись всех сфер жизни человеческого общества, и возможности что-то исправить у них нет. Коннели и Оппенхеймер решили, что история с бабочкой (а будет ли она в фильме – так и остается загадкой по сей день) станет лишь завязкой, а основное действие ленты будет сконцентрировано вокруг попыток Райера и Рэнд все исправить, поскольку изменения, постигшие настоящее, грозят обернуться гибелью Земли.
То, что известно о фильме Хаймса на сегодняшний день, дает все основание предполагать, что это будет нечто среднее между «Парком юрского периода» и «Послезавтра». Возвращение охотников из экспедиции в эпоху динозавров повлечет за собой экологическую катастрофу с цунами и такими любимыми голливудскими режиссерами разрушениями американских святынь. Как ко всему этому относится Рэй Брэдбери, неизвестно. По всей видимости, контрактные обязательства исключают возможность комментировать ленту до премьеры. В любом случае, аутентичность воспроизведения событий рассказа киноманов интересует несколько меньше, чем самого писателя. Куда важнее, насколько удачным окажется фильм. Но у нас есть все основания предполагать, что на эффект бабочки, которым обернулась появление полвека назад оригинального рассказа, в его случае нам, увы, не грозит.
