Мастер-класс Кристофера Воглера: «Что происходит с героем – происходит и с вами»

filmz

В Москву со своим семинаром прилетел сценарный гуру Кристофер Воглер, автор книги «Путешествие писателя. Мифологические структуры в литературе и кино», которая по праву входит в список самых важных книг по сценарному мастерству. Мы побывали на полуторачасовом мастер-классе Воглера – и предлагаем вам практически полную его стенограмму. И сразу спойлер: в своём выступлении лектор вспоминал не только про «Короля Льва» и «Звёздные войны», но упомянул и увиденные им российские фильмы – «Юморист» и «Заповедник»!

Я с детства мечтал попасть в Россию, даже немножко изучал русский язык в школе. Не верил, что это получится, но вот я в Москве уже во второй раз (но это уже совершенно другая Москва). Мне нравятся новые места – и мне очень хочется делиться с людьми тем, что я сам изучал очень долгое время, передавать им всю эту информацию. Поэтому я расскажу вам о том, как работаю, как думаю, о том, что на меня повлияло.

Я сам вовсе не «голливудский парень», я вырос на ферме в Миссури, посередине Соединённых Штатов. Но кино и телесериалы всегда были частью моей жизни: мне хотелось быть там. Мне хотелось открыть этот экран и проникнуть внутрь него, оказаться в этом классном мире историй. Тогда я толком не понимал, кто производит все эти фильмы - кто такие режиссёр, монтажёр, сценарист; я хотел быть актёром. И я стал изучать их секреты, шаг за шагом узнавать, как это всё работает.

Мой путь привёл меня сначала в журналистику. Как журналист я попал в Военно-воздушные силы, где во время Холодной войны снимал документальные фильмы – про спутники, про ракеты, про всю военную технику, что использовалась в США. И лишь потом я поступил в Университет Южной Калифорнии, известный, например, сейчас тем, что там учился Джордж Лукас – за десять лет до меня. И там я продолжил изучать устои этого мира: какие правила тут работают, где карта, чтобы добраться туда, куда я хочу?..

И там было два класса, которые открыли мне глаза. Первый был посвящён анализу истории для кино и телевидения. А второй – жанру нуар. И вот там я узнал о Джозефе Кэмпбелле, который оказал огромное влияние на многих людей, в том числе и на Лукаса. Я нашёл его книгу «Тысячеликий герой» - и понял, что вот она, эта карта, которую я искал, здесь есть все ответы.

Кристофер Воглер на мастер-классе в Москве

Кстати, нашёл я эту книгу до того, как вышли «Звёздные войны». Как раз через две недели после того, как я её дочитал, мы, студенты, пошли смотреть новый фильм на студию «ХХ век Фокс» - и я смотрел «Звёздные войны» и видел: вот шаг первый, вот шаг второй, шаг третий, четвёртый… Всё то, что было описано в книге! И я подумал: «Наверное, Лукас тоже прочитал Кэмпбелла», - и много лет спустя я узнал, что да, так оно и было, он много потом говорил о том, что без этой «карты» не смог бы сделать своего фильма.

Я не знаю, хорошо ли это – иметь карту, или плохо. Многие сейчас говорят, что им надоел этот якобы единственный путь рассказывания историй: надоело, что все истории одинаково разворачиваются, имеют одинаковые поворотные пункты, одинаково подходят к финалу. Но мне кажется, что это очень узкий взгляд на мир. Потому что я рассказываю вам не просто о карте, для меня это возможность передать вам свой жизненный опыт! Я об этом говорю уже десять тысяч раз, но всякий раз, когда я говорю об этом, по моему телу пробегают мурашки – и это потрясающее ощущение.

После университета я пошёл работать на студию и занимался тем, что читал все сценарии и писал к ним свои комментарии. Я был из числа тех людей, что на первом этапе говорят, хороша эта история или нет, дают авторам какие-то рекомендации, как сделать эту историю лучше. Я делал это для студии десять тысяч раз: десять тысяч историй, десять тысяч ответов – звучит как ложь, но это правда. А если вы что-то делаете десять тысяч раз, вы становитесь в этом деле мастером. Что-то щёлкает у вас в голове – и вы не просто находите карту, но уже сами её составляете. И когда я осознал это, то понял, что пора писать книжку.

