Вы уже много лет дружите с Жераром Депардье. Расскажите, пожалуйста, как это всё началось и как с ним работается — и как с продюсером, и как с актером.
Я знаю Жерара уже давно, еще с тех пор, как работал стажером на картине «Жан Де Флоретт». Я тогда просто был одним из членов съемочной группы, мы знакомы были шапочно. Потом я уже стал ассистентом таких режиссеров, как Франсис Вебер, Клод Берри, у которых Жерар часто снимался, и мы стали регулярно пересекаться. Это стало началом нашей дружбы. Он обратил внимание на мою работу в фильме «Жерминаль» Клода Берри и ему, видимо, понравилось, потому что потом он позвал меня работать над картиной «Человек в железной маске» (на этом проекте Фредерик Обюртэн выступал в качестве первого помощника режиссера — прим. ред.). Потом мы решили делать вместе фильм «Мост меж двух берегов», где мы оба были режиссерами. Я бы сказал, что Жерар доверяет мне, ценит мою работу и часто помогает.
Фредерик Обюртэн и Жерар Депардье на съемках фильма «Мост меж двух берегов»
Сейчас, например, с этим проектом тоже: продюсеры сначала обратились к нему, а он знает, что я люблю футбол. И поскольку не раз со мной работал, то и предложил мне работу в этом проекте. Что касается отношений между режиссером и актером, я бы сказал, что в нашем сотрудничестве самое главное — доверие. Мы хорошо знаем друг друга. Он один из самых лучших актеров мира, он прекрасно знает, где камера, какой свет, он всей этой техникой владеет в совершенстве, и в этом плане работать с ним — это эталон. Но он всегда спешит и хочет, чтобы всё делалось побыстрее. При этом он знает, что у меня к актерам тоже очень высокие требования, и уважает это. Мне в этом плане везет, потому что с другим человеком Жерар, может быть, и отказался бы делать второй дубль, но со мной он его сделает, потому что знает: я об этом попрошу его только в том случае, если мне это действительно очень нужно. Обычно он не повторяет дубли, но он знает, что если я его прошу, то у меня есть на это причины.
Лента «Лига мечты» — международный проект в том смысле, что в нем задействованы и голливудские актеры. Что сложнее: делать продукт, который больше ориентирован на французский рынок, либо же кино, которое пойдет на рынок международный? В чем разница для вас как для режиссера? Как меняется подход к работе?
В плане художественного подхода разницы нет, потому что мои амбиции и требования одни: я хочу самого лучшего. И для Франции, и для остального мира у меня одни и те же запросы, я хочу, чтобы всё делалось на максимальном уровне. Картина же изначально задумывалась как фильм на французском языке, поскольку французский также является языком FIFA и поскольку в ней снимался Депардье. В процессе подбора актеров я понял, что появится больше возможностей, если фильм будет на английском, ведь благодаря этому я смогу привлечь актеров из Англии и США. Но даже присутствие зарубежных актеров мало что меняет, на мой взгляд, работа та же самая и для тех, и для других. Зато могу поделиться своими собственными впечатлениями: если работать с англичанами или ирландцами, а их было много, то надо признать, что у них уровень профессионализма очень высок, они очень требовательны, выясняют все подробности до мелочей, и для режиссера это очень приятно. Образование английских актеров все-таки выше, чем во Франции, потому что они все из театра, из музыкальной комедии, и для режиссера это настоящее счастье — работать с такими актерами. Если сравнивать с футболом, то это всё равно, что тренер, работающий с Роналдо, Месси, Зиданом и другими, а не с дворовой командой. Хотя с актерами высокого уровня тоже бывают проблемы — самолюбие, например, психологические какие-то моменты, но так бывает со всеми. Талант и профессионализм — это главное.
Сэм Нил и Тим Рот в фильме «Лига мечты»
Когда вы работали над этой картиной, изучали историю, работали с архивами, вас что-то удивило? Было что-то такое, чего вы раньше не знали?
Я, конечно, многое знал о футболе, собственно, поэтому ко мне и обратились для работы над фильмом, но, снимая эту картину, я для себя открыл очень много вещей. Кроме того, для меня было очень важно, чтобы получилось кино не только для любителей футбола. Я хотел, чтобы и те люди, кто не увлекаются этим спортом, узнали что-то новое, сделали для себя какие-то открытия, но важнее всего для меня было привлечь другую публику — женщин, пожилых людей, детей, словом, тех, кто футболом не интересуется и даже не знает, что там играют одиннадцать на одиннадцать, например. Я хотел, чтобы и им тоже стало интересно, а для этого нужна хорошая история, хороший сюжет. Я делал кино с элементами спектакля, это привлекает к нему разных людей. Если хороший ритм, то это развивает интерес к футболу; думаю, что люди, ничего не знавшие о FIFA, откроют для себя немало нового, им станет интересно, что это за организация, которая сейчас обладает большой силой.
А действующий президент FIFA что сказал об этой картине? Какое у него сложилось впечатление?
Посмотрев эту картину, он был очень тронут и взволнован, потому что увидел на экране 20 лет своей жизни. В фильме его играет замечательный актер Тим Рот, для него это было приятным шоком, конечно. Ощущение похожее на то, как если бы вы вдруг нашли коробочку с двадцатью фотографиями времен вашей молодости. Сильные эмоции. И когда он это всё увидел, то был очень взволнован. К тому же он увидел не только собственную историю, но и историю всей федерации, да еще и в довольно амбициозной картине. Там есть моменты, которых и в архивах уже не существует, например, финал на «Маракане», поездка в Уругвай — ничего этого уже нет, не осталось никаких следов, мы всё сами восстанавливали, воссоздавали. Для них, для FIFA, это и дух, и память об их истории, это всех очень тронуло.
Последний вопрос. Что такое, на ваш взгляд, настоящее кино?
Настоящее кино для меня — это фильм, который останется. Который мы храним в сердце, о котором часто думаем, вспоминаем. Который продолжает удивлять. Настоящее кино, хорошее кино для меня — фильм, который вообще может меня удивить. И, мне кажется, такого кино у нас во Франции еще не было. У нас еженедельно по средам выходит по двадцать картин, и 18 из 20 мы уже видели. Вот «Гравитация», «Великая красота» — удивительное кино. Это может быть маленькое африканское кино, может быть какая-то российская комедия… То, чего мы еще не видели. Конечно, я рос на классике, буквально питался ею. Я не хочу сказать, что сейчас нет хорошего кино, оно есть, но мне хочется, чтобы меня удивили.
