В российский прокат выходит ваша новая картина «Чистое искусство». В Интернете жанр фильма как только ни определяют: и криминальный детектив, и экшн-триллер, и психологическая драма … А правильный ответ какой?Я думаю, что это детективный триллер.
Почему именно этот жанр выбрали?Нельзя сказать, что я намеренно обращался к определенному жанру – просто ко мне в руки попала история, которая показалась по-настоящему интересной. Ведь всегда фильм начинается с истории: перед тобой 70 страниц чёрно-белого текста сценария, ты его открываешь, читаешь и…тебя написанное либо захватывает, либо нет. Как в детстве, когда за новую книжку принимаешься: с первых страниц ясно, увлечёт она тебя или и продолжать не стоит. То же самое с кино. Нужно суметь показать историю так, чтобы взгляд зрителя был прикован к экрану с первых кадров и до финальных титров. Иначе и браться не стоит. Причем захватить способна не только экшн-история – это может быть и фильм-размышление, скажем, но он должен настолько завладеть твоим вниманием, что невозможно оторваться.
С «Чистым искусством» так и получилось?В точности так. Лет 5 назад примерно мой друг, известный продюсер Леонид Верещагин дал мне сценарий, попросил оценить. Я прочел и говорю: «Лень, по-моему, это написано очень круто!» После этого он предложил вместе воплотить на экране эту историю, но я в тот момент уже был занят работой над несколькими картинами. Прошло года 2-3, и ко мне пришли совершенно другие люди с тем же сценарием. Я удивился: «Подождите, это же сценарий Верещагина?» Позвонил Лене, он прояснил ситуацию: оказалось, его компания от работы над фильмом отказалась. Тогда я и взял эту историю.
Чем же сценарий так зацепил?Мне он понравился, потому что был очень необычно написан – в России так не пишут. Собственно, поэтому у нас в стране и нет триллера как жанра. Я могу, пожалуй, только одну картину назвать – «Тот, кто гасит свет». Но это один фильм, а как такого жанра, триллера в традиционном смысле, нет. Это относится и к кино, и к литературе. У нас ведь никто триллеры не пишет, кроме Бориса Акунина.
Никогда об этом не задумывалась… А ведь действительно!Да-да! Я специально занимался этим вопросом – пытался найти литературу на отечественном рынке, когда думал о будущих экранизациях. Мне издатели, крупные агенты прямо сказали: «У нас нет триллера. В этом жанре пишет только Акунин. Остальное – а-ля женский детектив и что-то в этом роде». В кино происходит то же самое: бесконечно снимаются многосерийные ленты про ментов, но это совсем иной жанр…. А «Чистое искусство» это триллер. Кстати говоря, фильм «А зори здесь тихие...» я называю военный триллер. Нет такого жанра «патриотическое кино». Когда я собираю группу, я не говорю с заплаканными глазами: «Друзья, сейчас мы снимем о любви к родине». Любовь к родине это как печень или сердце: либо есть, либо нет. Либо существует внутри тебя, либо не существует. Поэтому это был военный триллер, а сейчас выйдет «гражданский» триллер.
В основу сюжета этого «гражданского триллера» положена реальная история о подделке произведений искусства, описанная британским журналистом Марком Франкетти в The Sunday Times. Много править в сценарии пришлось?Текст требовал доработки, да. Всё-таки Марк не носитель языка: он давно живёт в России, хорошо говорит по-русски, но не как Набоков, конечно. Поэтому понадобилось стилистически кое-что скорректировать, незначительно изменить сюжет. Разумеется, основная история, которую придумал Марк, осталась.
Название фильма изначально было другое – «Смертельное искусство». Почему решили изменить?На мой взгляд, оба названия – и прежнее «Смертельное искусство», и нынешнее «Чистое искусство» – абсолютно графоманские. Для меня с самого начала название картины вообще никакого значения не имело! Ну, назвали и назвали. Но ведь нет более суеверных людей, чем киношники! Пришли ко мне ребята из группы, работающей над созданием фильма, и говорят: «Что же мы будем всё это время с таким страшным названием работать?!» Договорились какое-нибудь другое придумать. Прихожу на съемочную площадку, смотрю – моя картина называется «Чистая девушка». Спрашиваю их: «Вы с ума сошли? У меня тут Аня Чиповская вся в крови, а вы пишете – «чистая девушка»!..» Стали думать дальше. В итоге, написали «Чистое искусство» – так и снимали с этим рабочим названием, теша себя надеждой, что придет время – подберем другое, лучше. В конце концов осталось последнее из предложенных. И это название даже стало мне нравиться.