Сперва я написал об этом очень коротко, получилось всего семь страниц, которые я распространил по студии. И эти семь страниц вдруг стали очень важным документом: их стали копировать, передавать по факсу коллегам!.. Это было похоже на компьютерный вирус в мозге Голливуда: все стали говорить на этом языке, это стало частью рассказывания голливудских историй. Тогда я понял, что надо взять этот маленький текст – и развить его в большую книгу. Что в итоге и стало моим «ковром-самолётом», при помощи которого я смог путешествовать по всему миру – и благодаря которому я оказался сейчас здесь. Удивительно, какую силу может иметь книга!

Я работал в анимационном департаменте «Диснея», искал новые истории, проводил разные исследования, но более всего моё влияние проявилось в любимом многими фильме «Король Лев». Мне тогда открыли дверь и сказали: «Вот это хороший проект для твоих идей, заходи!» И потом, когда я смотрел фильм со своею женой, я всё время ей шептал: «О, смотри, вот это моё, это я придумал, вот этот кусочек!» Например, самое начало с обезьяной, поднимающей львёнка и показывающей его всем, - и луч света тут падает с неба, и музыка достигает своей кульминации!.. Это моё, это я придумал.

Если бы я получал монетку за каждую такую идею, я был бы очень богат. Кроме того я работал ещё на «Фоксе» - например, над «Бойцовским клубом», над «Тонкой красной линией»; это тоже был великолепный опыт.

Теперь я подробнее расскажу вам о своих идеях. У Кэмпбелла каждая история – это метафора. Он говорил, что люди хотят увидеть себя в этих историях. Каждая история – это история про них. А если они чувствуют, что история не про них – значит, это скучная, плохая история. Они или говорят: «О, эта история про меня!» – или отходят назад: «Нет, не про меня, я не могу идентифицировать себя с этим персонажем, тут нет контакта с моей жизнью». Поэтому когда я работаю над чьим-либо сценарием, то стараюсь создать эти связи – чтобы многие в зале почувствовали: «Это моя история». Это должна быть универсальная история, которая задаст некий вопрос всем сразу, расскажет о некой жизненной проблеме, которую поймут решительно все.

История у Кэмпбелла – это метафора путешествия. Эту мысль я тоже поддерживаю. Иногда герои действительно начинают в одном месте, а заканчивают в другом, получают определённый опыт, после чего могут продолжать путешествие или возвращаться домой. Но даже если они остаются в одном доме, всё равно присутствуют какие-то изменения – например, эмоциональные. Или изменяется мир вокруг героя: герой остаётся в одном месте, но «путешествует» мир. Мы с Кэмпбеллом придерживаемся этой концепции, потому что мы всё время путешествуем в своей жизни.

Как и Кэмпбелл, я тоже разбил историю на несколько частей – или «этажей», где есть четыре главных движения, как в симфонии, как четыре времени года, как движение часов. Четыре главных изменения, которые должны произойти практически в каждой истории.

Первое – это обычный мир, мир, который герой хорошо знает, в котором он живёт: дом героя, его страна, его семья, окружение. Обычно герою немножко неудобно в этом мире. Может, ему там и хорошо, но аудитория знает, что всё не так просто. Может, эта жизнь слишком хороша, чтобы быть правдой. Аудитория понимает, что тут будет движение, в этой истории будут изменения.

И в этой части проявляется зов к приключениям. Когда кто-то приходит, стучится в дверь к герою и говорит: «Пошли со мной, отправимся в путешествие!» Часто герой опасается этого предложения – может, у него был плохой опыт в прошлом, или он боится неопределённости, ему приятнее находиться дома. Но потом происходят изменения, которые заставляют героя выйти из дома. Он не может больше оставаться на месте, ему приходится двигаться.

Герою в этом часто помогают. Очень часто в историях, сказках, мифах появляется персонаж-ментор. Вы видели его в «Гарри Поттере», во «Властелине Колец» - к герою приходит такой старый мужик с бородой: «Давай, молодой, ты сможешь, пошли путешествовать!» И очень часто он ещё даёт ему что-нибудь – меч или кольцо, или летающий ковёр, что-нибудь в этом духе, что будто бы придаёт чувство уверенности. И тогда герой говорит: «Я готов к путешествию!»

Кристофер Воглер на мастер-классе в Москве

Вторую часть Кэмпбелл называет «спуском». Потому что герой идёт вслепую и в неизвестное – и доходит до черты. Вот мир, который я знаю, мой дом, моя зона комфорта – но мне приходится идти туда и ступать на неизвестную местность, и часто – с закрытыми глазами. И герой идёт вниз, в какой-то подземный мир. И там с ним происходят интересные вещи...

Сколько здесь сценаристов?.. Вы-то знаете, что второй акт – очень сложный. Вы все это уже поняли. Но есть некоторые приметы, которые могут помочь вам этот второй акт безболезненно пройти. Ведь тут у нас есть время, чтобы сделать героя более глубоким, чтобы узнать его получше. Есть время, чтобы завязать нашу дружбу с этим героем, собрать его команду, показать его врагов. Кто-то, например, хочет обмануть его, украсть у него что-нибудь – и путь героя становится всё сложнее и сложнее. Каждый раз герой проходит через страшные и пугающие его места – а в самом низу этой части нашего круга живёт, конечно, дракон. Тот монстр, что тянет героя ещё глубже.

И тут аудитория думает (буквально, может быть, на секунду), что герой умер. И это очень важная часть истории. В каждом мифе есть сцена, похожая на эту. Где герой ненадолго исчезает – и мы не знаем, что же с ним случилось. «Где же мой герой?!» - начинаем мы плакать, но тут герой снова появляется и машет: «Я живой!» Так авторы манипулируют нами, и это очень интересно, потому что в этот момент мы становимся детьми. Мы как будто играем в игрушки: игрушка кричит «Я умираю!» - и мы продолжаем играть в одиночестве. А в кино мы за это же ещё и платим деньги! По каким-то причинам мы нуждаемся в этом. Если немножко почувствовать смерть – жизнь становится более яркой. Мы платим деньги, чтобы быть напуганными смертью.

Но мы не дистанцируемся от героя. Напротив, он должен быть очень нам близок. Вы должны идентифицировать себя с героем. Мужчина это, женщина, робот, лошадь или инопланетянин – без разницы. Часть вас находится в этот момент на экране, вы проецируете часть себя туда. Что происходит с героем – происходит и с вами. Мозг видит что-то на экране или на сцене – и верит этому, и не может отличить фантазию от реальности. Если героя прокалывают шпагой – вы чувствуете своим телом, что это вас прокалывают! Некоторые киношники делают это лучше других, делают это очень хорошо.
Согласно античным ритуалам, герой сперва умирает, а потом воскресает – и это две части сценарного упражнения. Показать, что герой умирает – а потом вернуть его к жизни. И так мы переходим в третью часть круга, которая называется «Инициация». Инициация – это новое начало. Почему? Потому что герой – после «смерти». Он воскрес – и у него теперь новая жизнь с новыми возможностями. Очень важная вещь: герой становится более ответственным. Он становится ответственным за других людей, за общество. У него теперь другое видение – более широкое, с новой позиции. Теперь он быстрее реагирует, он начинает экспериментировать с этой новой своей идентичностью.

Я посмотрел один русский фильм в самолёте, когда летел к вам сюда, «Юморист», мне он очень понравился. По американским стандартам он очень странный, он теряется в структуре – если сравнивать его с американскими фильмами, которые в этом отношении более строгие. У нас есть один путь – и мы по нему идём; у нас массовое производство фильмов, и мы практически всегда знаем, что должно случиться дальше. А этот фильм был другой – я не знал, что может произойти с героями, и мне понравилось это! При этом все части, все «этажи» в нём есть, даже в такой вот свободной структуре. Я физически чувствовал, мурашками по телу, что это означает: значит, в этом есть что-то прекрасное и правдивое. Если вы – в музыке, на экране или в жизни – чувствуете по коже мурашки, значит, перед вами – нечто прекрасное и настоящее. И вот я почувствовал это в русском фильме.

Там была очень хорошая сцена, когда герой и его друзья едут в лесу на повозке, пьют и думают о Пушкине; очень русский фильм! (Тут лектор путает две посмотренных им российских картины: упоминает «Юмориста», но пересказывает эпизод из «Заповедника», о котором речь пойдёт далее – ММ). И тут их «карета» переворачивается – и это оказывается поворотным пунктом истории: герой «просыпается», чувствуя, что это – его конец. Но на самом деле – это его воскрешение. После которого идёт уже этап инициации, где он экспериментирует с новой жизнью, становится более ответственным, более правдивым. Это очень хорошо видно, конечно, в голливудских фильмах.

А в конце этой секции будет сцена погони. Темп становится всё быстрее и быстрее. Может, один человек догоняет другого, может, герой убегает от монстра – но скорость увеличивается. Герой должен получить что-то очень быстро, он находится в опасности и теряет всё!.. Это очень важная часть истории – погоня.