А что касается выхода «Чистого искусства» на широкий экран: сначала планировалось выпустить картину осенью 2014 года, потом – в конце 2015. Почему пришлось перенести релиз фильма на 2016 год? На стадии пост-продакшна процесс затянулся?..Получилось так: написали сценарий, сняли фильм, и началась эпопея с «А зори здесь тихие…». Мы были вынуждены прервать пост-продакшн «Чистого искусства», кое-как картину смонтировали, а дальше взялись за экранизацию повести Бориса Васильева. Снимался этот фильм не то что в сжатые сроки – в никакие сроки! Приступили мы 24 июля, а 24 апреля следующего года я уже стоял перед людьми и представлял картину. Это невозможно! Плюс ещё 4 серии сделали. Страшная была работа, без выходных, в течение целого года. В то время я ни о каком другом фильме и не думал, поэтому эта картина, «Чистое искусство», лежала, можно сказать, как хорошее вино… Потом мы её совершенно холодным взглядом пересмотрели, подмонтировали, сделали пост-продакшн – сейчас фильм готов. Вот почему картина немножко оттянута во времени. Работы по ней длились ещё и в этом году, так что она датируется 2016-м. Год ставят не тот, когда камера снимала, а когда весь процесс производства завершен, – на это, как правило, уходит ещё 7-8 месяцев, не меньше.
Расскажите немного об актерском составе фильма. «Чистое искусство» – не первая ваша картина, в которой снимается Петр Федоров. Это из серии «у каждого режиссера есть любимый актер»?Да, можно и так сказать. Началось всё с картины под названием «Беглецы». Режиссёр – дебютант, оператор – дебютант… Мне очень хотелось, чтобы фильм был снят на совесть. С исполнительницей главной женской роли определились – пригласили Лизу Боярскую. Стали искать героя. Честно говоря, я на Петьке не акцентировал своё внимание – в тот момент даже не знал его фамилии! Я, конечно, видел какие-то картины с его участием, но не помнил, какие именно. Мне он приглянулся после просмотра фильма «ПираМММида», на премьере которого я присутствовал. Через некоторое время мы с Петей познакомились, и он меня так поразил! Я его отправил за тридевять земель – в Горный Алтай, Казахстан.
Картина сложная – сплошной экшн: актёры тонули в болотах, ползали в горах – чёрт знает что!.. Кроме того, как я уже сказал, там было много дебютантов, и Петя очень достойно держался, хотя мог себе позволить по-другому себя вести… А он был настолько честен, что просто меня покорил. После того, как Петя снялся в «Беглецах», мы сдружились, и, когда возникла история с «Чистым искусством», я снова пригласил его на роль. В один из съемочных дней говорю: «Пойдем, посидим в ресторанчике». А там ему объявил: «Петя, ты будешь играть Федота Евграфовича Васкова». Он аж перестал ризотто есть! Поначалу, наверное, непросто представить Петю в этой роли, но если вспомнить о его актерских способностях и добавить к этому прическу, грим, форму – лучшей кандидатуры не найти! Мы придумали, что он усы отпустит, что поправится (Петя специально для этой роли набрал 18 кг!)… Я считаю, что Пётр Федоров – это один из лучших артистов современного российского кино.
Мало того, что его Боженька поцеловал и наградил талантом, Петя ещё и сам по себе необычайно честный, щедрый человек, настоящий профессионал. Он не халтурит никогда. Никогда! Я ничего подобного не видел. Он так легко переключается, перевоплощается: только зашёл в кадр, а уже – раз! – и другой. Петя всегда играет до конца, даже если молчит. Один из самых-самых талантливых молодых актеров. После этих фильмов Петя снялся в ещё одной моей работе в главной роли. Он играет мальчика-с-пальчика, крошечного человечка.