Я говорил со многими киношниками, многие из них знают об идеях Кэмпбелла, но кое-кто – нет. Однако даже последние инстинктивно проходят этот путь, потому что на это отзывается наше тело. Я верю, что это связано с нашей нервной системой, это именно то, о чём говорил Кэмпбелл. Картины прошлого, статуи древнего мира – они проникают прямо в наши органы тела. Они заставляют органы двигаться, вырабатывать какие-то ферменты. И если герой бежит от какой-то опасности, то органы вашего тела вырабатывают определённые химические вещества, как если бы это вы сами убегали от монстра! Тут прямая связь с вашими органами!

Я всегда говорю, что если хотя бы два органа не задействованы во время просмотра, то эта история плохая. Ваши органы должны отзываться. И я всерьёз изучаю науку о мозге, о том, что химически происходит внутри нашего тела, когда мы наблюдаем за историей. Я связываю это ещё и с индийским мистицизмом, с чакрами (я знаю, что русские люди сильно связаны со всем этим, так что тут мне не нужно многое объяснять). Когда я работал со студиями, я всегда показывал, куда меня поражала история – туда или сюда. И они заставляли меня прямо наслаждаться – разной реакцией моего тела. Так задействуются чакры: они будто включаются от картинок, возникающих в той или иной истории.

Обложка книги Кристофера Воглера

И перейдём к четвёртой части – это возвращение. Возвращение домой, откуда вы изначально пришли, завершение круга. Или изменение – в другое состояние, отличное от начала. В конце истории герой в новом качестве приходит к изначальной позиции, которую уже протестировал несколько раз, и либо побеждает, либо теряет всё. Всё сводится в одну сцену, в один критический момент, где герой либо будет жить, либо умрёт. Вы вновь возвращаетесь в середину истории, в тот самый «низкий» её момент, когда есть смерть и есть воскрешение, и вы восстанавливаете ту ситуацию, но уже в большем масштабе, тут уже реально: жизнь или смерть.

И сейчас у вас есть два пути: стандартный счастливый конец, успех по голливудским стандартам – или путь к трагедии, более европейский вариант, артхаус, где герой всегда теряет всё. Хотя сейчас это всё смешивается: мы можем делать не во всём счастливые финалы, которым особенно радуется европейская аудитория.

Я вам раньше сказал, что посмотрел в самолёте один русский фильм, но на самом деле я посмотрел там два русских фильма. И второй – о рок-музыканте, который поехал в Пушкинский заповедник, а перед этим разрушил свой брак: его жена и ребёнок уезжают жить в Канаду (Кристофер Воглер не запомнил названия картины, но мы понимаем, что это уже упомянутый «Заповедник» - ММ). И там в самом конце у героя есть именно этот момент. Он едет в аэропорт и спрашивает свою девушку: «Я понимаю, ты уезжаешь, я этим раздавлен, но есть ли у нас хоть какая-то надежда?..»

Киношники всё время дают вам маленькую надежду! Она немного порой стоит, но всё равно вам дан знак, что вы можете надеяться. Вы можете полагать, что этот парень всё потерял, но всё равно у него есть небольшая надежда. Это то, к чему вы хотите прийти в своём фильме: сперва отрепетировать сцены смерти и воскрешения, а затем повторить это в самой большой кульминации фильма – чтобы отправить аудиторию домой с каким-то определённым чувством, может быть, с чувством надежды. Или это будет чувство разочарования, тут вы сами должны выбрать, это уже зависит от вашего взгляда на мир.

Вот вкратце вся идея путешествия героя. И если вы проделали этот трюк правильно, чувствуя, как отзывается ваше сердце, ваши органы, то аудитория тоже почувствует это – и зрители чуть-чуть поменяются. Это всё, на что вы можете надеяться, - на небольшое изменение. Иногда кино может изменить всю вашу жизнь – но мы сейчас удовлетворимся и маленькими изменениями. Но они должны быть, зрители должны почувствовать их всем телом. Если от вашей истории нет такого рода «движений» – вы провалились как художник.

Вот это моя идея, которая уже давно транслируется по миру. Моя книжка переведена на тридцать языков, и я рад, что эти знания используются всеми.

Кристофер Воглер на мастер-классе в Москве

Настало время для вопросов – и Кристофера Воглера попросили привести пример голливудского фильма, когда упомянутая им «предсказуемость» не помогла, а помешала.

Был такой фильм – «Уиллоу», его продюсировал Джордж Лукас, а поставил Рон Ховард. Это фэнтези: магия, драконы. Там был старик с бородой, был мужик с мечом, все эти вещи были, всё по Джозефу Кэмпбеллу. Но проблема была в том, что они взяли эту «карту» - и положили себе на глаза. Они проигнорировали реальный мир. Они вместо фильма просто показали эту карту. Они подошли ко всему слишком буквально. И вышло так, что эта история могла удивить разве что двухлетнего ребёнка. Все понимали, чем всё закончится. Что мужик с мечом всех спасёт, что маг будет использовать свои магические штуки, что дракон будет всех пугать, - никаких сюрпризов.

Тем прекраснее то, что было сделано с «Игрой престолов»: там разыграли только часть карт, не став брать эти правила за основу! Вы не понимали, чем всё закончится. Вот персонаж выглядит как главный герой – но раз! – и ему отрубили голову! Это говорит о том, что даже если мы знаем всё, мы всё ещё можем быть чем-то удивлены. Иначе мы становимся машинами – слишком предсказуемыми, слишком простыми, тогда как мы должны бороться против этого.

Это не значит, что наша карта неправильная. Просто для того чтобы двигаться, необязательно ежесекундно на неё смотреть! Это как навигатор в машине или карта в телефоне: вы посмотрели, как идти или ехать – и едете, глядя уже на дорогу.

А что мастер скажет про нынешний век сериалов?

Для меня это новая история, потому что лично я вырос на фильмах длиною в два часа. Но самое главное тут заключается в том, что ничего особенно не изменилось. Здесь ровно такой же круг, о котором мы только что говорили. Всё точно так же работает на каждом этаже, на каждом участке. Только на атомном уровне, на самом маленьком. На каждом отрывке между рекламой. В каждой шутке. Там, внутри, есть всё, только в малой форме. Всё это работает на расстоянии хоть в час, хоть в полчаса, хоть в два часа, хоть в двадцать. Просто в самых длинных историях вы должны сделать больше кругов.

Тут должен быть один большой круг для всего сериала – и некоторые шоураннеры его видят. Может, они ещё не уверены, что их сериал будет продолжаться пять сезонов, но они на это надеются – и планируют прийти в нужную точку в самом конце. Если шоу вдруг будет отменено, им, конечно, приходится менять свой план – но в любом случае этот большой круг всегда есть. А внутри него есть все те части, о которых я говорил. И в каждом сезоне – новый круг, и каждый сезон разделён на несколько кругов. И герои двигаются по всем стадиям развития.

Эта система работает очень хорошо, и я дам вам одну идею, как это лучше организовать: ставьте вопросы. Вот возьмём для примера «Аббатство Даунтон». Там на все сезоны один большой вопрос: выживет ли сам дом? Каждый кусочек этого шоу – про это: потеряют ли они дом, продадут ли они его? И мы должны гадать об этом до самого финала. При этом в каждом сезоне они фокусируются ещё и на других вопросах. Выйдет ли замуж героиня? Будут ли её сестры счастливы? Умрёт ли их отец?.. Много больших вопросов внутри огромного вопроса. И в каждом эпизоде всегда есть свой вопрос, даже много маленьких вопросов внутри каждой серии. Это вопросы и эти круги очень сильно помогают вам как автору, когда вы идёте через всю свою историю.

Надеюсь, этого достаточно. Хочу пожелать вам найти в этом то, что поможет вам, окажется для вас важным и полезным. Я как гончая собака – хочу быть полезным и всем помогать. Так что – с моим благословением – берите и используйте эти мои идеи, чтобы создавать великолепные и правдивые истории, от которых у ваших зрителей будут бегать мурашки по коже!

Читайте также:

Встреча с Робертом Макки: «Я стремлюсь учить людей тому, что действительно вечно»

Разбор фильма «Silver Linings Playbook»: мастер-класс Пола Брауна

«Мы берём только ту работу, от которой сами прёмся»: мастер-класс Меркуловой и Чупова

С чего начинается сериал: азы сценарного дела от креативного продюсера

Веб-сериалы: короткие, смешные, разные. Что это такое глазами сценариста (с примерами!)

Мастер-класс Люка Дарденна

Режиссерская версия: Александр Митта (часть третья)

«Левиафан». Разбор по косточкам. Глава 14: Фотография

«Левиафан». Разбор по косточкам. Глава 13: Вечерний разговор

«Левиафан». Разбор по косточкам. Глава 12: Тайная вечеря

«Левиафан». Разбор по косточкам. Глава 11: Тишина после бури


Все новости