Раз уж заговорили о новых проектах, скажите пару слов о том, что нас ждет. Насколько мне известно, сейчас вы работаете над фильмом «Маленькие люди» и сказкой «Волшебник», так?Да, всё верно. Сейчас мы как раз на этапе сложнейшего пост-продакшна фантастической комедии «Маленькие люди». Колоссальная работа, потому что там практически всё построено на компьютерной графике. И идёт производство детской сказки, которая условно называется «Волшебник», но пока больше ничего не могу сказать: в самом разгаре очень трудный творческий и производственный процесс.
То есть конкретных дат пока не называете?Рано еще, до этого надо дожить. Пока дат не называем – из суеверия.
Тогда вернемся к фильму, 4-х серийную телеверсию которого 9 мая показали по Первому каналу – к картине «А зори здесь тихие…». Я читала, что в первом информационном сообщении, которое вы дали по поводу фильма, было заявлено, что ваши «А зори здесь тихие…» это не ремейк одноименной картины Станислава Ростоцкого, снятой в 1972 году, а новая экранизация повести Бориса Васильева. При этом ваш фильм продолжают упорно называть ремейком.Так и было, но я потом подумал: «Да плевать! Какая мне разница, как назовут?» Ремейк – это юридический термин: если вы покупаете права на экранизацию Ростоцкого с его наработками и начинаете снимать, то это ремейк; если же вы покупаете права на книгу – это совсем другая история. Только представьте, сколько ж тогда ремейков «Анны Карениной»! Мы не владеем правами на сценарий Ростоцкого – мы сделали экранизацию, сняли свой фильм.
Не все, конечно, но многие зрители и критики заранее были не очень позитивно настроены по отношению к полнометражному фильму. Телевизионную версию тоже со скепсисом ждали. Вас такая реакция задевает?Реакция людей меня волнует, реакция кинокритиков меня нисколько не интересует. Это первая картина, с которой я объездил почти всю страну. Плюс я её представлял в Пекине, Париже, Ницце, Берлине, Вене… Я такой реакции публики не встречал никогда: зрители сидели с заплаканными глазами, влажность воздуха повышалась, потому что присутствовавших в зале действительно «пробивало». После показов ко мне подходили люди и извинялись. Я спрашивал: «За что вы прощения просите?» Одна женщина сказала: «Я на каждом углу кричала, что нужно запретить снимать этот фильм. Извините». Реакция публики меня не разочаровала. Интересно получилось и с журналистами: некоторые достаточно уважаемые кинокритики, которые в любви ко мне не были замечены, посмотрев фильм, писали хорошие рецензии. Вы правильно сказали о том, что многие критики заранее негативно настроились: фильм ещё даже не начали показывать, а они уже были против. Но всё это не имеет большого значения – реальную картину покажут цифры. Я прочитал одно исследование, которое специально не заказывал, но мне сделали – обзор всего Интернета за год: комменты, отзывы, всё остальное…
Вот это интересно! И о чём говорят цифры?Очень интересно! 1 к 12 – на один отрицательный отзыв двенадцать положительных. Не знаю, насколько это объективно, но такое исследование точно есть. Причем по всем сайтам – не по одному определенному, а просто по Сети. Поэтому судьба этой картины отнюдь не печальная. Конечно, при работе над фильмом пришлось столкнуться со множеством трудностей: сжатые сроки, вопросы с деньгами, меняющиеся погодные условия… Я отдавал себе отчёт, что будет тяжело, но не предполагал, что настолько! Вообще, глупо было бы испортить васильевскую историю – она сама по себе гениальна. Удивительно другое: когда ты показываешь картину, например, французам, людям, которые вообще ничего не знают про эту историю, они приходят в восторг. После презентации «А зори здесь тихие…» в Париже я наконец узнал, что такое «манифик» (magnifique в пер. с франц. «великолепно) – это было единственное слово, которое я слышал от зрителей после просмотра картины. Мне было лестно. То же самое происходило в Австрии, то же самое – в Германии.
Почему же среднестатистический российский зритель чаще всего жалеет, что потратил время и деньги на просмотр фильма отечественного производства? В чём проблема?Проблема в том, что в нашей стране много дерьма выпускают. Зрители правы в своих ощущениях. Российскому кино не хватает нормального, добротного, качественного продукта. Все стараются, но ни у кого ничего толком не выходит. У нас очень мало снимают зрительского кино. Попыток сделать такие фильмы много, а умения недостаточно. Как правило, на выходе получается печально известный русский артхаус. А надо снимать кино для людей. И тогда люди к тебе потянутся.
